- Крыша, внимание, подсвети фонарем, кто там стреляет? – запросил я в рацию. Самому так хотелось упасть на кровать, укрыться одеялом, и заснуть глубоким сном. Но вместо этого мои плохие предчувствия оправдались. - Сокол, движение какое-то у дороги. Как будто бегут к нам люди, - ответил мне Вадимович с крыши нашего здания, именно он сейчас нес там службу. Он именно сказал «люди». Если бы бежали психи, то сказал бы «психи». Ну а если к нам бегут люди. Надо помочь! - Ну что, - вздохнул я и подмигнул сидящему рядом в масхалате Петру, - пошли спасать человека, да! Так стоит вопрос? – подражая голосу товарища Саахова, направился я к выходу за внешний периметр. Петр и Алекс, находящиеся вместе со мной в большом холле здания Росгвардии, неохотно поднялись. Брякнул упавший автомат Алекса, сразу видно, оружия раньше товарищ в руках не держал, в армии не служил. - Ворота, сейчас мы подойдем на машине, открывайте нам и сразу закрывайте, как только так сразу, понятно? – переспросил я в рацию, прыгая за руль стоящего во дворе «Урала». Вообще то, кузов уже забит частично оружием, но ничего, мы только туда и обратно, надеюсь, не разбазарим ничего. Петр и Алекс по моей команде прыгнули в кунг, но от них толку мало. Мало того, что стрелять не умеют, да еще на улице темно, ничего не видно, хоть глаз выколи. Как еще говорится в народной пословице, как у негра в одном месте. Фонарные столбы торчат вдоль дороги, но толку то от них? Это мы сегодня пока только воду запустили в нижней части города, которая, кстати, скоро перестанет идти, ибо топливо в генгераторе закончится, а новое мы заливать, конечно же, не будем. Нет у нас много дизеля, только то, что смародёрили. А именно, одна цистерна. И той уже две трети осталось. Громко взревел мотор «Покемона», как мы еще называли бронированный «Урал», и, не прогревая движок, я порулил к воротам. Стрельба уже слышалась сразу за нашим забором, и когда в ночной темноте ворота передо мною открылись, я в свете фар увидел две бегущие фигуры. А за ними бежал третий, припадая на одну ногу. Все трое были, судя по силуэтом, в военной форме, с разгрузками, и с автоматами. Я чуть сдал назад, пропуская бегущих в ворота, но бдительность терять не нужно. - Внимание всем! – спокойно проговорил я в свою «Кенвуд», - запускаем троих чужаков на территорию. За ними бегут психи. Всем смотреть по сторонам и держать все на контроле. Как только третий бегущий, тот самый, хромающий, как я успел заметить, на левую ногу, пробежал через ворота, те стали медленно закрываться. Но двое психов, бегущих следом, успели проскочить через скрипящие створки. Я распахнул кабину и тремя выстрелами уложил их. В одного пришлось два раза стрелять, не попал в голову с первого раза. За воротами сразу раздались крики, писки и вой. Несколько раз ударили по металлу, потом, как я понял, пытались перелезть, но ничего не вышло, сверху колючая проволока, так сразу и не перелезешь. Я снова обратил свой взгляд на троих вновь прибывших. А они уселись на траву на газоне сразу за КПП, и что-то делали своему раненому товарищу. По-видимому, обрабатывали рану. Но оружие из рук не выпускали, поэтому, я сделал знак Петру с Алексом, что бы не торопились выходить из-за защищенных бортов «Урала», а сам спрыгнул с подножки, заглушил двигатель, и включил фонарик. Точно, в военной форме, обычная армейская цифрофлора, и даже знаки различия на погонах. Шлема у всех «6 Б 47», и разгрузки «6 Ш 116», у двоих подполковничьи погоны, у старшего, того самого, с раненой ногой, полковничьи. Вот это номер! Откуда тут военные? Я с удивлением присмотрелся к раненому. Знакомое лицо, где то я его видел! Седой