В купальне имелось тонкое бритвенное лезвие, каким служанки удаляли лишние волосы на моем теле. Лезвие это было достаточно острым, чтобы прорезать кожу. Я приготовила мокрое холодное полотенце и устроилась у небольшого круглого зеркала, над умывальней. Первый надрез дался почти легко. Лоб обожгло острой болью, и вниз по переносице потекла алая струйка крови. Я с силой сжала зубы, стараясь не застонать. В итоге из горла вырвалось лишь болезненное шипение. Дальше было только хуже. Камень сидел словно влитой, золотыми лапками оправы впиваясь в плоть. Но отступать было некуда. И, превозмогая боль, я потихоньку отковыривала метку. Кровь текла уже по носу, скатывалась по губам и, если бы я не заправила за ворот полотенце, закапала бы и одежду. А по щекам градом катились слезы. Застилали глаза, мешая нормально видеть. И приходилось смахивать влагу, размазывая по лицу кровь. Наконец блестящий камень размером с семечку подсолнуха с громким звоном упал в умывальную чашу, а я склонилась над ней, с трудом переводя дыхание. Не верилось, что все вышло. Вот только впереди меня ждало еще одно испытание: не могу же я пуститься в бега с раной на лбу — придется ее обработать, а лучше зашить. И хоть в моих покоях без труда нашлись нитки с иголками, дело это оказалось нелегким. Шов вышел кривым и безобразным. И я чуть было не пожалела о содеянном. Но почти сразу заставила себя вспомнить о том, что уже далеко не девица, и даже если получится вернуться в родной Туэнг, ни одному мужчине там я не буду нужна. Значит, и об испорченной красоте нечего горевать… Остановив кровь и кое-как отрешившись от саднящей боли, я наконец выглянула из покоев. На сборы ушло много времени, и теперь я боялась не успеть. Дневная смена караула происходит как раз в полдень, а значит, ночная должна была состояться в полночь. Я глянула на хронометр. В запасе оставалось чуть больше десяти минут, а мне еще нужно выбраться из дворца и добежать до водопада! Надо поспешить. По полутемным дворцовым коридорам двигалась крадучись. Так и казалось, что кто-нибудь вынырнет из-за поворота, что распахнется дверь или, напротив, за спиной объявится погоня. Но, слава богам, страхи мои не оправдались. До первого этажа я добралась без происшествий. А дальше передо мной встал выбор: через какие двери лучше выйти в сад? На центральном выходе, которым я обычно пользовалась, стояли стражи. И даже сейчас, в полночный час, они находились на посту. Я прильнула спиной к стене, пытаясь утихомирить бешено колотящееся сердце. Хорошо, что двигалась осторожно и догадалась выглянуть из-за поворота, прежде чем ринуться к выходу. Попасться на подобной мелочи было бы до обидного глупо. Оставалось еще два варианта. Один из выходов располагался в западном крыле, и, скорее всего, им пользовался сам раан-хар. Еще один находился в районе кухонь и хозяйственных помещений и выводил к небольшому скотному двору. Этот путь был самым длинным, и придется сделать приличный крюк, чтобы попасть со скотного двора к водопаду. Да еще не исключено наткнуться там на кого-нибудь из прислуги. Но делать нечего. Лучше уж столкнуться с прислугой, чем с хозяином дворца. Как я и опасалась, на кухне в этот час было людно. Еще на подходе я услышала доносящиеся из-за стены голоса кухарок. Полночная звезда, неужели же на этом мое везение закончилось? Или все же удастся проскочить незамеченной? Путь мой как раз лежал через столб желтого света, падающего из открытой двери. И тянуть время было бессмысленно — в любой момент оттуда мог кто-то выйти. Так что я поплотнее закуталась в палантин, пряча лицо, и быстрым шагом двинулась к своей цели. И чуть было не умерла со страха, когда навстречу мне выскочил какой-то прислужник со здоровой котомкой в руках! Не сбавляя