Она побежала на кухню и схватила нож. В голове рисовались страшные картинки, она боялась, что не успеет помочь Паше. — Оттолкни ее! — закричала Ира, подбегая к нему. Паша от страха не мог пошевелиться, стоял, вцепившись мертвой хваткой, и просто мычал от страха. Ира поняла, что он в каком-то ступоре, его руки, как тиски, сжимали мертвую плоть. Нужно было действовать и быстро. Тогда Ира сделала мертвячке подножку. Та не удержалась и рухнула на землю, потянув за собой Пашу, который никак не мог от нее отцепиться. Он рухнул прямо сверху на нее и оказался лицом к лицу с трупом. Ира увидела, как побледнело лицо Паши. Мертвячка продолжала противно клацать зубами, приближая их к Пашиному лицу. Он отжался от пола и завис над ней вытянувшись в планку. Ира со всего размаху вонзила нож по самую рукоятку в череп. Паша так бы и продолжал стоять в планке, если бы не услышал голос Иры: — Расслабься уже. Она мертва! Он отполз в сторону, прижался к стене, и его тут же вырвало на пол вчерашним ужином, от которого мало что осталось. — Слабак! — надменно произнесла Ира. — Ну, ничего, потренируешься немного и будешь щелкать их как орешки! Пашу снова вывернуло, теперь уже только желчью. Он был бледный как мел, привстав на дрожащие ноги, слегка покачиваясь, вытер рот рукавом. — Спасибо, — сказал он полушепотом. — Запоминай правила. Не тупи! Это может стоить тебе жизни, — сказала Ира, похлопав Пашу по плечу. — Ничего, ты привыкнешь. Прохаживаясь по дому, Паша заметил, как в доме уютно. Даже несмотря на некоторые изменения в виде засохших цветов и ледяных луж на полу, дом был очень просторный и светлый. Видно было, что внутри поддерживается порядок. Он посмотрел на Иру и подумал: «Трудно, наверное, возвращаться в свой дом и понимать, что больше никого здесь не увидишь». Ира ходила из комнаты в комнату и предавалась воспоминаниям. Затем она села на диван и уставилась на камин, расположенный в углу гостиной. В груди защемило, тоскливая волна накатила на нее и накрыла с головой. Она вспомнила Новый год. Папа растопил камин. Дрова мирно потрескивают, наполняя дом и душу теплом. Мама накрывает на стол, а Ира помогает ей. Они вместе наготовили много вкусностей: селедка под шубой, жареная курочка, толченая картошка, оливье и бутерброды с красной икрой... У Иры от воспоминаний потекли слюни, и она поняла, что хочет есть, но это не помешало ей вновь предаться воспоминаниям. ...В вазе на столе лежит гора мандаринов. Елка мигает разноцветными огоньками. По телевизору идет новогодний концерт. Скоро должны прийти гости. — Ира, давай скорей! Гости вот-вот должны прийти! — кричит с кухни мама. Папа щелкает каналы, в поисках любимых фильмов. — О! Опять «С легким паром» показывают! Вчера же был этот фильм. Как будто показывать больше нечего, — возмущается он. — Переключи на СТС, может, там чего интересного показывают, — отвечает ему мама. Потом мысли перенесли в тот ужасный день, когда жизнь ее кардинально поменялась — день, когда она последний раз видела живого отца, отъезжая на внедорожнике от их дома. Ира помотала головой, как будто хотела стряхнуть воспоминания. Рядом с ней уселся Паша. — Нам пора! — сказала Ира, резко поднимаясь с дивана. Она положила несколько личных вещей в рюкзак и последовала к выходу. Закрыв дом, снова прошмыгнула в дровяник, чтобы припрятать ключи. — А теперь куда? — спросил Паша. — А теперь я покажу тебе мой новый дом. Глава 7. Община День уже близился к полудню, выглянуло солнышко и начало хорошо припекать. Ребята направились в конец улицы Народной. — Нам туда, — Ира указала рукой на проулок, который уходил в гору. Он так и назывался: переулок Горный. «Как же красиво весной», — подумала Ира, подставляя свое лицо теплым лучам солнца. Как она и предположила, день был солнечный. Паша видел, что Ира немного грустит, и, увидев на обочине первый весенний цветок мать-и-мачехи, сорвал его, потеребил немного в руке и протянул Ире. — Благодарю тебя за спасение моей жизни! О, милая воительница! — театрально произнес Паша. Ира изумленно посмотрела на него и немного покраснела. — Ты что, в драмкружке занимался? — Нет. — А-а-а! Значит, у тебя чувство юмора проснулось. Ну, раз шутишь, значит, испуг уже