– Не за что. Пойдем за мной. – Куда? Чейз провожает меня к машине, и мы устраиваемся внутри. В «Додже» все кажется таким знакомым. Ремень безопасности в моих руках. Вид из окна. Даже запах кожаных кресел и мое отражение в боковом зеркале. – У меня есть для тебя небольшой сюрприз, – Чейз заводит двигатель. Я корчу гримасу: – Ты же знаешь, что я… – Что ты не любишь сюрпризы, да, – он берет мою руку и успокаивающе сжимает ее, затем сворачивает с подъездной дорожки моего дома на улицу. – Тебе понравится. Поверь мне. И я это делаю. Я бы не улизнула посреди ночи из родительского дома, если бы не доверяла Чейзу. – Жаль, что уже так поздно, – он бросает на меня быстрый взгляд. – Поездка сюда была долгой. Я могу только покачать головой. – Ты с ума сошел, – бормочу я, прекрасно зная, сколько часов он провел в пути, только чтобы побыть со мной. – Согласен, – смеясь, признается он. – Но это того стоит. Жар расползается по всему моему телу, поднимается от грудной клетки до щек, которые, безусловно, становятся пунцовыми. Слава богу, что в машине достаточно темно, чтобы он этого не заметил. Возможно, это должно показаться странным: увидеть Чейза после разлуки, но это не так. Не совсем. Быть здесь, с Чейзом, в его машине, – это все равно что вернуть наше лето. Мы едем всего несколько минут, затем он сворачивает на парковку возле заправки и мотеля. Прежде чем я успеваю спросить, что мы здесь делаем, он вылезает из машины и открывает мне дверцу. Он даже подает мне руку, как настоящий джентльмен. Я удивленно моргаю. Что все это значит? Нерешительно отстегиваю ремень безопасности, кладу ладонь в руку Чейза и выхожу. – Я же обещал тебе сюрприз. И вот мы здесь, – большим пальцем он указывает себе за спину на припаркованные машины и грузовики. Нет, не совсем так. Он указывает на совершенно определенную машину, стоящую в нескольких футах от нас. Старая ржавая красная «Хонда». Но… как? – Эй, Хейли! – Шейн Фэрфилд прислоняется к багажнику моей машины, сложив руки на груди, и сдержанно мне улыбается. Я перевожу взгляд с него на «Хонду», потом обратно. Мало-помалу картинка складывается в голове. Я понимаю, что эти двое на самом деле сделали. Чейз – с ним все понятно. Но Шейн? Мы почти не общались в Фервуде. Я практически ничего не знаю о нем, а он – еще меньше обо мне. Тем не менее он совершил эту длиннющую поездку, чтобы помочь Чейзу вернуть мне машину. Мне не нужно думать о том, что делать дальше. Я отпускаю руку Чейза, подхожу к Шейну и обнимаю его. Не знаю, кто из нас сильнее удивлен – он или я. Но мне все равно. Шейн иногда может быть занозой в заднице, но он вернул мне мою машину, хотя, вероятно, даже не понимает, как много она значит для меня. – Спасибо, – шепчу я. – Да ничего такого, – он похлопывает меня по плечу, пока я не высвобождаюсь из наших объятий. – Такую красивую тачку нельзя просто бросить. Кроме того, она понадобится тебе для других путешествий – ну и ты можешь вернуться на ней в Фервуд. Я так тронута, что хочу обнять его еще раз, но Шейн проворнее меня. Он отклоняется в сторону и засовывает руки в карманы брюк. – Хорошо провести время, – он смотрит на меня, а затем кивает Чейзу. – Пойду вздремну пару часов. И тут же исчезает в направлении мотеля. Секунду я смотрю ему вслед, затем делаю последний шаг к своей машине и кладу на нее руки. Боже, я скучала по этой старой коробке! «Хонда» спасала меня все это лето, и даже если бы я могла пнуть ее за то, что она сломалась в родном городе Джаспера, сегодня я бесконечно благодарна ей за те дни. Если бы не поломка двигателя, я бы не осталась в Фервуде, а сразу сбежала после похорон. Я никогда бы не узнала Чейза лучше… и не влюбилась бы в него. Никогда бы не встретила Шарлотту, Бет, Лекси, Клэйтона, Эрика и Шейна, а просто уехала бы прочь, даже не подозревая, какой шанс упустила. И, возможно, шестого сентября я действительно осуществила бы свой план, если бы не встретила этих людей. Если бы они не подарили мне силы жить дальше. Чейз смотрит на меня, по его лицу видно, что он в восторге. – Ты рада? – А как же, – я выпрямляюсь. – Это… Я не знаю, что сказать. Спасибо, Чейз. – Не за что, – он обнимает меня за плечи и притягивает к себе. Абсолютно по-дружески. Я продолжаю повторять себе это, несмотря на то что мое сердце бьется быстрее и, кажется, вот-вот лопнет от радости. Я не могу вспомнить, когда в последний раз так себя чувствовала. Как же я рада, что наконец могу что-то чувствовать, даже если боль тоже вернется. – У меня есть идея, – вдруг говорю я, глядя на Чейза. – Ах да? И какая же? На этот раз я улыбаюсь еще шире. – Сюрприз. Пойдем. Я тащу его к «Доджу». Мою машину мы можем забрать позже, после этой ночи… ведь следующие несколько часов полностью принадлежат мне и Чейзу. Глава 20 Чейз – Вот оно. Десять минут спустя Хейли указывает на освещенный угловой дом. Мы вернулись