Дилан стоял у барной стойки, пока все размещались – кто уселся на полу, кто прислонился к стене. Несколько человек принесли из ресторана дополнительные стулья. Выглядевшая расстроенной, Миа стояла рядом с Диланом. Я встал около Тани: – Не знаешь, по какому поводу? – Нет. – Может, еда? – Возможно. Пришла Томи и встала по другую сторону от меня, но ничего не сказала. Когда все собрались, Дилан обратился к нам, немного повысив голос: – Сегодня утром кое-что произошло. Мистер Николас Ван Шайк попытался изнасиловать женщину. К счастью, ей удалось отбиться. Сейчас он заперт в комнате наверху, пока мы не решим, что с ним делать. Я подумал, что лучше рассказать всё и сразу, чтобы избежать распространения слухов. Инстинкт подсказывает мне, что решения следует принимать коллективно, а не оставлять кому-то одному или двоим. Так вот… Давайте обсудим. Никто, похоже, не хотел брать слово, затем Томи спросила: – Это была Миа? С тобой все в порядке? Миа улыбнулась: – Я в полном порядке, у меня есть нож… – Может, заставим его уйти. Или нет? – предложила Юка. – Если заставим его уйти, это будет изгнание, что равносильно смертному приговору, – возразил Дилан. – Но он может вернуться и причинить еще больше неприятностей. У нас нет оснований полагать, что он уйдет по-тихому. Томи: – Что же, оставить его здесь и тратить на него ресурсы? Саша, не видно откуда: – Он все еще человек. – Он пытался изнасиловать, – отрезала Томи. Тишина. Дилан снова взял на себя ведение собрания: – Давайте упростим процесс. Нам нужен суд или… трибунал. Все, кто не заинтересован в участии, поднимите руку. Большинство людей подняли руки. – Подождите, – сказала Томи, – это не демократический процесс, если можно просто отказаться. А если придется голосовать? – Тем более не демократично заставлять людей принимать решения, которые они не хотят принимать, – тихо заметил я. – Что, Джон? – Дилан вытянул шею в мою сторону. – Я говорю, не демократично заставлять людей принимать участие. Томи насмешливо фыркнула: – Результаты не будут честными, если голосовать будут не все. – Как насчет компромисса? – предложила Таня. – Голосуют все, но есть возможность воздержаться. Дилан: – Мне нравится эта идея. Все согласны? В комнате было почти тихо, но люди кивали. Арран поднял руку: – Гм… не знаю, согласится ли кто с таким вариантом, но почему бы нам не позволить Мии решить? Ну, это же на нее напали. Разве не проще спросить ее, что она хочет сделать с ним? Все посмотрели на Мию, которая, переминаясь с ноги на ногу, пожала плечами: – Я не знаю. Лекс что-то проговорила быстро и сердито, и Лорен перевела: – Она спрашивает – с какой стати? Если он опасен для всех женщин, я не хочу, чтобы одна женщина решала, в безопасности я или нет. – Действительно! – сказала Томи. Таня: – Согласна с ними. – Ладно. – Арран оставался невозмутимым. – Просто предложил. – Итак, решено, ставим на голосование, – подытожил Дилан. – Но сперва нужно договориться о вариантах. Жаль, приходится говорить о таком вслух, но одним из вариантов будет смертная казнь. Я восхищался, что у него хватило смелости сказать это. Такой вариант висел в воздухе с тех пор, как мы заговорили, и никто не посмел озвучить его. Как только мы узнали, что совершено преступление, прежде всего на ум приходило: «Убьем его?» При дефиците ресурсов – а их становилось все меньше – это был единственный прагматичный курс действий. – Если мы решим убить его, – медленно произнес Роб откуда-то из первых рядов, – кто это сделает? – Я могу, – без колебаний ответила Томи. – Не вопрос. Я взглянул на нее. Она посмотрела на меня, как бы говоря: «Да, могу. И что?» Я не был уверен, восхищаюсь я ею или нет. В некотором смысле, конечно, радовало, что она так быстро сняла остальных с крючка. Я вызывался добровольцем на любое дело. Но вот на такое сомневаюсь, что вызовусь. Дилан, похоже, тоже почувствовал облегчение. В конце концов, исполнять пришлось бы ему или мне. Других добровольцев не ожидалось. – Ладно, значит, есть вариант «убить» или второй – «держать в заключении». Оставляем вариант «изгнание»? Хару Иобари: – Нет. Вы правы. Он просто вернется. – Согласна, – сказала Таня. – Поднимите руки, если считаете, что нужен вариант «изгнание», – сказал Дилан. Удивительно, но никто не поднял руку. – Мы что-нибудь упустили? – задал Дилан контрольный вопрос. Петер поднял руку: – Получается, мы допускаем, что он это сделал? И никакого суда, как вы сказали? Миа сердито посмотрела на него: – Мы ничего не допускаем. Он напал на меня! Петер пожал плечами: – Кто-нибудь еще видел? Никто. У меня скрутило желудок. Атмосфера в комнате стала напряженной. Я чувствовал, как рядом со мной напряглась и ощетинилась Томи, и Таня тоже, развернувшись, с презрением посмотрела на него. Разделение по гендерному признаку было очевидным. – Издеваешься? – произнесла Томи. – Хочешь, чтобы она доказала, что он пытался изнасиловать ее? – Я просто привлек внимание к опасности этой ситуации: женщина может обвинить кого угодно, а потом мы решим, убить его или нет. – Ушам не верю. – Томи покачала головой. – Я ударила его ножом в лодыжку, – сказала Миа. – Какое еще нужно доказательство?