весь, морщинистое лицо, лет шестьдесят пять, наверное. Слишком старый для военного. Нога в крови около левой голени, и я увидел, как один из подполковников вколол что-то в ногу раненому одноразовым шприцом. Вакцина от укуса? Вполне себе возможно. Убрав автомат за спину на трехточке, я подошел ближе к троим нашим гостям. - Здравия желаю, товарищи офицеры. Какими судьбами к нам? Три головы одновременно повернулись в мою сторону, и тут я понял свою ошибку. Я не носил погоны, а погоны в наши дни значат ой как много. С одной стороны, почти все военные сошли с ума и бегают среди психов. С другой, те, кто остался, на вес золота. Я вот постоянно представлялся по званию, и это срабатывало почти во всех случаях. А сейчас на мне масхалат и погоны отсутствуют, поэтому, три пары глаз с прищуром внимательно меня изучают. И хоть погон и нет на мне, военную выправку никуда не спрячешь. - Майор Быстров, командир Росгвардии, – бодро выпалил я, а потом, уже другим голосом, добавил, - возможно, последний командир из реальных командиров. - Майор, я полковник Сачков, - морщась, представился мне лежащий на земле раненый, - это подполковник Садовый и подполковник Глушаков, - представил он своих спутников. Все примерно одного роста, одного сложения. Чуть худощавые и сухие, но что-то в них угадывается… Точно, осенила меня мысль, они все отставники! Не могут быть полковники в шестьдесят и больше лет! Они в таком возрасте давно на пенсии! А Глушаков и Садовый напряглись, оружие поудобнее положили, по сторонам смотрят. Благо, угрозы никакой от нас не исходит. На КПП боец с автоматом на крыльце стоит, но так лениво в нашу сторону посматривает. В кузове «Урала» трое сидят, но Безымянный уже высунулся своим рязанским лицом и лыбится в тридцать два зуба. С крыльца здания Росгвардии тоже парочка любопытных смотрит. Все, больше никого. Только на крыше постовые, возможно, смотрят на нас в прицелы. Да и то вряд ли, сами же мы открыли ворота, и сами пустили этих военных. С крыши ударил, словно прожектором, луч подствольного фонаря «Каспий». Такой стоял только у Сергеевича, поэтому, я не удивился, когда услышал его голос в радиостанции. - Сокол, у тебя все в порядке? - Так точно, все штатно, не отвлекайся, неси службу, - улыбнувшись полковнику Сачкову, убрал я руку с подсумка на разгрузке, в котором была рация. - Строго тут у вас, - усмехнувшись, молвил подполковник Глушаков, звякнув автоматом на ремне. - Так время такое, расслабляться нельзя, - пожал я плечами, - но вы можете оставаться у нас, до утра как минимум. Если, конечно, хулиганить не будете. - Мы не будем, майор, - снова скривившись, произнес Сачков. Он уже сидел на бордюре, вытянув укушенную ногу и пытался улыбнуться, – Задание зу нас серьезное, вот встряли тут, хоть стой, хоть падай. Майор, помощь твоя нужна. - Чем могу, тем помогу, - кивнул я, и достал из подсумка пачку «Парламента». - Без, Петр, Алекс, давайте в здание, нечего тут маячить, - бросил я высунувшемуся из кунга Безымянному. Те быстро сиганули с бота «Урала» и неспешной походкой направились ко входу, благо идти тут метров пятьдесят всего. Я спокойно чиркнул зажигалкой и смотрел вслед удаляющимся новым бойцам. Странно, но никакого беспокойства я не испытывал. Отставники внушали мне уважение. Да, напялили форму. Да, выдают себя за военных. Но в наше время они и есть военные, и звания своего, скорее всего, не присваивали себе. - Майор, у нас танк тут рядом стоит, километров пять, - начал Сачков, переведя дух. Видно было, что вакцина, введенная ему, начала действовать. По лицу побежали капли пота, - горючка в нем закончилась, не рассчитали малость. – Выдохнул он