ВДА (взрослые дети алкоголиков) Дети, выросшие в алкогольных или дисфункциональных семьях, во многом похожи. Постоянное пребывание в нездоровой обстановке, отсутствие безопасности и надежности в отношениях с родителями – все это меняет личность. Таким детям нужно было выживать в неблагополучных условиях, и им пришлось научиться выбирать специфические стратегии поведения. Это в функциональной семье можно смело говорить то, что думаешь. В дисфункциональной же такое поведение просто опасно, за него могут наказать или даже ударить. Поэтому ребенок учится скрывать свои настоящие мысли, молчать о своих потребностях и вообще не привлекать особого внимания. Особенно трудно им проявляться в общении с людьми авторитетными и/или обладающими властью. В функциональных семьях можно ждать от отношений надежности и поддержки. В дисфункциональных – ждать-то, конечно, можно, только вряд ли удастся это получить. Поэтому нужно соглашаться на то, что дают. Так у человека развивается терпимость к насилию и… бессознательная потребность в покинутости. Равнодушие, холодность, увлеченность близкого чем-то, что гораздо важнее того, кому так нужна любовь, вот к чему привыкает такой человек. Для него отношения – это когда ты ждешь того, что тебе не дают, готов пойти на что угодно, лишь бы тебя не бросил тот, кто все равно не способен на взаимность. В функциональных семьях можно смело пробовать новое. В дисфункциональных это опасно: вы никогда не можете знать, как на это отреагируют взрослые. Поэтому ребенок учится быть пассивным и в то же время настороженным, тревожно ожидать, что откуда-то может прилететь. Так он привыкает внимательно следить за чувствами и реакциями других, считывать чужие, но не свои эмоции. Это делает его заботливым, но только по отношению к другим. О себе же по-настоящему такие люди заботиться не умеют. Зато легко могут стать удобными, ведь подстраиваться они научились с детства. В функциональных семьях можно чувствовать себя по-настоящему нужным и любимым. В дисфункциональных если вообще любят, то урывками. Эту любовь выдают в гомеопатических дозах и, как правило, за что-то. Так ребенок учится быть угодливым, заслуживать любовь, верить в то, что когда-нибудь он сможет растопить сердце близкого человека своим правильным поведением, и тогда все наконец-то будет хорошо. В функциональных семьях можно чувствовать себя в безопасности и быть уверенным в завтрашнем дне. В дисфункциональных же безопасность бывает только временной, затишьем перед бурей. Поэтому ребенок учится ждать плохого и не может наслаждаться периодами спокойствия: где-то внутри он убежден, что все это ненадолго и скоро произойдет что-то страшное. Так он привыкает не жить настоящим моментом, не радоваться, а тревожиться и ждать беды. В функциональных семьях можно просто расти и развиваться. В дисфункциональных ребенок становится или жертвой, или спасателем. Он привыкает или страдать и терпеть, или решать чужие проблемы, становится гиперответственным и путает любовь с жалостью. В функциональных семьях можно чувствовать себя равноправным участником отношений. В дисфункциональных (а тем более алкогольных) всегда есть что-то, что важнее. Так ребенок привыкает быть не на первом месте, терпеть, что кто-то или что-то всегда значат для близкого больше, чем он и его чувства. В функциональных семьях можно чувствовать себя ценным, уместным и нужным. В дисфункциональных ребенок постоянно ощущает, что с ним что-то не так. Он чувствует стыд, и его отношение к себе зависит от мнения других людей. И он так привык ощущать себя каким-то неправильным, что даже если никто его не критикует, то он с легкостью сделает это сам: будет ругать себя и выискивать в себе изъяны. Так формируются характерные черты детей из дисфункциональных (а тем более алкогольных) семей – низкая самооценка, тревожность, постоянное ожидание беды, неуверенность, недоверчивость. Бессознательно такие люди часто выбирают партнеров, которые вели себя так же, как родители, то есть или людей зависимых, или эмоционально недоступных. Люди с синдромом ВДА (взрослые дети алкоголиков) часто воспринимают мир как опасное и непредсказуемое место, полное непреодолимых трудностей. И в таком мире они привыкли реагировать, а не действовать; подстраиваться, а не менять; терпеть, а не отстаивать себя. Дисфункциональная семья обучает растущего в ней ребенка нездоровым формам поведения, в том числе саморазрушающего. Э. Ларсен выделил шесть типов такого поведения. 