Ильсур встает в боевую стойку, смотрит прямо мне в глаза, но я знаю, что он ищет место послабее, чтобы пробить мою оборону. — Ну, тогда не знаю. Может ты просто зажрался? Ильсур выкидывает вперед правую ногу, но натыкается на мой блок руками. Мы стоим на татами посреди спортивного зала. Вокруг никого — у меня индивидуальная тренировка, а Ильсур — мой тренер по… Да по всему! Тайскийский бокс, обычный бокс, джиу-джитсу, самбо, рукопашный бой, дзюдо — я не знаю борьбы, которую он бы не практиковал и не мог научить. После спарринга мы пойдем в зал с тренажерами на силовую тренировку, а потом в бассейн и баню. Я стараюсь ходить сюда три раза в неделю на протяжении вот уже пяти лет. И за это время мы с Ильсуром довольно сильно сдружились. Он оказался прекрасным человеком, хорошим надежным другом и приятным собеседником. Для Ильсура и его «плюс один» в любом из моих ресторанов всегда есть накрытый столик, где без депозита «все включено». — Понимаешь, я никогда не фантазировал во время секса… — я пытаюсь оправдаться. — Вот об этом я и говорю — зажрался, — Ильсур проводит серию ударов. Какие-то попадают в цель, какие-то у меня получается отбивать. — Да нет же. Тебе меня не понять. Ты же видел Люси? — О да! — Да ее на обложку любого журнала помещай и тираж будет раскуплен за день — Это точно. — У нее в инсте литры мужских слюней в комментариях. — Не сомневаюсь. — Сколько мы с ней уже? Два года? И никогда ничего подобного не было. Каждый секс, как в первый раз. — Вот и настал второй раз, я полагаю. Я отстраняюсь и опускаю руки. Ильсур делает тоже самое. — Что ты имеешь ввиду? — спрашиваю я, вытирая мокрой перчаткой пот со лба. Ильсур смотрит на меня укоризненно, даже как-то по-отечески, как будто на сына, который не может понять простых, очевидных вещей. Его когда-то черные волосы давно прорезала седина, а смуглое лицо сплошь испещрено морщинами. Он действительно напоминает аксакала, который знает все. — У тебя что никогда не было длительных отношений? — спрашивает Ильсур. — Что ты имеешь ввиду под словом «длительные»? — задумываюсь я. — Ох бля, — вздыхает друг. — Самые долгие отношения сколько длились? Я снова в раздумьях. Если честно, я никогда не засекал и не следил. — Если ты не можешь вспомнить, значит недолго, — резонно замечает Ильсур, подманивая меня рукой — у нас все-таки тренировка, а не прием у психолога. Хотя, он, зачастую, заменял мне и его. Я встаю в стойку. Моя очередь нападать. Провожу серию ударов, но ни один не достигает цели. — Думаю год, может полтора. Но явно не больше. Похоже, с Люси самые долгие, — в промежутках отвечаю я. — Вот! Об этом я и говорю, — произносит Ильсур, уклоняясь от ударов. — Ты просто слишком долго в отношениях. Конкретно для тебя, конечно. Сложно представить еще кого-то, для кого два года это «слишком долго». Мы снова отстраняемся друг от друга. Я тяжело дышу — все-таки тренировка длится уже час. — И что мне с этим делать? — спрашиваю я. — Ничего, — разводит руками Ильсур. — Никакой трагедии не произошло. Честно говоря, для меня вообще странно, что ты так напрягся из-за этого. — Сам не понимаю. — Давай еще раз. Ильсур делает очередной выпад ногой. Я, думая, что просчитал его ход, ухожу в сторону, но тут же натыкаюсь на левый кулак. Обманка сработала. Я падаю на татами лицом вниз. Боль оглушительная, но я к ней привык. Синяк вот точно останется. Он бьет, как молот. Просто вышибает мозги и, будь я хоть чуть-чуть слабее, точно оказался бы в отключке. Мы уже давно перешли с этапа «поглаживаний», как он их всегда называет, на этап — деремся, как в последний раз. — Вставай, — приказывает Ильсур. — Хватит на сегодня. Пошли бицепс разомнем. У меня, наконец, есть возможность попить воды. Я жадно выпиваю половину бутылки воды смешанной с L-карнитином, вытираю насквозь мокрую голову полотенцем и иду за тренером в зал с «железками». Здесь шумно. За ревущим на весь зал тяжелым роком слышно лязганье металла и надрывные