прошел? — Еще не прошел. Как вспомню. Бррр. Вот жуть! — сказал Паша, и его передернуло. — И вы часто так ножами машете? — Всякое бывает. Нужно быть готовым ко всему. И запомни, главное бить в голову. Нужно уничтожить мозг. В остальные места бить без толку, — поучающим тоном сказала Ира. — Откуда ты это все знаешь? — Из практики, Паш, из практики. Я теперь разведчик 99 уровня, — улыбнулась Ира и понюхала цветок, который дал ей Паша. Между ребятами начала появляться еле ощутимая симпатия. Они постоянно переглядывались с застенчивыми улыбками, а когда ловили на себе взгляд другого, отводили глаза, делая вид, что смотрят по сторонам. Ребята поднимались в гору все выше и выше, пока, наконец, не оказались на самой вершине. Перед взором Паши предстала мини-деревня. С пригорка она была видна как на ладони. Этот район местные называли Окраина, так как дальше начинался лес, переходящий в тайгу. «Где грибы рвал?» — «На Окраине», «Где охотился?» — «На Окраине». Так и закрепилось это название, и все местные знали, о каком месте идет речь. — А вот и мой дом! — сказала Ира, показывая пальцем вдаль. Паша не мог поверить своим глазам. На горе несколько домов были огорожены высоким, выше человеческого роста, забором из бревен. Настоящий острог. А по его периметру возвышались несколько дозорных башен. Из некоторых домов шел дымок. — М-м-м-м. Сейчас в баньку сходим, — сказала Ира и зажмурилась от удовольствия. И только сейчас Паша заметил, что Ира опрятно одета, одежда на ней чистая и не рваная, волосы ее не сальные, и она не пахнет потом, в отличие от Паши, который последний раз мылся около двух недель назад, когда они еще жили в доме на улице Красноармейская, 9. Ему даже стало стыдно за свой вид, рука машинально заползла под шапку и почесала голову, которая в последнее время постоянно зудела. Ира заметила этот жест и улыбнулась. — Не переживай! И тебя отмоем. Чем ближе ребята подходили к Общине, тем круглее становились глаза у Паши. «Вот это мощь! — думал он. — Вот это организация процесса!» — Это наша Община! — сказала Ира. — Здесь мы живем с самого начала эпидемии. И пока они шли к Общине, Ира поведала Паше, как она попала сюда. — Мои родители были вакцинированы и заразились. Мама умерла первая. Мы с папой поняли, что мертвые оживают, когда увидели, как она вылезает из гроба. Мы могли убежать с папой вместе, но мама его укусила, и тогда я поняла, что укус тоже убивает. И папа понял. Он остался дома, сказал, что позаботится о маме, а меня отправил к друзьям. Тогда я видела его последний раз. Я отправилась сюда, к нашим друзьям, тете Свете с дядей Димой Колокольцевым, и сейчас живу в их доме по улице Луговая. Их, правда, уже нет в живых, они погибли, когда мы возводили стены Общины. Тогда мы еще не знали, как бороться с мертвяками, и из-за своих ошибок потеряли много людей. Ну, это так, небольшое отступление. Так вот! Колокольцевы заперлись у себя дома и ютились от страха, никого не пуская. Я объяснила им, что тоже не привита, и после тотального осмотра на наличие укусов меня пустили в дом. Они тоже не понимали, что происходит вокруг, и высказывали только догадки. Я рассказала им, что папа в больнице узнал про зараженную вакцину, да и по телевизору уже подтвердили, что вакцина содержит вирус бешенства. Только непонятно, почему мертвые снова начали восставать? Никто толком не знает, и у меня предположений тоже никаких нет, вернее есть, но они все бредовые, на грани фантастики. Мы сидели и ждали помощи. Думали, что скоро приедут военные, врачи или кто там еще должен в таких случаях приезжать? Думали, отловят всех зараженных, и жизнь снова вернется в более-менее привычное русло. Но мы ждали напрасно. Диктор по телевизору все так же оповещал: «Ни в коем случае не контактируйте с больными. Они агрессивны и очень опасны. Еще раз повторяю, избегайте контактов. Выходите на улицы только в случае крайней необходимости». И прочее бла... бла... бла... Мы прождали еще неделю. И ничего не произошло. Никакой помощи, никаких ответов. Затем заработали системы оповещения города. Сирена напугала выживших жителей до усрачки. Я помню это как сейчас. Была уже ночь, около одиннадцати часов, и начался этот вой! Капец! Я чуть