- Мы люди военные, стало быть, должны воевать. - Иван Константинович? - Драться! - Но как же повреждения? - попытался воззвать к разуму собравшихся Витгефт. - Кстати, о повреждениях господа, - перебил его Алексеев, - необходимо собрать комиссию с тем, чтобы детально ознакомиться с полученными повреждениями, а так же возможными недостатками и разработать план по устранению и тех и других. Вы Карл Петрович уже побывали в бою, вам и карты в руки. Назначаю вас председателем этой комиссии. - Слушаюсь. - Следующее. Хотя ремонтных мощностей у нас крайне недостаточно, я полагаю, что использованы далеко не все резервы. Прекрасный пример тому - деятельность его императорского высочества в Дальнем. Насколько я знаю, тамошние мастера заканчивают переборку машин последней пары миноносцев и могут быть употреблены в других местах. К тому же, совершенно недостаточно используются силы команд. Я сам был свидетелем, как на баке "Цесаревича" собирались матросы, горланили песни, плясали и занимались еще черт знает чем. Между тем, до окончания на нем ремонта еще очень далеко и я уверен, что есть масса работ, на которые можно употребить силы его нижних чинов. - Так точно, ваше высокопревосходительство! - Погодите, я не закончил. - Сдвинул брови наместник и обернулся к Вирену. - Роберт Николаевич, я знаю вас как строгого и решительного офицера. Поскольку нынешний командир броненосца совершенно очевидно не справляется со своими обязанностями, я полагаю, что вы именно тот человек, который мне нужен. Вы примете "Цесаревича" и я надеюсь, скоро приведете его в божеский вид. - Слушаюсь, - заметно помрачнел Вирен. - Помимо этого, - продолжал Алексеев, не обращая внимания на его неудовольствие, - вы назначаетесь флаг-офицером к адмиралу князю Ухтомскому, который и поднимет на броненосце свой флаг. - Э... это неожиданно, - пролепетал контр-адмирал, не ожидавший от наместника подобной подлости. - Я полагаю необходимым разделить наши броненосцы на два отряда. Первый состоящий из "Цесаревича", "Севастополя" и "Полтавы" возглавит князь. Во второй войдут "Ретвизан", "Пересвет", "Победа" и "Ослябя". Этот отряд примете вы, Карл Петрович! - Слушаюсь! - Теперь о крейсерах, насколько я понимаю, "Россия", "Громобой" и "Боярин" нуждаются в серьезном ремонте. Остальные примет адмирал Рейценштейн. На него и на адмирала Иессена и возложим активные действия против японцев. Старший вы, Карл Петрович. - А куда же "Николая I"? - Ах да, совсем забыл, - спохватился наместник. - Пока используйте его для охраны рейда, а если в бою, то ставьте к медленному отряду. Лицо Ухтомского выражало полное недоумение, но, как обычно князь удержался от возражений или вопросов. Витгефт тоже выглядел, как будто съел лимон, но также помалкивал. - Общее руководство эскадрой, - продолжал наместник, - я оставляю за собой. Руководить моим штабом, по-прежнему будет Вильгельм Карлович. На этом, все, господа, Ожидаю от вас тщательно разработанного и детального плана. Великий князь слушал Алексеева с немалым удивлением. Евгений Иванович с полуслова понял все, что он хотел сказать и быстро сориентировавшись, выдал мысли Алеши как свои. Между тем, собравшиеся начали расходиться, а наместник снова обратился к нему. - Задержитесь, Алексей Михайлович. - Слушаюсь, ваше высокопревосходительство. - Ну, что скажете? - спросил адмирал, когда все вышли. - Блестящий план, Евгений Иванович! - Не сердитесь на старика? - Как можно! Наоборот, весьма польщен. - Ну и славно, вы сейчас на броненосец? - Немного позже, я еще кузена в госпитале не проведал, да и матросы там из Дальнего... - Святое дело! Кланяйтесь Борису Владимировичу, я его позже навещу. - Непременно. Оказавшись в госпитале, Алеша остановился в нерешительности. Где лежит его родственник он не знал, а спросить сразу он не догадался. - Ищете кого, ваше