Ира старалась не спать всю ночь, но согревшуюся под теплым одеялом, на рассвете ее сморил сон. Ей приснился ее дом. Вот она гладит своего пса по кличке Иркут. Шерстка у него рыжая, мягкая. Он ластится, трется об нее, виляет хвостом и выполняет ее команды. Она пытается дать ему его любимую вкусняшку — молочную сосиску, но пёс не берет ее, отворачивается и замирает. Ира зовет его: «Иркут! Иркут!», но он не откликается. Ира подходит к нему и хочет его снова погладить. Тот медленно поворачивается к ней. Но это уже не ее пес, а полуразложившийся труп собаки. В том месте, где шерсть клочками ободрана, виднеются гноящиеся язвы, глаза мутные, пасть наполовину вывернута вбок, и через серую омертвевшую плоть проглядывают почерневшие зубы, с которых стекают кровавые слюни. Иркут кидается на Иру и кусает ее за правую руку. От испуга она вздрогнула и проснулась. Оглядев комнату, Ира увидела на диване спящих Пашу и Артема. Укутавшись в одеяло, она встала у окна. Отодвинув шторку, Ира пристально наблюдала за обстановкой, вот уже начало светать, поплыл негустой туман. «День должен быть теплый и солнечный», — подумала она. Еще находясь в полудремотном состоянии, она повернулась и замерла, глядя на диван. Еле различимый силуэт Артема лежал неподвижно. «Мертв!» — подумала Ира. На мгновение ей показалось, что его рука дернулась. «Наверное, померещилось! Я, наверное, еще сплю?» — мысли медленно просачивались в голову, приводя ее в сознание. Сквозь тишину послышался еле уловимый хрип. «Блин... блин... блин...» — внутренний голос бил тревогу, заставляя прийти в себя. Ира сразу же сообразила, в чем дело. Холодок пробежал по спине и по всему телу побежали мурашки, вплоть до самой макушки, заставляя волосы шевелиться. Скинув с себя одеяло, подбежала к Паше и встряхнула его, чтобы он проснулся. Паша открыл глаза и не понимающим взглядом смотрел на Иру. — В чем дело? — Артем восстает! Действуй! Паша подскочил как ужаленный. Ночью они с Ирой обсудили, как будут действовать, если Артем умрет и восстанет. Паша решил избавить от мучений своего друга, но когда настал момент, Паша растерялся. Резкий подъем немного вывел его из равновесия, он стоял слегка пошатываясь. — Решай, оставляешь его бродить или убиваешь? — Ира потребовала действий от Паши. Он оторопел. Как можно убить человека, да еще и лучшего друга? Артем открыл свои мутные глаза и продолжал хрипеть, но уже сильнее. Его кожа стала синей, сквозь нее просматривались черные вены. Артем уже начал подниматься с дивана и глядел пустым взглядом на Пашу. — Прости! — прошептал Паша. Он схватил рюкзак, и они с Ирой выбежали из комнаты, захлопнув за собой дверь, так сильно, что плакат с радужным пони сорвался и упал на пол. В дверь последовал сильный удар, и послышался истошный хрип. Ребята испуганно переглядывались. От резкого пробуждения голова плохо соображала, Паша тряс ей из стороны в сторону. Потом последовал еще один удар, от которого оба вздрогнули, потому что не ожидали его услышать. Этот стук раздавался позади них, из ванной комнаты, где лежала Лиза. Она тоже восстала и теперь пыталась выйти наружу, скребя ногтями по двери. Паша стоял с выпученными глазами, понимая, что от мертвых друзей его отделяют всего лишь двери. Ира схватила рюкзак и выбежала из квартиры. Паша последовал за ней. Сама мысль, что он останется в этой квартире с мертвяками Лизой и Артемом, приводила его в ужас. Он старался не думать о том, что он их бросил. Такие уж нынче времена. И тут он вспомнил одно из правил Иры: «Не старайся помочь тем, кому уже помочь ты не в силах». Выбежав на лестничную площадку, Ира прислушалась. В подъезде стояла тишина. Они спустились к окошку между первым и вторым этажом. Выглянув в окно, девушка убедилась, что на горизонте чисто и можно выходить. Ребята выбежали на улицу, в объятия холода. Изо рта шел пар, Ира непроизвольно съежилась и натянула шарф повыше, закрывая покрывшиеся гусиной кожей участки голой шеи. Второпях Паша забыл свои перчатки и поэтому, потирая руки, дышал на них теплым воздухом, пытаясь согреть. Ребята заглянули за угол дома. На их пути стояла пара застывших мертвяков. В тумане их неподвижные тела напоминали призраков. Они, как будто сонные мухи, застыли в анабиозе. — Что с ними? — спросил Паша. — Они замедляются, когда на улице холодно. Зимой они вообще были в спячке и