и переглянулся с двумя спутниками. Глушаков молча показал глазами на наш «Урал». - Так вот, махнем танк «Т-90» я пустым баком, на ваш «Урал» с полным, - подмигнул мне Сачков. - Танк? – только и переспросил я. Вот это да! О таком я и мечтать не мог! Нет, конечно же, мы хотели в Мулино ехать и раздобыть какую-то броню, но что бы вот так вот сразу? Сколько танк соляры жрет? Литров двести. «Урал», понятно дело, тридцать литров по трассе. Запас хода танка около пятисот километров. Как раз, наши гости из Москвы доехали. Откуда то с Алабино, наверное. Ездить на танке разорительно по нашим временам, если, конечно, у тебя под боком состава с солярой нет. Состава? А ведь это мысль! Можно на железнодорожной станции поискать, и будет у нас топливо. Куча мыслей мгновенно, как пчелиный рой сновали у меня в голове, и только голос полковника Сачкова остановил их. - Ехать сейчас нужно, если у вас есть хотя бы литров двадцать соляры, сюда мы дотянем. А то танк стоит, рядом кто угодно может проехать, даже ночью. Уведут наше сокровище. Точнее, уже ваше, - подмигнул мне полковник. - Да, сейчас, - кивнул я головой и принялся отдавать необходимые указания по рации. Боеспособную смену с Сергеевичем сменили с наблюдательного поста на крыше. И поставили туда троицу Петра, Алекса и Безымянного. Все же какая-никакая охрана. Пусть смотрят в темноту, слушают и будут на связи, если что. Максимум на час мы скатаемся. Взяли две целые канистры с топливом, запрыгнули в «Урал» и рванули в ночь. Только фары автомашины выхватывали осколки этого мира в темноте. За рулем Вадимович сидит, сигаркой дымит. Я рядом и следом товарищ подполковник Глушаков, он дорогу покажет. Хотя, на выезд из города тут одна дорога, а пять километров, которые эта троица пробежала, это как раз за городом. Впереди фары выхватили фигуру с окровавленным ртом, которая дико закричала, и отброшенная мощным бампером, отлетела в сторону. Еще движение слева от меня, но я только головой мотнул и снова вперед смотрю. Подпол рядом со мною тоже напрягся, за автомат держится. Подробностей их приключений и тайной миссии я не знаю, и не расспрашиваю. Нет, интересно, конечно же, но пусть сами расскажут, если захотят. Меня сейчас больше танк занимает. Так, а вот это уже интересно. Пробка впереди из машин, оно и понятно, на выезд все стремились, когда все это началось, да и свою могилу тут нашли. По встречке не объедешь, там тоже машины стоят. Видимо, из-за этого пробка и возникла. - Давай на обочину, - подал голос Глушаков, - там как раз дорожка есть. Не очень комфортная, но вы проедете, - с уверенностью в голосе показал подполковник большой палец. Вадимович выплюнул бычок в бойницу, причем. Так точно попал, не промазал, и мы, освещая фарами кусты и деревья слева от дороги, осторожно стали сползать по склону на обочину. Забор деревянный, пригородные сады и дачи начались. С треском машина повалила забор и поехала вперед. Двигатель истошно зарычал, колеса попали в придорожную канаву, но «Урал» легко выбрался и медленно продолжил путь вдоль шоссе. Треск веток под ногами, и снова преграда. Застрявшая посреди узкой колеи машина. Урал резко затормозил, и Глушаков ударился обо что то головой. - Твою же мать, - только и процедил он, и капли крови потекли с его лба на панель машины. Свой шлем «6 Б 47» он, конечно же, держал в руках. Ну а зачем шлем надевать? В руках оно надежнее. С треском липучки отлепил аптечку от пояса, достал оттуда бинт и протянул ему. - Благодарю, майор, - кивнул головой Глушаков и приложил бинт к кровоточащему лбу. - Что будем делать? – Вадимович показал на машину впереди. Что-то вроде китайца. «Грет