шагу, прошла мимо, молясь всем семи богам, чтобы тот не вздумал меня окликнуть. И боги, кажется, услышали. Парень прошел мимо, сосредоточенный на своей поклаже. На меня даже не глянул. Я же наконец добралась до дверей и выскочила под ночное звездное небо. В воздухе терпко пахло сушеной травой и животным духом. В кронах деревьев стрекотали неугомонные цикады. Порыв свежего ночного ветра охладил горящие щеки. Отошла чуть в сторону и, скрывшись в тени, прильнула спиной к прохладной шершавой стене. Перевела дыхание. Не верилось, что все получилось. Первая маленькая победа прибавила уверенности, и, памятуя о времени, я двинулась дальше. В саду в этот час было темно. Кое-где горели фонарики, но освещали они лишь основные тропинки, я же двигалась меж кустов и деревьев, стараясь не попадать в круги света. Стрелки хронометра перевалили за полночь, а стало быть, новый караул уже двинулся с обходом вдоль стен резиденции. И каким-то немыслимым образом мне нужно было его опередить — добраться до Дракона-хранителя раньше, чем это сделает стража, да еще успеть перебраться на ту сторону стены. И если поначалу я аккуратно кралась по влажной траве, то и дело озираясь и прислушиваясь, то под конец пути уже бежала. В той части сада было совсем темно, и только шум водопада вывел меня к цели. Дальше сориентировалась легко, до стены отсюда было рукой подать, а цветной Дракон буквально сам попался на глаза. Я поудобнее устроила заплечную сумку на спине и, не тратя времени даром, принялась ощупывать барельеф, примеряясь, за какой выступ лучше зацепиться и куда поставить ногу. Лезть в сандалиях, хоть они и были сшиты из мягкой кожи, оказалось неудобно — подошвы то и дело соскальзывали с крохотных уступов. Недолго думая, я скинула обувь и убрала ее в сумку. Босиком оказалось проще. Голые ступни не скользили по камню, а чуть влажные пальцы цепко впивались в расщелины. Жаль только, силы в ладонях было не много, уже спустя пару шагов-подъемов руки стали ныть от перенапряжения. Еще чуть-чуть — и начнут дрожать. Надо было двигаться быстрее, резче, но выбор удачного места, как назло, занимал слишком много времени. А потом выпуклый рисунок и вовсе закончился. До вершины стены оставалось еще с метр, и я попыталась дотянуться до края. Встала на самые мысочки, напрягла все мышцы, вскидывая вверх руку, — впустую. Даже кончиками пальцев не достала… Резко накатили отчаяние и чувство обреченности. Всеблагой Ошур, и как же мне теперь быть? Неужели же я так и застряну здесь, всего в шаге от желанной свободы? Потрясла головой и набрала полные легкие воздуха. Нет, рано сдаваться! Пока не кончились силы и руки еще способны держать, надо пробовать, пытаться. И уж если стоя дотянуться не выходит, то, может, стоит прыгнуть? * * * Лаар Дел у раан-хара и впрямь было невпроворот. Весна уж давно вступила в свои законные права, а значит, Цветок Смерти, дремлющий в зимнюю пору, начнет прорастать чаще. И не только здесь, на юге, но и в самых дальних, северных уголках империи, куда тепло приходит значительно позже. Лаар стоял, склонившись над картой, пытаясь предугадать, где ждать беды этим летом. Он всегда, сколько себя помнил, делал подробные записи. Отмечал, где и когда просыпался Цветок. Поднимал архивы, доставшиеся ему от отца и деда, сверяясь с данными прошлых лет. Вычислял периодичность и расстояния между очагами произрастания — пытался уловить хоть какую-то закономерность. Как показывала практика, на прежнем месте новые побеги никогда не появлялись. Там, где умер один Цветок Смерти, другой прорасти не мог. То ли дело было в том, что почва в том месте утратила свое плодородие, то ли Цветок по-прежнему рождался из тех, самых первых семян, что много сотен лет назад были мириадами рассыпаны