в Рондейл, город, о котором я впервые услышал, когда Хейли рассказала мне о нем в тату-салоне и чье название я после этого случайно увидел в письме ее родителям. Теперь я здесь и должен сказать, что город выглядит не очень привлекательным. Вокруг много серых зданий, промышленных районов, но по крайней мере, кажется, центр города довольно уютный. И хотя улицы Рондейла спят, и все магазины, кроме супермаркета и одинокой круглосуточной закусочной, давно закрыты, это здание еще открыто. – Ледяной дворец, – читаю я на освещенной вывеске и бросаю на Хейли веселый взгляд. – Ты понимаешь, что сейчас середина октября? – Ну и что? Мороженое можно есть всегда. В любое время года. Это практически часть рациона обычного человека. Ухмыляясь, я перепарковываю машину возле Ледяного дворца и выключаю мотор. – Вот как? Хейли решительно кивает. – О да. Мы идем бок о бок по дорожке, и я пропускаю ее вперед. Все это время мне приходится бороться с желанием взять ее за руку. Честно говоря, я понятия не имею, что происходит между нами сейчас, но не хочу ничего портить своей излишней дружелюбностью. Тем более что я вообще не знаю, готова ли Хейли к большему. Так что я оставляю ее в покое и молча иду за ней. Внутреннее помещение Ледяного дворца меньше, чем кажется снаружи. Пять столов со стульями расставлены вдоль окон, и только один из них занят в эту ночь четверга. Большинство людей завтра должны пойти в школу, на работу или в университет. Так же как и я, но я игнорирую этот факт. Неприятный разговор с профессорами и, если мне не повезет, с папой и дядей Александром, а они по сей день дружат с некоторыми из моих преподавателей, еще ждет меня. Я задвигаю эту мысль подальше и сосредотачиваюсь на Хейли. На ее энтузиазме, на том, как блестят ее глаза, когда она выбирает мороженое. Теперь Хейли держит в руках стаканчик с тремя ванильными шариками, яркой посыпкой, шоколадным соусом и взбитыми сливками и выглядит почти такой же счастливой, как на музыкальном фестивале летом. Но только почти. На этот раз печаль в ее взгляде не ускользает от меня. Хейли ждет меня, пока я не получу свое мороженое – шоколадные шарики с клубникой и, конечно, со сливками и посыпкой, – и платит за нас обоих. Затем мы покидаем Ледяной дворец. Не сговариваясь, мы садимся в мою машину, и я трогаюсь с места. Без конкретной цели. Просто еду. Сначала из города, куда-нибудь в тихое место, где мы сможем быть сами собой, поесть мороженое, поговорить и просто насладиться близостью друг друга. И это именно то, чего я хочу. В любом случае скоро нам придется попрощаться, и я хочу насладиться каждой секундой с Хейли. Сразу за Рондейлом начинается неприметная колея, ведущая прочь от основной дороги. Некоторое время я еду по грунтовой тропинке, а затем паркую машину на обочине. Справа от нас простирается кукурузное поле, слева начинается лес. Скорее всего, по этой дороге время от времени проезжают трактора или другие сельскохозяйственные транспортные средства, но в ближайшие несколько часов сюда точно никто не приедет. Едва мотор затихает, нас окутывает тишина. Хейли торжественно вручает мне мое мороженое, которое уже подтаяло, затем опускает красную пластиковую ложечку в свой стаканчик. – Боже, как хорошо! – Она с наслаждением вздыхает и кладет в рот еще одну ложку лакомства. Я бросаю на нее задумчивый взгляд. – Жаль, что у меня руки заняты, иначе я бы сфотографировал тебя. Хейли улыбается, но ее улыбка постепенно бледнеет. – Ты как-то спросил меня, хочу ли я сфотографировать вид на долину Шенандоа. Мне нужно мгновение, чтобы вспомнить все в деталях. Это случилось в самом начале нашего знакомства, мы пришли на место, которое так любил Джаспер и которое Хейли выбрала для своего последнего дня. Она ковыряется в стаканчике, смешивая посыпку со сливками и мороженым. – Есть причина, по которой я не сделала ни одной фотографии в этой поездке. – Ты не хотела создавать воспоминания, – спокойно отвечаю я, хотя ее слова не были вопросом. И эта деталь приобретает совершенно новый смысл. Раньше я думал, что Хейли просто хочет наслаждаться моментом, жить здесь и сейчас, но это правда лишь отчасти. У нее с самого начала был план покончить с собой, поэтому не было причин оставлять воспоминания о лете – ни в виде фотографий, ни в виде путевого дневника, ни в виде открыток или других сувениров. Хейли робко кивает, и, когда наклоняется ко мне чуть ближе, я неосознанно задерживаю дыхание. Что она задумала? – Я считаю… – начинает она задумчиво и облизывает губы, что неизбежно притягивает мой взгляд к ним. Проклятье. – Думаю, на этот раз я бы хотела сфотографироваться. Хочется оставить воспоминание о нас и о твоем безумном поступке. Она хочет сфотографироваться? Не знаю, смеяться ли мне, испытывать облегчение или испугаться. В то же время я не могу не найти это ее желание чертовски милым.