— О! Лариска вернулась. Злющая опять! — А почему она такая? — Вот сам завтра у нее и спросишь. Заодно и пообщаетесь. Ира глянула на часы, которые висели на стене, они показывали уже половину одиннадцатого ночи. — Все! Пора укладываться спать. В комнате стоял всего один диван, и Пашу сразу посетил вопрос, где же в таком случае будет спать он? Ира, как будто прочитала его мысли, сказала: — Там на шкафу лежит раскладушка, достань ее, а я пока кружки унесу. Паша хоть и был под метр восемьдесят, не смог стянуть раскладушку, пришлось встать на стул. Ира вытащила из шкафа матрас и плюхнула на раскладушку. — Должно быть удобно, хотя я не пробовала на ней спать. — Да мне хоть на полу, лишь бы в тепле. В эту ночь Паша спал и в тепле, и сытый, и чистый. *** После разговора с Ирой Евгений не мог сдержать свой гнев. Шагая домой, он пнул забор, который отгораживал часть огорода, да так саданул ногой, что доска с треском сломалась пополам. Он сразу почувствовал боль в ноге, от чего выругался и пошел к своему дому. Зная дорогу домой как свои пять пальцев, шел без фонаря. Возле дома он увидел какую-то тень, стоящую возле входной двери. Сердце заколотилось, а в животе неприятно засосало. Евгений насторожился и нащупал нож на своем ремне. «Заборы заборами, но в любой защите можно найти брешь. Может, мертвяки подкоп сделали? Хотя нет, они до такого не додумаются», — размышлял Евгений и тихо подкрадывался к двери. Тишину нарушил женский голос: — Ну, долго тебя еще ждать? Евгений сразу узнал знакомый голос и расслабился, засунув нож обратно за пояс. — Лариска, ты что ли? В темноте не было видно ее лица, но если бы Евгений сейчас на нее взглянул при свете, то увидел бы ее разочарование, так как она понимала, кого на самом деле он хотел сейчас здесь видеть. Нервозность прозвучала в ее голосе: — А ты кого-то другого ожидал здесь увидеть? «Все вокруг заметили, как Женька неровно дышит к Ирке, а она либо на самом деле не замечает этого, либо делает вид, что не замечает. Вот дура! Такого мужика упускает», — подумала Лариска и приблизилась к Евгению. Лариса была одета в вязаную шапку и коротенькую курточку, из-под которой виднелась не менее короткая юбка, а на ногах красовались осенние полусапожки на высоченном каблуке. Она стояла с бутылкой в руках и пританцовывала. — Ты что так долго? Я уже замерзла, пока ждала. Евгений был не в духе и любезничать не стал. — Так шла бы домой. — А я к тебе в гости, на чаек с вареньем пришла, — сказала Лариска и показала бутылку. В бутылочке было горячительное собственного производства, самогон, продукция, сделанная руками Василия Геннадьевича. За то, что он принимал его больше внутрь, а не отдавал Марине на нужды общины, он часто получал нагоняй от своей супруги. — Мне некогда чай пить. Я устал и хочу спать! — грубо ответил Евгений и прошел мимо Лариски. Дверь захлопнулась прямо у ее носа. — Вот грубиян! — прошипела Лариска, и слеза покатилась по ее щеке. Она стояла и не могла пошевелиться. Ком стоял в горле. «За что он так со мной?» — обиженно думала Лариска. Она давно уже его любила. «Я и так к нему, и эдак, а он все по своей Ирке сохнет», — не унимался голос в ее голове. «Да что он в ней нашел? Ни кожи, ни рожи. Но я так просто не сдамся!» — подумала Лариска и наконец-то смогла сделать шаг. Она продрогла и теперь быстрым шагом семенила к себе домой, постукивая каблуками по замерзшей земле. *** Евгений зашел в дом и захлопнул дверь. «Грубо я, наверное, с ней, — подумал он. — Но по-другому она не понимает. Сколько можно ходить за мной?» Евгений все замечал, но не хотел связываться с Лариской, так как его сердце принадлежало другой. Он и раньше частенько отшивал навязчивых девушек, поэтому ему не составило труда и в этот раз отшить Лариску. Этой ночью ни Лариска, ни Евгений не могли уснуть. В груди у обоих щемило от неразделенной любви. Глава 11. Вылазка В Общине люди просыпались, можно сказать, с «первыми петухами». Тетя Маша уже встала и брякала возле печки ведрами. Она растопила печь и поставила разогревать воду, чтобы умыться и выпить чаю. Лариска, потягиваясь, выползла на кухню, кивнув в сторону комнаты Иры, спросила сонным голосом: — Я так понимаю, у