по землям империи. О тех временах ходили легенды. И сейчас доподлинно никто не знал, откуда взялись эти смертоносные семена. Но одно было известно точно — род раан-хара, чья кровь губительна для Цветка Смерти, появился в то же время, еще раз подтверждая непреложную истину, что в мире господствует равновесие и на каждое действие обязательно найдется противодействие. Раан-хар составил приблизительный список провинций и областей, в которых, по его мнению, в ближайшее время стоило ожидать появление Цветка. Возможно, если послать стражей заблаговременно или предупредить людей о надвигающейся опасности, губительных последствий можно будет избежать. В самом начале, когда материнская цветоножка только проклевывается из земли и корни ее находятся неглубоко от поверхности, с Цветком можно справиться и без участия раан-хара. Достаточно выкорчевать его и сжечь все побеги. Потом же, когда ядовитое растение набирает силу, корни его заполоняют целые гектары земли и на столько же уходят вглубь, а надземные побеги гибкими опасными змеями оплетают все живое, без помощи раан-хара не обойтись. Вот только первые побеги обнаружить крайне трудно. Не станут же люди целыми днями прочесывать леса и поля! А если и станут, то, наткнувшись, могут попросту пройти мимо — молодые ростки легко маскируются под окружающие растения, выдавая себя за листья папоротника или другие вполне безобидные насаждения. Разве что сам Лаар смог бы безошибочно распознать Цветок Смерти, доверившись не только глазам, но и своему сверхчувствительному обонянию. Если бы только знать точное место… Увы, но пока это было невозможно. Слишком много вариантов. И Лаару никак не разорваться меж ними. Тяжкие думы раан-хара прервал короткий стук в дверь. Не дожидаясь позволения войти, в кабинет ворвался один из стражей. Почтительно поклонился, припав на одно колено. — Что стряслось? — Все внимание Лаара тут же сосредоточилось на подчиненном — без веской причины дозорный не стал бы столь бесцеремонно врываться в его кабинет. — Ваша жена, раан-хар. Она вышла из дворца. Одна, без сопровождения. Это показалось нам подозрительным. — Демонова глотка! Что за неугомонная девица? — вспылил хозяин, рывком поднимаясь из-за письменного стола. — За ней наблюдают. Прикажете остановить? — Не надо. Я сам! — бросил Лаар и в два шага оказался у окна. Распахнул широкие створки и ловко выбрался на узкий парапет. Тратить время на лестничные пролеты и длинные коридоры желания не было. Потому Лаар попросту спрыгнул с парапета, наплевав на высоту второго этажа, и тут же перекатился по земле, смягчая удар. Оказавшись внизу, мужчина быстро огляделся, прикидывая, в каком именно месте на стене изображен Хранитель, и, безошибочно определив направление, ринулся туда. * * * Первый прыжок не удался. Я так и не достала до края стены и лишь соскользнула вниз, больно приложившись коленом о выступ рисунка. Пришлось начинать все сначала — вновь карабкаться наверх, молясь, чтобы на этот раз вышло. Руки дрожали от перенапряжения, и цепляться за крохотные выступы становилось все труднее. Но все же я добралась до конца рисунка и вновь попыталась дотянуться до цели. Тщетно — иначе, как в прыжке, не достать. Чуть согнула колени, готовясь к решительному броску, и тут за спиной раздалась насмешливое: — Помочь? От неожиданности потеряла равновесие и, не удержавшись, рухнула на землю. Потрясла головой, приходя в себя, и тут же наткнулась взглядом на мягкие домашние сандалии стоящего всего в шаге от меня мужчины. — Далеко собралась? — едко поинтересовался раан-хар и, схватив меня за шкирку, рывком поставил на ноги. Палантин соскользнул с головы и складками упал на плечи. Я же подняла затравленный взгляд на мужа и тут же отшатнулась от него. Даже в ночной