Уоолл» какой-нибудь, плотненько так сидел посреди колеи в луже. - А что еще делать? – удивился я, - объехать не получиться, вытащить из грязи тросом, оттащить в сторону и ехать дальше. Долго еще осталось? – это я уже Глушакову. - Да нет, вроде, вон за той фурой уже можно на шоссе выезжать, а там метров сто и коробочка стоит, – подполковник убрал бинт с головы и снова ругнулся. Видимо, здорово содрал кожу на лбу, и кровь все текла и текла. - Открой дверцу, я выйду, - хлопнул я его по плечу и скомандовал в рацию, - Внимание, выходим! Впереди проблема, трос из кунга берем. Аккуратненько, фонари включить! Мы почти не работали ночью. Точнее, совсем не работали сейчас. Как темное время суток, так мы за стены монастыря или за другое укрытие, а с рассветом выходим в город. Но сейчас другой случай. Со скрипом открылась бронированная дверца «Урала», Глушаков спрыгнул во тьму, и это было его ошибкой. Тут же дикий вой и товарищ подполковник отлетел в сторону, на него набросился грязный и оборванный псих. Мой автомат тут же повернулся стволом в его сторону, но стрелять я не стал, есть шанс задеть самого подполковника, который катался по земле и пытался не дать себя укусить. Укушен он или еще нет, я так и не понимал, так как крови и так от рассечения было достаточно. Внезапно сам обнаружил движение в кустах слева от меня. Вот черт, нужно было свои тепловизионные очки сразу надевать! Ничего, очередь по кустам, и сразу вой раненого психа резанул по ушам. Теперь помочь Глушакову. Два шага, и я рядом с двумя телами на земле. Оба в крови, оба что то рычат. Но подполковника я узнал по форменной одежде, направил ствол автомата в ухо психу и выстрелил. - Сука, тварь, гаденыш! – тут же Глушаков разразился отборным матом. - Укусил? – с опаской поглядывая по сторонам, и доставая из подсумка свой тепляк, спросил я. - Ага, цепанул слегка, - сплюнул Глушаков и медленно сел на землю, потирая руку. Я залез в подсумок на поясе и достал свои очки тепловизор. Что у нас вокруг? А вокруг у нас слева забор, за которым чисто, живых нет никого. Это хорошо, слева обочина дороги и сама дорога. Ага, вот там мелькают несколько психов. Впереди колея и стоящий джип. Сзади нас вышли два бойца из кунга и осматриваются по сторонам, водя стволами из стороны в сторону. Хорошо, что в нашу сторону оружие не направляют. Это уже прогресс. Нужно подойти к этому китайскому джипу в канаве и посмотреть, можно ли его вытащить. Да нужно вытащить, нам же проехать вперед необходимо. А вот механические прицельные приспособления на АК в тепловизоре не видно. Возьму ка я ВАЛ с коллиматором. Сказано – сделано. Просканировал эфир – обычная муть. Помехи, шум, разговоры выживших. Суета возле машины затихла, Глушакова перевязали и он откинулся на колесо «Урала». - Всем круговую оборону, я иду в сторону коробочки! – отдал я команду, и мне кивнули стоящие рядом Сергеевич с Богданом. По глазам вижу, что им тревожно. Сергеевич жевачку жует и хочет казаться крутым, но Глушаков то вон он, сидит рядом. Хотя, хорошо, что вакцина у этих парней имеется. Не пропадем, жить будем. Но ладно, мне дело делать надо. Никто кроме меня, как говорится. Глава 5. Майор Кузьмин, 4 мая, Крым. Впереди снова показался импровизированный блок-пост, и на этот раз меня остановили сотрудники ДПС в повязках на лицах. Я откровенно уже зевал и клевал носом. Еще бы, больше суток не спал. Да и предыдущую ночь нельзя назвать спокойной, в четыре утра поднялся и убил такого же сотрудника ДПС. Хотя нет, не такого, эти, вроде, в добром уме и здравии. - Инспектор Сидоренко, - представился невысокий щуплый капитан в белой рубашке с кобурой на боку, - предъявите