— Устала… Сколько у тебя еще пациентов? — спросил Игорь. — Еще один. — Нельзя столько работать. Я, конечно, понимаю, что у тебя большая клиентура и за шесть часов ты не успеваешь их всех принять, но себя-то гробить тоже не следует. Отдохнуть тебе надо. Давай в отпуск? — предложил Игорь. — Что это вы меня гоните? — надулась Мила, заливая кофе кипятком. — Вот дает! Другие плачут, что их в отпуск не отпускают, а тут предлагаешь — обижается и не идет. — Ехать мне некуда… Надумаю — возьму, — поблагодарила шефа Мила, протискиваясь на свое место с трудом, несмотря на то что была не крупных габаритов, и стала, обжигаясь, пить кофе. Игорь задумчиво посмотрел на свою любимую сотрудницу. — Знаешь, я сейчас тебе подниму настроение. — Это вряд ли… — А вот посмотрим! Так как твои старания и каждодневные задержки на работе сверхурочно приносят клинике неплохой доход, я выплачу тебе премию. Грузный шеф, кряхтя, поднялся с места и просунулся к небольшому старому сейфу с всегда торчащим из замочной скважины ключом. Смысла в таком сейфе Мила не видела никакого, но на более дорогой и современный вариант у Игоря денег не было. Он открыл сейф, и взору Камиллы предстала знакомая картина: какие-то документы, которые и даром были никому не нужны, несколько ампул наркотического препарата для ветеринарной практики, жидкая пачка денег и бутылка дорогой водки, стоявшая здесь с прошлого года. Кто-то подарил Игорю, а он был абсолютно непьющим человеком. — Может, выпьем? — вдруг предложил шеф, и Камилла чуть не поперхнулась кофе, настолько это неожиданно прозвучало. — Спасибо, не хочется. — А то пропадет еще… — Водка может стоять годами, не беспокойтесь, не испортится, — заверила она Игоря. Он толстыми пальцами отсчитал десять купюр по тысяче рублей и положил перед Милой. — Вот… премия. — Спасибо, — улыбнулась она, в руках у шефа осталось примерно столько же. А если учесть, что человек он был прижимистый, то такой поступок надо было ценить на вес золота. — Купи себе что-нибудь, сходи куда-нибудь, молодая же женщина! Не мне тебя учить! Взбодрись! Съезди в отпуск, заведи роман! — Игорь Викторович, чему вы меня учите? — Жизни! Я старше тебя на двенадцать лет. Вот больше и знаю! Ходишь как в воду опущенная. — Я давно хотела спросить: а почему вы живете один? — спросила Мила. — Ну, теперь и по мою душу добрались, — начал суетливо раскладывать на поверхности стола бумаги Игорь Викторович. — Не сложилось у меня… Когда-то, когда еще ходил боцманом на судне и жил в Калининграде, была жена, как в анекдоте, неверная. Я в плавание, а она… Ну, в общем, расстались мы, переживал я сильно, а потом так и остался один. — Так еще не поздно… Сорок четыре года, вы еще и ребенка родить успеете. — Боже упаси! Я стал одиноким волком, старой брюзгой, и мне больше никто не нужен, — отмахнулся Игорь. — Это нечестно. Вам попалась одна непорядочная женщина, и вы решили больше не давать шанс ни одной из представительниц женского рода. Среди нас так много одиноких и хороших женщин, способных отогреть на берегу сердце бывшего боцмана, — поэтично заговорила Мила. Игорь покосился на нее. — Красиво ты ругаешь меня, а я тебя насильно отправляю отдыхать. — Камилла Константиновна, к вам пришли, — заглянула в кабинет молоденькая медсестра. — Иду! — Мила вытерла губы бумажной салфеткой и отправилась принимать своего последнего пациента. Им оказалась крыса двух лет по имени Лариска, белого цвета с розовыми глазками и шевелящимся все время розовым носиком. «Альбинос», — про себя подумала Камилла и спросила у хозяйки: — Что беспокоит? — Мне кажется, она заболела. Знаете, что-то плохо ест, какая-то неактивная, не играет, не такая, как всегда, в общем, — ответила девочка лет пятнадцати, искренне переживающая за свою питомицу. — Выделения из глаз, носа? — Нет. — Чихает? — Нет. — Понос, запор? — Нет, — отвечала девочка. Мила приступила к осмотру крысы: она ее слушала, считала пульс, пальпировала живот и даже измерила температуру. — Ваша крыса была возбуждена и дергана в последнее время? — спросила Камилла. — Да, по весне ее тоже было не узнать, она даже укусила меня первый раз в жизни, — ответила девочка. Мила вздохнула: — Твоя Лариска совершенно здорова, она просто одинока. Девочка непонимающе хлопала глазами. — Ей нужен друг, крыс, мальчик, бойфренд, муж, понятно? — А… — заулыбалась девочка, — понятно, то есть надо… а будут же дети? — От крысят ты никуда не денешься, — кивнула Мила, — но зато Лариса будет опять бодрой и здоровой. Девочка заплатила за прием и ушла, весьма озабоченная мыслью, где ей найти крыса для ее крысы. «Какой кошмар… — подумала Мила, снимая белый халат, — даже крысам нужна пара… Нет, я, наверное, схожу с ума, но я не знаю, что мне делать, вернее, знаю, кажется…» С работы Мила выскочила как ошпаренная, села в свои «Жигули» и поехала к своему парикмахеру Диме, у которого регулярно подстригала концы длинных волос и подкрашивала корни в светлый, натуральный цвет. Диму она застала за укладкой какой-то пышной дамы. Это был молодой темноволосый человек, всегда с экстравагантной стрижкой, со множеством цепей и браслетов и в рваной одежде. Мила понимала, что эти драные джинсы и майки — дань моде, но выглядели они так, словно Диму постоянно рвали стаи диких собак. — Привет, Камилла! — Дима улыбнулся ей, он страшно дорожил своим йоркширским терьером, которого Мила, можно сказать, вытащила с того света. — Дима, извини, что без записи. Выручишь? Вот так надо! — Мила чиркнула ребром ладони по горлу. Дима усмехнулся: — Свидание? — Почти… — уклончиво ответила Мила. — Внезапно? — Да! — Хорошо, сейчас закончу укладку Галине Валентиновне и возьму тебя. — А твои другие клиенты? — Немного подождут. Ты мой ВИП-клиент, — ответил Дима. Полная дама скосила глаза и недоуменно оглядела нескладную фигуру Милы в розовых брюках и белой футболке, без украшений и в дешевых босоножках. В ее понятии девушка явно не тянула на ВИП-клиентку. Камилла села в холле и принялась бездумно листать один модный журнал за другим. Она видела себя в образе роковой красотки, которая разбивает сердца, хотя по большому счету ей надо было разбить только одно. Дмитрий быстро освободился и пригласил Милу в кресло. — Волосы ухожены, подстрижены, подкрашены, что делаем? — он осмотрел ее шелковистые, живые концы волос. — Мне бы какую-нибудь красивую укладку, такие струящиеся волны… — неопределенно показала рукой Камилла. — Понял, — ответил Дима и достал спиральные длинные бигуди, — кто хоть он? — Недоступная мечта…