не бродили, вот поэтому я стала любить зиму, — ответила Ира. — Что дальше будем делать? — Заскочим в одно место! Только не шуми, — сказала Ира. — Иди за мной! Они медленно, почти бесшумно прошли мимо замерших трупов. Ира краем глаза заметила еле уловимое движение мертвяка. Он пытался поднять руку, но холод сковывал его движения. «Скоро мертвяки не станут замерзать, и это печально», — подумала Ира. Это были последние заморозки перед наступающим летом. Перед тем, как отправиться в то место, где Ира жила с другими выжившими, она решила проведать родительский дом. Она часто туда наведывалась. Там была ее прежняя жизнь, там остались ее лучшие воспоминания. Дом находился совсем недалеко от того места, где она нашла Пашу. Пройдя буквально пару проулков, они оказались у очень симпатичного домика, на котором красовалась вывеска: «улица Народная, 7». Дом был одноэтажный, с обычной двускатной крышей. Он достался родителям после смерти бабушки и дедушки по линии отца. Когда-то этот дом выглядел совсем иначе. Он был в плачевном состоянии, крыша просела, полы сгнили, надворные постройки со временем завалились. Огород порос бурьяном. После того, как папа в течение пяти лет поколдовал над ним и привел всё в божеский вид, жить в доме стало намного приятней. Теперь дом выглядел намного интересней. Он был обшит светлым сайдингом, на крыше красовалась коричневая металлочерепица. Все надворные постройки папа заменил на новые, вот слева — дровяник и углярка, справа — гараж. Мама тоже постаралась на славу. Во дворе у дома когда-то был разбит красивый палисадник, в котором росли многолетние кустарники и цветы: хосты, ромашки, это если по-народному, но у них было какое-то научное название, которое Ира не помнила. Красовались гортензии. Самая любимая мамина гортензия называлась... Ира точно не помнила, но в названии что-то было связано с ванилью и мороженым, так отпечаталось в ее памяти. Еще там была вся палитра маргариток и анютиных глазок. Раньше цветник выглядел намного ухоженней, но после смерти родителей все это стало произрастать вперемешку с сорняками, шла война за территорию и последние видимо выигрывали. За домом когда-то был разбит огород, но теперь это было сплошное поле из сорняков, сквозь которые виднелись еще не совсем заросшие кустарники смородины и крыжовника. Ира чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, чтобы сдержать их, она отвлеклась от своих воспоминаний, открыла калитку и зашла во двор. Спокойно шла по тропинке к дому, зная, что на его территории, скорее всего, нет мертвяков, так как они не смогут перелезть через ограждения участка. Паша последовал за ней, с интересом рассматривая жилище. — Чей это дом? — Мой! Я здесь раньше жила! С родителями! — ответила Ира с тоской. — Кстати, в гараже стоит папин внедорожник, он на ходу и заправлен под завязку. На случай, если нужно будет уехать, — махнув в сторону гаража, сказала Ира и посмотрела на Пашу. — Прям внедорожник? А можно посмотреть? — по-мальчишески затараторил Паша, в его глазах заиграли искорки любопытства. — А ты водить умеешь? — Конечно! Спрашиваешь! — деловито ответил Паша и прибавил: — Так можно? А? Ира улыбнулась и молча направилась в сторону дровяника. Дверь на замок не закрывалась, но Ира дергала ее и не могла открыть. Дверь никак не поддавалась, видимо, заело от сырости, тогда Паша пришел ей на помощь. С немалым трудом он все-таки распахнул ее перед Ирой. — Прошу! — сказал он театральным тоном и отвесил поклон. Ира скрылась в темном и сыром помещении. Постояв немного, чтобы глаза привыкли к темноте, принялась добывать ключ, который она предусмотрительно припрятала. Послышался грохот и шуршание. — Ой! — Ты там жива? — Жива! — послышался глухой голос. Ира вышла из темноты, держа в руках связку ключей. — Надеюсь, ты там не с трупом воевала? — спросил Паша, со страхом заглядывая в темный дровяник. — Это поленница с дровами завалилась и прямо мне на ногу, — потирая правую лодыжку, ответила Ира. — А почему ты фонарик не включила? Чего по потемкам бродишь? — Фонарик надо беречь. Я стараюсь его лишний раз не использовать, чтобы он не разрядился. К нему очень трудно найти батарейки. А дом я знаю, как свои пять пальцев. Понял? Паша кивнул в ответ. Она проковыляла к гаражу, несколько поворотов ключа — и вуаля! — дверь открыта. Ира скрылась в темноте