высокоблагородие? - обратился к нему солдат санитар. - Да, братец, скажи мне, где лежит великий князь? - Их апартаменты на втором этаже будут, только его императорское высочество сейчас в саду гуляют. Вон слышите, песни поют. - Ему настолько полегчало? - Не могу знать! - Хорошо, а где тут матросы в Дальнем раненые? - А это рядом, извольте, провожу. Зайдя в большую палату, Алеша увидел удивительную картину. Подле лежащего на кровати целиком перебинтованного человека сидел мальчик в гимназической форме и старательно писал под его диктовку поклоны многочисленным родственникам. Рядом собрался кружок из нескольких раненых менее тяжело, которые внимательно слушали и давали советы, иногда довольно скабрезные. - Чего ты Фрол, куму поклон передал, а куме забыл? Небось, боишься, что он чего догадается? - Отстаньте малохольные! - Правда, господа матросы, - возмущенно сказал мальчик, - вы мешаете! - Ничего вы барчук не понимаете, ему бестолковому не подскажи, так он все перепутает! - Гхм, - прочистил горло великий князь. Увидев офицера, матросы вытянулись во фронт и нестройно отрапортовали. - Здравия желаем вашему высокоблагородию! - Вольно. Подойдя к кровати Алеша прочитал на табличке фамилию и имя раненого. - Бескровный Антип, эко тебя братец угораздило. - Так точно, вашескобродие, - отозвался больше похожий на мумию человек, - малым делом японцы не угробили. - В Дальнем, или еще где? - В Дальнем, господин капитан второго ранга. Атаковали мы значит с их благородием мичманом Ренгартеном, эту, как ее, "Ицукусиму", да едва не загинули все. Кабы не их императорское высочество Алексей Михайлович, как есть, на корм рыбам бы пошли. - А мичман жив? - А как же, уже ходют, только с палочкой. Навещали даже. Стоящий рядом Сережа Егоров, внимательно всматривался в показавшегося ему знакомым офицера. Наконец, в его памяти зарницей вспыхнуло воспоминание о встрече в порту. - Я вас узнал, - воскликнул он, - вы великий князь! - Услышав его, собравшиеся вокруг матросы на секунду остолбенели, а затем дружно гаркнули приветствие. - Ну, полно вам, раненые кругом, - утихомирил их Алеша и обернулся к гимназисту. - Кажется, мы знакомы, молодой человек? - Да, я... мы... - Погодите, я сам вспомню, - остановил переволновавшегося мальчишку капитан второго ранга. - Ах, да, вы Егоров. Сын Ефима Ивановича и Капитолины Сергеевны, верно? - Да, меня зовут Сережа! - Прекрасно, а что вы здесь делаете? - Письма пишу раненым... - Что же, весьма достойное занятие Сергей Ефимович. - Похвалил Алеша гимназиста и протянул ему руку, которую тот с восторгом пожал. Великий князь в сопровождении Сережи обошел палату. Ежедневно приходивший сюда мальчик знал всех раненых и подробно рассказывал ему, как кого зовут, на каком корабле тот служил и при каких обстоятельствах и куда ранен. Алеша внимательно выслушивал, спрашивал, нет ли каких надобностей, и желал скорейшего выздоровления. Матросы привычно отвечали, что у них всего довольно, но было видно, что неподдельное внимание великого князя им приятно. Затем он навестил раненых офицеров, но здесь неформального общения не получилось. Услышав весть о посещении госпиталя членом августейшей фамилии, прибежало все местное начальство и принялось ходить за ним хвостом. - Прошу простить меня, господа, - обратился он напоследок к раненым, - но мне уже пора. Желаю вам скорейшего выздоровления и возвращения на корабли. Предстоит много дел, и без вас мы не справимся. - Алешка! - раздался дикий крик в коридоре и в палату влетел одетый в больничный халат Борис Владимирович. - Слава богу, ты вернулся! Я как услышал, хотел в порт бежать, да эти чертовы эскулапы, мне чакчиры* не отдали. А без штанов, сам понимаешь, гусар может уйти только от дамы! - Как ты себя чувствуешь, Боря? - Да я то что, Кирилл вот погиб! - Сочувствую. Но ты, как я вижу, пострадал не слишком?