мгле было видно, как наливаются злостью серые глаза. Сначала я не поняла причины столь резкой смены настроения, а потом проследила за взглядом мужчины, что как раз уставился на мой лоб, и сделала еще один крохотный шажочек назад. Увы, дальше отступать было некуда, ибо за спиной оказалась стена, с которой я только что неудачно слетела. — Ты что натворила? — Раан-хар двинулся на меня и болезненно ухватил за подбородок, когда я попыталась отвернуться. — Совсем из ума выжила?! — гаркнул муж, и мне захотелось зажать уши, чтобы не слышать его громового голоса, что наверняка долетел до всех, даже самых отдаленных уголков сада. — Как ты посмела? — вновь рявкнул Лаар, и рука его соскользнула с подбородка на шею, сжала болезненно. Я вцепилась обеими руками в его ладонь, пытаясь хоть немного отстранить. Воздух с трудом проникал в горло, и, казалось, еще чуть-чуть — и раан-хар вовсе меня задушит! — Отпусти… — прохрипела на последнем издыхании, чувствуя, как собственное тело перестает слушаться. Легкие горели от недостатка воздуха, а глаза застила мутная пелена, и даже яростное лицо Лаара, что находилось в нескольких дюймах от моего, я уже не могла различить. Полночная звезда, неужели же меня лишат жизни всего лишь за то, что я посмела вырезать брачную метку? Проступок, конечно, серьезный, но я никак не думала, что раан-хар озвереет настолько, чтобы самолично меня придушить. И в тот же миг, как я об этом подумала, муж разжал пальцы. Я обессиленно сползла по стене, вновь оказавшись на влажной траве — на четвереньках, словно собака, судорожно глотая ртом воздух. А Лаар стоял надо мной — я буквально кожей ощущала его тяжелый взгляд. И только одним богам известно, что он собирается делать дальше… — Вставай! — рявкнул раан-хар, когда я более-менее отдышалась. Не смея перечить, ухватилась за прохладную стену и попыталась подняться. Ноги слушались плохо, голова кружилась, и держать равновесие удавалось с трудом. Лаар тоже это заметил и, не церемонясь, вновь вздернул меня за шкирку. А потом и вовсе нагнулся и перекинул через плечо. Да так и понес ко дворцу вниз головой, не слишком заботясь о том, как это выглядит со стороны. Всеблагой Ошур, не дай мне умереть от стыда! И от страха… Все же я была не столь наивна, чтобы полагать, будто моя выходка останется безнаказанной. Оставалось лишь молиться, чтобы раан-хар обошелся со мной помягче. А уж если вздумает убивать, то пусть это будет быстро и безболезненно. Пока мы шли темными аллеями, я чего только не успела передумать. А потом меня оглушил яркий поток света, и я зажмурилась, не в силах открыть глаза. Услышала лишь, как раан-хар обратился к одному из своих стражей. — Дай ремень, — велел он, и воин беспрекословно подчинился: в ночной тишине дзынькнула металлическая пряжка — и предмет одежды оказался в руках Лаара. Я покосилась на ремень из-за его спины и с трудом сглотнула. Он был широкий, толстый, кожаный, с металлическими шипастыми вставками по всей длине и тяжелой металлической же пряжкой, что позвякивала при ходьбе. Таким, если хорошенько размахнуться, наверное, и голову можно проломить. Неужели же муж испробует его на мне? По телу прошел озноб. Стало совсем не по себе. И мысленно я уже начала подбирать слова извинения, сочинять клятвы, что никогда не посмею нарушить здешних правил, что не буду больше пытаться бежать. Кажется, даже была готова на колени перед ним встать, лишь бы избежать страшной участи. И сама себе была противна за это трусливое намерение. Неужели же во мне совсем не осталось гордости? Неужели я готова опуститься так низко? Подчиниться ему, терпеть все его выходки и издевки и смиренно ждать своей участи? Всеблагой Ошур, неужели же я так сильно боюсь этого мужчину, что готова потерять себя?