гаража, ей не составило труда дойти до ворот, послышались щелчки, а затем металлический звон цепей. Перебирая цепочку в руках, она подтягивала ее на себя, открывая горизонтальные складные ворота. В гараж сразу проник свет, озарив здоровенный внедорожник марки УАЗ Патриот камуфляжной расцветки. — Ни фига себе! — на одном дыхании выпалил Паша, и глаза его загорелись еще сильнее. Ира открыла ворота наполовину, верхняя часть все еще была закрыта, чтобы в случае чего, можно было быстро опустить створки, не дав никому и ничему проникнуть в гараж. Полистав на связке ключи, Ира нашла нужный, от внедорожника и открыла его. Засунув ключ в зажигание, она повернула его и запустила автомобиль. На удивление, автомобиль завелся легко. — Как легко завелся! — удивился Паша. — Я слежу за ним, стараюсь раз в месяц сюда заскочить и прогреть. Это папин внедорожник, он на нем раньше на рыбалку с друзьями ездил да на охоту. Никогда его не подводил, — Ира погладила панель приборов и добавила: — Надеюсь и меня не подведет в нужную минуту. — Ты собралась на нем куда-то ехать? Немного подумав, Ира ответила: — Вообще-то да! Знаешь, давай, я тебе потом расскажу. Сейчас времени нет. — Можно, я хотя бы чуть-чуть за рулем посижу? — Валяй! Пока Паша развлекался, разглядывая внутренности внедорожника, Ира караулила возле ворот. Махнув рукой, что пора завязывать и пришло время глушить машину, Ира начала опускать ворота. Паша нехотя вышел из автомобиля и отдал ключи Ире. Она закрыла задвижки на воротах и вышла из гаража, предварительно похлопав внедорожник по капоту. — Жди меня! Скоро мы отправимся с тобой в путешествие, — обращаясь к автомобилю, мечтательно сказала Ира так, что кроме ее самой и автомобиля никто не услышал этих слов. Заперев гараж на ключ, Ира направилась к дому. Пара щелчков, и они уже внутри дома. Ира огляделась и осталась довольна. Мародеры до сих пор до него не добрались. — Я говорила, что уже около месяца тут не была, — сказала Ира и тяжело вздохнула, а затем, оглядевшись, добавила: — Все на месте. — А где ты живешь, если не здесь? — Скоро сам все увидишь, — улыбнувшись, сказала Ира. Ира побрела по дому, а Паша вышел на улицу, чтобы оглядеться. В доме было холодно и пахло сыростью. Раньше в нем стояла русская печь, но отец разобрал ее и сделал новое отопление. Теперь он отапливался котлом, который нагревал воду. По всему дому проходили трубы, по которым гонялась горячая вода и заходила в батареи под окнами, тем самым, отапливая дом, но от холода все трубы в доме полопались, и вода из них вытекла на пол, образуя ледяные лужи. Сейчас этот дом был не пригоден для проживания, даже если затопить такой котел, тепла не будет. Полы, покрытые ламинатом, от воды повздувались. Цветы на окнах замерзли и ледяными мумиями стояли на подоконниках. Но в целом, в доме было чисто и светло. После смерти родителей Ира вернулась сюда и навела — порядок. Она с печальным видом осматривала дом. Воспоминания снова нахлынули, как морская волна на берег. «Море! Вот бы сейчас на море! — подумала Ира. — Скоро я отправлюсь к нему». Но ее думы прервал какой-то грохот. В дом влетел Паша, добежал до гостиной с полными ужаса глазами. Заикаясь и оглядываясь назад, он сказал: — Т-т-там этот, мертвяк, за домом! Ира посмотрела в окно и увидела, что калитка открыта. «Я закрывала калитку или нет? — лихорадочно вспоминала Ира. — Нет, я шла впереди, Паша был сзади, значит, он не закрыл! Вот дура! Не проконтролировала! Потеряла бдительность!» — корила себя внутренне Ира. — Ты калитку забыл закрыть! — выкрикнула Ира, а затем испуганно спросила: — А входную дверь в дом закрыл? — Блин, нет! Забыл! — прошипел Паша и побежал закрывать. Но как только он подбежал к распахнутой настежь двери и потянулся к ручке, на него накинулся ходячий труп. Некогда это была женщина, возможно, даже очень красивая, но теперь это было нечто в рваной одежде, которая давно уже превратилась в лохмотья. В волосах ее запутались колючки. На лице явно не хватало нескольких частей, таких как нос и уши. А там, где должны быть губы, сквозь прогнившую плоть виднелись зубы. Она так сильно ими клацала, что вся ее челюсть ходила ходуном. Паша вцепился ей в руки, не давая себя поцарапать или укусить. Он так орал, что было слышно на километр. «Он так всю округу созовет, если будет так вопить», — на ходу думала Ира.