реально копыта не отбросила. А затем последовало полное отключение электричества. Еще один капец! И тут нас как будто окатило холодным душем. Мы сразу все поняли : «сушите весла — приплыли». На следующий день пошли на уличную колонку набрать воды, а воды нет. Колонки работают от насосов, а раз электричества нет, какие там насосы. В один момент пересохли все жизненные источники. Мы с Колокольцевыми начали решать, что делать дальше. Пришлось разрабатывать план: как обшарить в поисках воды ближайшие дома и не попасться в лапы зараженных. Так и начали перебежками бродить от одного дома к другому. Старались заходить в те дома, где никого нет, а в остальные, где видели мечущихся внутри дома мертвяков, даже не совались. Здесь на горе около ста домов, мы их почти все оббежали и нашли выживших. Нас было около тридцати человек. Уже вместе с уцелевшими жителями решили отгородиться от мертвяков высоким забором. Выбрали самые стратегически пригодные дома и решили строить забор вокруг них. Сначала мы выбрали около пятнадцати домов, но потом поняли, что так мы будем строить забор до следующего лета и остановились на шести. Пришлось бы ютиться, но, как говорится, «в тесноте, да не в обиде». Эти дома находятся немного в стороне от остальных. Их отделяет поле со всех сторон. Обзор хороший, никто не подойдет незамеченным. За лето мы возвели целый острог. Одновременно со стройкой мы учились убивать эту нежить. Я их мертвяками называю, как ты уже заметил. Нас учил наш староста Общины Евгений. Но, как я уже сказала, пока мы возводили свой острог, много народу умерло, когда выходили на вылазки или когда заболевали. А один раз к Общине подошло небольшое стадо мертвяков и растерзало всех, кто был на стройке, в том числе и тетю Свету с дядей Димой. У меня до сих пор перед глазами стоит картинка: на земле лежат окровавленные и растерзанные тела Колокольцевых. — Сочувствую. И много здесь вас? — Не особо. Скоро сам со всеми познакомишься. Здесь люди занимаются каждый своим делом. Кто что умеет, то и делает. Есть собиратели и разведчики, как я. Есть охранники и дозорные, вон, видишь, на башнях стоят. Есть земледельцы, строители, повара, воспитатели, учителя. И врачи, конечно же. Нам бы еще дантиста найти для полного счастья. Многие совмещают деятельность. Вот, например, как я. И за стену гоняю, и в Общине помогаю: стираю там, готовлю, сторожу периметр, в общем, много чего делаю полезного на благо народа. В Общине живут очень хорошие люди, мы стоим друг за друга горой. Мы ценим все, что у нас есть, а особенно людей. Люди — это ценный ресурс. — Круто! — Недавно к нам присоединился изобретатель. Голова парень, — с гордостью заявила Ира. Ребята за разговором не заметили, как подошли к Общине. Паша обратил внимание, как на башне у ворот оживились люди. Кто-то помахал им рукой. Ворота отворились, и на встречу выбежал коренастый парень лет тридцати. В берцах, камуфляжных штанах и спортивной куртке, он выглядел весьма подтянутым и накачанным. Видно было, что раньше занимался спортом и был в неплохой физической форме. Вид у него был сердитый. Он подошел вплотную к Ире и зыркнул на Пашу. — Ну что, Соколов! Опять отчитывать меня будешь? — первой выпалила Ира. «Лучшая защита — это нападение. Хорошая тактика», — подумал Паша. — Когда ты перестанешь фамильярничать, Стрельцова? Где ты была? — рявкнул Соколов. — На вылазке, — невозмутимо ответила она. — Почему так долго? — Непредвиденные обстоятельства. — Это он что ли, непредвиденное обстоятельство? — кивнул Соколов в сторону Паши. — Хватит допрашивать! Лучше познакомься. Это Паша! Блин, фамилии твоей не знаю, — улыбнулась Ира и повернулась к Паше, как бы спрашивая его. «Как это я раньше не спросила его фамилию», — подумала Ира. — Громов! — робко ответил Паша и немного съежился, как будто чувствовал себя виноватым перед Соколовым. — Паша, а это Евгений Соколов! Он староста... блин, все время путаю, глава, да «глава Общины» и входит в «Совет». Все время тебя старостой называю, — Ира, улыбнувшись, показала язык Соколову. — Очень приятно, — сказал Паша, как будто не своим голосом. — Я еще раз тебя спрашиваю: ГДЕ. ТЫ. БЫЛА? — выпалил Евгений, не обращая внимания на приветствия.