документы! Я со вздохом полез в свой карман. Ну почему я отдал служебное удостоверение, когда оформлял перевод? Сейчас бы никаких проблем не было, а так за гражданского принимают. После нескольких минут препирательств меня развернули. Странно, не помогало ничего. Ни мой рассказ о назначении, ни фамилия начальника, я даже пытался дозвониться до Павлова, но увы, абонент был не абонент. Наверное, или рано слишком, или на совещании где то мой новый начальник. В итоге, плюнув, я развернулся и поехал по указателям. Что у нас тут дальше, ага, вот указатель, на Феодосию сюда. Поеду, остановлюсь в гостинице, хоть высплюсь немного, потом продолжу путь в никуда. Я сам усмехнулся своей мысли. Путь в никуда… Время уже почти восемь утра, глаза словно свинцом налились, еще немного и свалюсь прямо тут. Просто на автопилоте я продолжал движение, пока не увидел знакомые места. Год назад я отдыхал тут, с Маринкой в Коктебеле тогда остановились, эх, золотое было время! Проехав еще немного, я свернул налево и стал подниматься в гору. Не разбиться бы мне, подъем крутой, гора Клементьева справа, там аэродром находиться, и не только аэродром, тут полёты организуют на парапланах и парашютах различных, не знаю, как они называются. А сразу за горой открывается вид на город. Проехал еще немного, пошел на спуск, и сразу от пейзажа захватило дух. Даже сон пропал куда-то! Горы, море, арка, в которую въезжаешь, как будто в сказочные ворота, и надпись – «Страна Коктебель». Раньше, при Украине, надпись была «Страна коньяков», но ее сейчас заменили на другую. Хотя сам коньячный завод никуда не делся, - вон он, слева, а сразу напротив поворота знаменитая гостиница «Визитка Коктебеля». Две высоких белых башни с красными конусами на крыше, и здание в четыре этажа. Я тут останавливался в прошлом году, хозяина зовут Федор, он хохол. Ну в смысле, украинец, живет в Харькиве, а сюда приезжает и сдает гостиницу с мая по сентябрь. Точнее, в мае сдавать особо некому, он просто подготавливает комплекс к сдачи и проверяет, все ли нормально за зиму. Сам Фёдор живет в вагончике рядом, с ним еще жена живет, сын с семьей иногда заезжает, и собака – Трезор, на цепи в будке. Строго говоря, бизнес этот гостиничный тут незаконен. Построили все гостиницы, и эту, и рядом стоящие, на территории садоводческого товарищества. Но до две тысячи пятнадцатого года властям было пофигу, а после этого года, уже как все это стало российским, решили пока не трогать местное население. Вот так и работает Фёдор, налогов никаких наверняка не платит, но и зарабатывает он не много. Гостиница на отшибе стоит, желающих тут остановиться мало. Это мы тогда на машине приезжали, нам все равно, что пешком, что доехать до пляжа, а до моря тут почти два километра, не каждый решит жить в такой дали. Всем ведь прямо около моря нужно. Я при Маринке не пил почти. Постоянно за рулем ездил, так что не проблема остановиться не у пляжа. Да и спокойнее спать по ночам. Ну а мне сейчас просто отдохнуть несколько часов нужно, и я свернул в открытые ворота направо, закатил во двор и заглушил двигатель. Трезор на цепи выскочил из будки и сразу залился звонким лаем. - Трезор, фу, свои! – закричал я, и здоровенный волкодав завилял хвостом, узнав меня. Еще бы, сколько всего вкусного я ему давал прошлым летом! Вот и пригодилось. Нет, я вообще собак люблю, а с этим кавказцем с помесью восточно-европейской овчарки мы даже подружились. На лай собаки во дворе показался Фёдор. Высокий сутулый мужик лет пятидесяти пяти, с седыми волосами и длинными, чуть ли не до колен, руками. По виду обычный работяга, и не скажешь, что владелец такой солидной гостиницы.