1. Контролеры Это люди, которые не заботятся о себе, потому что все силы вкладывают в контроль и опеку других – супругов, детей, родителей. Они лучше знают, что нужно другому, посему этот другой не обретает самостоятельности, не становится ответственным за свою жизнь и вечно нуждается в присмотре. За контролем на самом деле кроется страх. Такие люди очень боятся непредсказуемости и всеми силами пытаются сделать так, чтобы в жизни не произошло ничего неожиданного. К сожалению, на постоянный контроль уходит огромное количество сил, а восстанавливаться контролеры не успевают. Им кажется, что если не они возьмут на себя все заботы, то этого не сделает вообще никто. И действительно, рядом с ними оказываются инфантильные люди, на которых сложно рассчитывать. Правда, сами контролеры не понимают, что они своим поведением инвалидизируют окружающих, приучают к безответственности. 2. Угодники Панически боятся конфликтов. Они готовы пойти на что угодно, лишь бы никого не расстроить и не рассердить. Это люди, привыкшие заслуживать любовь, подстраиваться под других людей, молчать о своих желаниях и потребностях. Таким людям страшно говорить прямо о том, что им нужно: кажется, что им тут же откажут, перестанут любить, бросят. Они вообще не уверены, что имеют право что-то просить для себя, но втайне надеются, что другие сами догадаются и когда-нибудь ответят благодарностью. Угодники боятся любой злости – и чужой, и своей собственной. Поэтому стараются никого не раздражать и не сердить. Правда, сами они так много терпят, так часто уступают и позволяют людям нарушать свои границы, что внутри у них копится огромное количество недовольства. Но когда-то они решили, что злиться плохо, поэтому вместо отстаивания своих границ обижаются, расстраиваются или начинают нападать на себя. В последнем случае это выглядит как самокритика и самоуничижение. Бывает, что накопленная злость в какой-то момент вырывается, обрушивается на того, кто под руку попался. Тогда угодникам, с одной стороны, легчает, а с другой – они чувствуют себя виноватыми за то, что не сдержались. И еще старательнее терпят, чтобы заслужить прощение. 3. Мученики Люди, которые привыкли к страданиям. Бессознательно выбирают таких партнеров и такие ситуации, в которых можно героически терпеть. Многие люди из этой группы даже считают, что страдание делает их благородными или что любовь и жертвенность – это одно и то же. Комплекс мученичества развивается в связи с родительскими посланиями и манипуляциями, принятыми в семье. Ребенку могли внушать, что он своим существованием доставил родителям много неудобств – и вообще должен быть по гроб жизни благодарен за то, что его родили и вырастили. Причем здесь под словом «благодарность» чаще всего понимается подчинение (привет подмене понятий). 4. Трудоголики Люди, зависимые от работы. Чувствуют вину, когда отдыхают, потому что все время думают, что могли бы в это время сделать много полезного. Люди, умеющие расслабляться, вызывают у трудоголиков раздражение (за которым часто скрыта зависть, поскольку позволить себе просто жить они не могут). Часто пребывают в иллюзии, что вот еще немного потрудятся, еще один проект закроют и тогда смогут наконец-то расслабиться. Только за этим проектом будет следующий. Трудоголики сбегают в работу от собственной жизни и близости с другими людьми. Убивают себя и свои отношения ради постоянной занятости. Причем делают это не ради результата, а ради процесса, ради того, чтобы все время что-то делать. 5. Перфекционисты Живут под девизом «Будь совершенным!». Оценивают себя и/или других, сравнивая с недостижимым идеалом. Причем сами перфекционисты не считают, что требуют слишком многого: им кажется, что их ожидания абсолютно нормальны. Такие люди часто застревают в мелочах, отвлекаясь от главного. Могут целыми неделями размышлять над делом, выполнение которого само по себе занимает две минуты. Иногда такие люди страдают от прокрастинации, но это никак не связано с ленью. Дело в том, что они очень боятся совершить ошибку, сделать что-то неправильно, поэтому не делают ничего: лучше никак, чем неидеально. В глубине души перфекционисты постоянно испытывают стыд, чувствуют себя недостаточно правильными, уместными, адекватными и компетентными. 6. Чечеточники Контрзависимые личности, не выдерживающие по-настоящему близких отношений. Они научились не доверять другим, убедили себя в том, что им никто не нужен. Такие люди могут находиться в отношениях, но только с теми, кто сохраняет эмоциональную дистанцию и не требует слишком многого. Люди из этой группы, конечно, хотят отношений, близости и тепла. Но жизнь в дисфункциональной семье научила их бояться близости. Ведь те, кто должен был заботиться и поддерживать, вели себя совсем не так. Те, с кем была самая крепкая связь, много раз делали больно. Это не все формы саморазрушающего поведения, встречающиеся у людей с синдромом ВДА. Разрушать себя можно разными способами, например, физически причинять себе вред, подвергаться опасности при неосторожном вождении автомобиля, выбирать ненадежных или зависимых партнеров, самому стать зависимым от алкоголя или наркотиков. Причины созависимости В невротических отношениях люди оказываются потому, что пытаются как бы