нее был ночной гость? — А тебе то что? — уныло сказала тетя Маша, продолжая заниматься своими делами. — Да так! Ничего! — ухмыльнулась Лариска. «Вот мой шанс! — подумала она про себя. — Теперь-то Женька обратит на меня внимание, когда узнает, что его любовь нашла себе ухажера», — и, улыбаясь, пошла к себе в комнату. Ира потягивалась на диване, понимая, что наконец-то она спала в тепле и на удобной постели. После ночевки в холодной и сырой квартире находиться дома было верхом удовольствия. Она свесила ноги с дивана, нащупывая свои любимые плюшевые тапочки. Еще находясь в полудреме, она накинула халат и вышла из комнаты, предварительно взглянув на Пашу. «Спит так сладко», — подумала она. — Доброе утро! — сказала Ира, приветствуя тетю Машу. — Доброе! Пока Ира умывалась и чистила зубы, тетя Маша давала ей наставления. Только после того, как она провела Ире полный инструктаж, тетя Маша ушла кормить скотину. Терпеливо выслушав все нравоучения, Ира приготовила завтрак. Налила кофе, положила на поднос тарелку с булочками и вазочку с вареньем. Когда вернулась в комнату, то увидела, что ее гость уже оделся и заправил постель на своей раскладушке. «Какой молодец! Хозяйственный!» — подумала Ира и улыбнулась. Паша заметил ее улыбку и спросил: — Чего улыбаешься? — Да так! Не бери в голову. Иди, умывайся! По комнате разливался запах кофе. Паша вдохнул его аромат, зажмурился и промычал, предвкушая наслаждение. Он вошел на кухню. В печке трещали дрова. Было тепло и пахло выпечкой. На столе стояли вазочки с сахаром и вареньем, а также тазик с булочками. Это был дом старого типа, где не было отдельной ванной, поэтому на кухне, в углу к стене была прибита раковина, под которой стояло ведро, куда стекала вода. А над ней висел оцинкованный умывальник. Паша с интересом разглядывал приспособление и не мог понять, как оно работает. Такого он еще не видел. «Крана нет. Откуда вода должна поступать?» — задал себе немой вопрос. На кухню выплыла Лариска с язвительной ухмылкой. — Доброе утро, — сказал Паша, хрипловатым спросонья голосом. — Как это работает? Лариска молча подошла к умывальнику, хмыкнула и нажала снизу на язычок, он поднялся внутрь умывальника, пропуская воду. Паша почувствовал себя идиотом, но ничего не сказав, принялся умываться. — Ну, как тебе спалось? — спросила Лариса, наливая в кружку кипяток. Она уселась за стол, нервно помешивая сахар в кружке. Паша с полным ртом зубной пасты кивнул, что означало «хорошо». От ее слов он почувствовал себя виноватым. У всех жителей Общины было такое чувство к Лариске, что они ей что-то должны, но не знают, что именно. Так она действовала на людей. Услышав знакомый голос, Ира зашла на кухню. — Привет! Ты сейчас на склад? — Да, а что? — не поздоровавшись, ответила соседка. — Паше надо подобрать одежду. Лариса окинула его презрительным взглядом, как бы прикидывая, есть ли на складе одежда для него. — Пусть приходит через полчаса, — промычала Лариска, зажав булочку между зубами, и с кружкой чая скрылась у себя в комнате. Ира с Пашей тоже ушли к себе завтракать. Попив кофе и немного поболтав, они стали собираться. Ира сосредоточенно запихивала в свой рюкзак все необходимое, что может пригодиться на вылазке. Проверила фонарь, потрясла коробок спичек, взяла антибиотики, обезболивающие, пару бинтов и флакон с медицинским спиртом. Достала и проверила раскладной ножик, когда она нажала на кнопку, он со щелчком выскочил вперед, обнажив свое лезвие. Она аккуратно запихала лезвие обратно в паз и положила нож в боковой карман рюкзака. Этот нож тоже когда-то принадлежал папе. Не раз он выручал его в походе или на рыбалке. Теперь этот нож, как и фонарик, принадлежали Ире и напоминали ей об отце. О матери ей напоминали вещи, которые она теперь носила. Вот и сейчас на ней была бежевая вязаная кофта с запахом маминых духов, которые она забрала из дома. На ноги Ира натянула болоньевые штаны на лямках, достала из шкафа серую куртку, тоже болоньевую, это был облегченный горнолыжный костюм. На голову нацепила вязаную шапку. Пока Ира собиралась, Паша делал вид, что читает комикс, хотя очень пристально за ней наблюдал. Не вытерпев, он сделал еще одну попытку.