– Правда! Здесь известное место для охоты. И оружия в отеле полно, раньше люди брали его напрокат. – У меня мурашки по спине побежали: у людей есть оружие? – изумленно выдохнул Арран. – Ни разу не круто. – Да все нормально. Они все равно будут недолго им пользоваться. – Почему? – поинтересовался я. Усмехнувшись, Томи негромко сказала: – Я, наверное, плохо поступила. – Да рассказывай уж, что сделала. Нам было легко и весело. Стряхивая пепел в блюдце, Арран промахнулся, поэтому собрал его в кучку на ковре. Томи посмотрела на меня: – В тот день, когда все случилось, в служебном помещении я нашла в ящике стола пистолет и… так получилось… типа, взяла его. А комнаты, где жили сотрудники отеля, оставались незапертыми, и, по правде говоря, там было очень много оружия. Охотничьи ружья, для аренды гостям. – Вот дерьмо, – пробормотал Арран, глядя на закрытую дверь. Я нахмурился: – И ты их все украла? – Нет, конечно, посмотрите на меня! Я собрала в рюкзак все патроны, какие удалось найти, и украла их. У них больше нет патронов, кроме тех двух коробок, которые я оставила. Я отмахнулся от дыма: – Подожди, Томи, стой. Так у тебя все патроны отеля и один пистолет? Она затянулась сигаретой Аррана, стараясь сохранить невозмутимый вид: – А то! – Блин, Томи, выходи за меня замуж. – Арран встал и направился в ванную. Оружие меня заинтересовало. Моя последняя доза наркотика все еще действовала. – И Дилан ничего на это не сказал? Пистолет-то наверняка его. – Он не хочет признаваться, что в отеле много оружия, – ответила она. – Пусть все думают, пара охотничьих ружей, и все. Не двадцать. Допустим, он догадался, что патроны украли, когда люди массово уезжали из отеля, и кто-то украл пистолет из его стола и прихватил все пули. Но с какой стати он должен считать, что патроны и пистолет по-прежнему в отеле? – Тебе-то они зачем? – поинтересовался я, беспокоясь о возможных последствиях. – А почему нет? Все, что я знаю: мир рухнул, и наступит время, когда мне понадобится защита. Лучше пусть другие думают, с чем им охотиться на оленей, но оружия для преследования меня у них не будет. – Томи, никто ж никого не преследует. – Да? А вот тут кое-кто попросил меня шпионить за другими. Мне нечего было ответить. От мысли, что во всем отеле только у Томи есть годный пистолет, стало неуютно. Словно она предвидела войну. – Эй, хотите немного мета? – поинтересовался Арран, озадаченный откровением Томи. Он вернулся с каким-то невероятным пластиковым приспособлением, которое, как выяснилось через пару секунд, оказалось импровизированной трубкой. Со щелчком он открыл зажигалку и вдохнул, плотно обхватив губами верхний конец трубки. Вода запузырилась. – И что эта штука делает? – крайне сдержанно спросил я. В моем жизненном опыте наркотики группы А отсутствовали. Кристаллический метамфетамин находился в том же ментальном отделе, что и крэк, и героин, а марихуана и кокаин были экспериментальными наркотиками, которые обычно пробуют пару раз в колледже, но не вводят в привычку, если не собираются умереть. – Все, – ответил Арран, – резче, ярче. Как суперскорость, но действует подольше. Томи пожала плечами: – Я хочу. Немного подумав, я тоже согласился. Мне было весело и не хотелось уходить. Поэтому я выкурил немного мета, и ощущение оказалось удивительно приятным. Помню обрывки разговоров в течение следующих четырех часов, но здесь их записывать не стоит. В основном говорили о телешоу, цитировали любимые фильмы. Томи рассказала смешную, но грубую историю об одном из своих бывших бойфрендов – по крайней мере, мне она показалась смешной; мы с Арраном много смеялись, у меня даже в какой-то момент перехватило дыхание. Арран много рассказывал об Алане Партридже, а потом мы с Томи немного поболтали о книгах. Арран еще покурил и с легкой улыбкой на лице заснул, заложив руки за голову. Глаза Томи были широко распахнуты и слегка расфокусированы. Я заметил, что метамфетамин намного улучшил вкус алкоголя. Кожа будто высохла, и по всей поверхности ощущались легкие покалывания словно от электрического тепла, будто мои нервные окончания поджаривают. Центр тяжести сместился, и теперь находился где-то в шее, вместе со всем моим дыханием. Легкое раздражение от стоявшего в комнате дыма заставляло меня сглатывать по несколько раз в минуту. Потом мы заговорили о политике. Не помню, как нас туда занесло, но помню, как Томи, вздыхая, говорила: – А можно не начинать про Ирак? Ты такой зануда. – То, что мы имеем сейчас, результат твоего голосования! – Я голосовала только за то, чтобы сделать нашу страну лучше! – И что вышло? По-моему, мне удалось разозлить ее или задеть за живое. – Такой подход слишком упрощенный, – произнесла она, еще раз презрительно выделив голосом слово «упрощенный». На том этапе я уже не справлялся с многосложными словами, поэтому на меня произвело сильное впечатление, что ее язык все еще не заплетается. Она поискала глазами сигарету и поняла, что докурила ее. Томи прислонилась головой к матрасу на кровати Аррана и долго выдыхала. Воздух в комнате был плотным, словно в летнюю ночь во Флориде. Наконец она открыла глаза и сказала: – Я хочу заняться сексом. В ответ я пробормотал что-то типа «не понял, что?» или подобную бессмыслицу. – Я не шучу, – сказала она, – и не предлагаю руку и сердце. Я просто хочу заняться сексом. Я все еще не знал, что сказать, потому что не решил, нравится она мне как человек или нет. Секс – это совершенно другая область, отдельная от симпатий и антипатий. Он так легко отделялся от всего, что я даже вроде не вспомнил в тот момент Надю. – В чем дело? – поинтересовалась Томи. – Никогда не трахал либертарианку? – Дело не в этом. – Да ну, неужели? Интересно! Хотя ты уже удивил меня, когда согласился на мет. Думала, оскорбишься таким предложением. – Я тоже так думал! А потом… чего уж там, конец света все-таки! – В точку. Что нам терять? – Я просто не уверен, что это хорошая идея, – придумывал я на ходу оправдание. – Ты нравишься Аррану, а тут я влезу, как… полный урод. – Не парься. Арран отшил меня. – Да? – спросил я, будто я был не в курсе. – Да, мы собирались. Но… как-то все мутно. Я испугалась, наверное, пьяная была, мне что-то привиделось в углу его комнаты. Я сказала ему и предложила пойти в мой номер, а он просто взбесился и велел мне валить. – А что ты видела? Она на секунду задумалась. – Ничего. Я ничего не видела. Это из серии, когда в темноте ум превращает нормальные предметы в человека. Уверена, что именно так все и было. Мы оба на мгновение посмотрели в угол комнаты, а затем снова на Аррана. Томи рассмеялась: – Как бы там ни было, такие наркоманы со стажем обычно долго не выдерживают. – Значит, я твой второй выбор, да? – Ну, я спрашивала Роба, он оказался гей. – Она пожала плечами, и я не понял, пошутила она или нет, но похоже, что нет. – Ну так что? – напомнила она, приподняв бровь. – Пойдешь к себе сочинять записки или как? Я посмотрел на нее и, может, из-за метамфетамина или виски снова подумал: да какая теперь разница?