переписать ситуацию в родительской семье, исправить ее. А чтобы что-то починить, нужно это сначала воссоздать. Именно это и происходит в отношениях созависимости, когда выбирается партнер, у которого есть какая-то зависимость – алкогольная, игровая, наркотическая. Часто кто-то из членов семьи созависимого тоже страдал этим недугом, но бывает и так, что будущий созависимый растет в дисфункциональной семье другого типа. Проще говоря, необязательно быть ребенком алкоголика, чтобы выбрать в супруги алкоголика. Здесь первостепенное значение не в том, был ли в семье зависимый, а в том, какого качества были отношения. Ведь если ребенок привык, что его игнорируют или что он должен тащить на себе чужие проблемы, то роман с зависимым обеспечит ему повторение до боли знакомого сценария: всегда есть что-то важнее тебя, но ты должен нести ответственность за другого. Кроме того, в формировании созависимости невероятно важную роль играют ранние отношения с родителями, а именно – то, как происходило психологическое отделение ребенка. Здесь работает такой закон: без качественной зависимости не бывает качественной независимости. Сейчас поясню. Когда ребенок совсем еще маленький и беспомощный, он нуждается в стабильных взрослых. Нужно, чтобы рядом был кто-то надежный, зависеть от кого нестрашно. Помните, в главе про доверие я писала, что базовое доверие миру возникает в случае, если мама (или тот, кто ее заменял) была предсказуемой и откликалась на просьбы ребенка? Тогда у него возникает важная установка, что мир – безопасное место, а значит, в нем можно действовать активно. Ребенок пробует, и со временем у него появляется чувство своего собственного, отдельного «Я». Он учится брать ответственность за свои действия, опираться на свою внутреннюю силу, действовать самостоятельно. Так он становится независимым. Но в дисфункциональных (а уж тем более в созависимых) семьях для такого отделения есть много препятствий. Например, мама не может быть достаточно стабильной, ведь она все время занята невротическими отношениями с пьющим отцом или властной бабушкой. Или кто-то из родителей бессознательно препятствует психологическому отделению ребенка, ведь если он вырастет, то маме с папой придется заниматься своей жизнью и своими отношениями, а родительство помогает отвлекаться от накопившихся проблем. А может, мама вообще растила ребенка не для того, чтобы он стал взрослым, а чтобы он занимался ее жизнью. Или кто-то из родителей был авторитарным, самоутверждался за счет власти над ребенком, и его самостоятельность была бы угрозой «авторитету». Возможно, гиперопекающие тревожные родители внушали ребенку, что сам он ни с чем не справится. А может, у мамы был комплекс жертвы – и она нуждалась в ребенке как в спасителе и утешителе. Или жизнь с нарциссическим родителем привела к стойкому ощущению себя как неполноценного. Как бы там ни было, процесс обретения самостоятельности в таком случае нарушается. Физически ребенок растет, но эмоционально не чувствует себя цельным, потому что застрял на этапе зависимости от другого, болезненных отношений несвободы. Созависимость возникает тогда, когда встречаются два таких человека. Они как две половинки одного целого (в плохом смысле этой метафоры): каждый из них не может по отдельности, каждый не является цельным, поэтому у них так много похожего. Они оба не могут управлять своей жизнью, один – потому, что зависим от вещества, другой – потому, что зависим от зависимости первого. Они оба отрицают свои проблемы, один – потому, что верит, что в любой момент может перестать, другой – потому, что «со мной все в порядке, это у зависимого проблема». Они оба повышают дозу, один – вещества, другой – своей терпимости к насилию. Цепи, связывающие такую пару, усугубляются сильными чувствами и установками созависимых. Чувства – это в первую очередь страх. Созависимый боится, что без его контроля с партнером случится что-то плохое. Страх заставляет все время быть в напряжении, следить, настороженно наблюдать, чтобы вмешаться на случай беды. И еще страх – это отличная основа для эмоционального шантажа: «Если не станешь вовлекаться – будет плохо». Еще одно чувство созависимых – это стыд. Стыд за то, что происходит в семье. Стыд за то, во что превратилась собственная жизнь. И это чувство вынуждает изолироваться, скрывать болезнь партнера и детали их жизни. Надежда – переживание, заставляющее вновь и вновь возвращаться в отношения и все сильнее вовлекаться в происходящее с партнером. Здесь срабатывает эффект казино, когда созависимому кажется, будто он как-то сумеет найти хитрую схему, чтобы взломать систему, заставить партнера бросить. И маленькие непродолжительные «выигрыши», когда после ссор или разговоров тот не пьет три дня, вызывают надежду: ведь получилось же сейчас! Только эти три дня проходят, а зависимость остается. И еще одно очень важное переживание – это чувство вины. Под его влиянием созависимый продолжает находиться в отношениях, которые его разрушают. Часто эта вина относится вовсе не к партнеру, а к родительской семье, когда казалось, что ребенок мог что-то исправить. Кроме этих чувств, созависимым мешают разорвать нездоровую связь и характерные установки, которые еще называют мифами созависимых. Об одном из них мы уже поговорили – это вера в то, что каким-то своим поведением можно вынудить партнера перестать употреблять алкоголь или наркотики. Правда в том, что без внутреннего желания трезвости самого зависимого НИКАКОЕ поведение партнера не поможет ему бросить пагубную привычку. Установки из категории «близких в беде не бросают», «любимому человеку надо помогать» в ситуации созависимости оказываются вовсе не про реальную помощь. Решая проблемы зависимого с работой или полицией, придумывая для него отговорки и оправдания, разгребая последствия его пагубной привычки, созависимый таким образом выращивает в партнере стойкую безответственность и еще сильнее привязывает к себе. Ну и еще один миф, который встречается не только у созависимых, но и в целом портит многим жизнь – это убеждение, что «любовь стерпит все». В реальности немного иначе: все стерпит мазохизм. А любовь тут ни при чем. Установки и чувства усиливают созависимость, не дают выйти из этих отношений даже тогда, когда здоровая часть личности понимает: что-то идет не так. Но есть и вторая часть. Та, которая с неведомой силой тянет обратно. Это, вы не поверите, выгода. Созависимым быть выгодно. И вот почему. • Не надо заниматься собственной жизнью, своим развитием, своими личными травмами – все время уходит на опеку зависимого и выяснение отношений с ним. • Созависимость дает ощущение власти и нужности. Так человек чувствует, что он не просто делает что-то хорошее, а прямо-таки возвышается над другими. Есть даже такое понятие – «корона созависимости». Его используют, чтобы описать ощущение непогрешимости и чуть ли не святости того, кто страдает в отношениях с зависимым. Интересно, что эта корона не слетает даже в группах взаимопомощи таких людей: казалось бы, все всем в таких сообществах должны сочувствовать и поддерживать, но… нет, часто вылезает высокомерие. Как будто люди соревнуются или в святости, или в знаниях. • Созависимость отвлекает от тяжелого переживания нелюбви к себе, ощущения своей неадекватности или неуместности. Привязав к себе другого, инвалидизируя его, созависимый гарантирует ситуацию, в которой он не останется один, не будет брошен, ведь второй без него не справится. • Созависимость помогает избежать истинной близости, гоняясь за призраком будущего, в котором «он перестанет пить». Этот же призрак заслоняет собой неустроенность жизни созависимого, недовольство тем, кто он и как живет. Созависимые часто страдают синдромом отложенной жизни, говоря себе, что вот когда партнер справится с недугом, тогда-то и заживем по-настоящему. Только «зажить» он сам боится, потому и находится в таких проблемных отношениях. • Созависимость позволяет компенсировать и другие детские страхи и болезненные переживания. Не только страх брошенности, но и страх беспомощности: созависимый уверен, что он найдет способ справиться, что как-то он на своего партнера повлияет. Ну и самое главное. Не только об отношениях созависимости, но и обо всех тех связях, которые трудно назвать здоровыми. Проблемные отношения возвращают в уже знакомое (а для психики знакомое = безопасное). Они повторяют ту безответную любовь, с которой человек уже сталкивался – безответную любовь к родителям. У людей, склонных вступать в неблагополучные отношения, от этой нелюбви развился комплекс недостаточно хорошего ребенка. В таком состоянии человек в глубине души верит, что когда-нибудь он сможет быть достаточно хорошим, чтобы его полюбили. Часть IV Что делать? Как выходить из таких отношений Если вы сразу же открыли книгу на этой главе, то простите, но я вас остановлю. Выбраться из проблемных отношений без понимания того, как они устроены, практически невозможно. Особенно если ваша история больше похожа не на разовый эпизод, а на сценарий отношений, в котором лица меняются, а сюжет остается неизменным. Так что наберитесь терпения, поборите внутреннее сопротивление и вернитесь к началу. Это важно. Ну а если вы прочли книгу, то, во-первых, я надеюсь, что кое-что она помогла прояснить. А во-вторых… подготовьте ручку и блокнот. В этой части книги будут встречаться письменные упражнения, которые важно не просто прочитать, а именно сделать. Вы уже достаточно времени и сил уделили своим отношениям. Теперь ваша очередь получать собственное внимание. Но, прежде чем я перейду к конкретным рекомендациям по выходу из проблемных отношений, нужно обсудить еще кое-что. А именно то, как происходит разрыв. Как проходит расставание?