крики тяжелоатлетов, больше похожие на визги степных козлов. Ильсур проводит меня к жиму лежа и навешивает блины на гриф. Я ложусь на скамью. — Ну, а вторая девушка — кто она? — спрашивает он, заворачивая стопор. — Агата? — уточняю я, глядя на него снизу вверх. — Да, «идеальная задница». Я почему-то опять улыбаюсь, созерцая всплывшие в памяти аппетитные булочки Агаты. — Она мой новый шеф-повар, — произношу я, хватая гриф и примеряясь к более удобному хвату. — Вот как. А куда делся Жак? — Удивляется Ильсур. Я ловлю себя на мысли, что не ходил на тренировки с похорон Жака. И Ильсур даже не спрашивал, где я пропадал. Вот такой он человек. — Жак умер, — с горечью говорю я. — Ах ты ж. Прими мои соболезнования, — глаза Ильсура резко грустнеют, он бывает очень сентиментален в отдельный момент. — Спасибо, — искренне благодарю я. — Знаю, как он тебе был дорог. — Да… Был… — отрывисто произношу я, резко поникнув. — Ну так и что с «идеальной задницей»? — Ильсур помогает мне снять гриф, на котором висят два блина по десять — мой разминочный вес. Я легко делаю десять повторений и ставлю гриф на место. — Да, задница у нее отменная, но таких миллион. Мы с ней виделись всего три раза, почему именно она? — Ты задаешь мне вопросы, ничего не рассказывая, — укоризненно смотрит на меня Ильсур. — Если хочешь помощи, дай больше конкретики. Что это за девушка? — Она работала в «Трех Китах». Сильный шеф. Такая знаешь, — я задумываюсь. — Пробивная что ли. Не боится трудностей, не останавливается ни перед чем. Видел бы ты как она себя показала, когда Илюха устроил ей тест-драйв на кухне. — Представляю, — ухмыляется Ильсур. — Еще подход. Он навешивает еще два блина по десять килограмм и встает в основании скамьи у моей головы. Я снимаю гриф и вновь, без напряга, делаю двенадцать повторений. — Не представляешь, — говорю я, убирая руки с грифа и потряхивая ими в воздухе, чтобы разогнать кровь. — Там искры летели во все стороны. Она, конечно, ничего не сказала ни мне, ни ему, но, спорю на что угодно, материла нас только в путь. Но гадость Илья сделал редкостную. — Понимаю. Ты извинился? — Нет. — Почему? В который раз я задумываюсь. А ведь действительно почему? С утра была возможность, когда она пришла на работу, а я был так занят своей вчерашней проблемой с Люси, что даже не принес извинений. Да еще вчера нужно было извиниться, но я был слишком зол на Илью, чтобы подумать об этом. — Не отвечай, — мягко и игриво говорит Ильсур. — Ты же босс, тебе не по рангу. — Нет, тут ты ошибаешься. Я всегда признаю, если я был не прав. — Значит, извинись. Еще подход! Ильсур навешивает еще два блин по десять и суммарный вес достигает восьмидесяти килограмм. Уже прилагая значительные усилия, я снимаю гриф. Очередные двенадцать повторений снова выбивают из меня пост, я чувствую как бицепсы наливаются свинцом и заметно округляются. Дальнейшую тренировку мы проводим молча. Я думаю, о том, как буду извиняться перед Агатой и вообще уместно ли это теперь, а Ильсур не тревожит мои мысли. Переживания о смазанном «шикарном сексе» уходят на второй план. Он гоняет меня по всем тренажерам верхней группы мышц, и, к концу тренировки, я измотан и, почему-то, счастлив. Нет, ничего лучше отличной изматывающей нагрузки на свое тело. Когда все мышцы выжаты, как лимон, и брошены в помойку. О да, завтра с утра я найду их на своей постели. Они напомнят о себе жуткой болью. Наконец, мы идем в инфракрасную баню на десять минут, чтобы потом отправиться в бассейн. — Ну что, тебя все еще тревожат твои бабы? — усмехается Ильсур, сидя рядом со мной в одном полотенце. В помещении никого нет, и мы можем говорить без стеснений. — Да у меня проблемы только с одной, — пожимаю плечами я. — И то, похоже, я себя больше накрутил. — Но вторая влетела в твою жизнь без стука. — О да, она всегда появляется, как ураган и в помещении как будто молнии вокруг, — усмехаюсь я. — И каждый раз улыбаешься как дурачок, когда говоришь о ней, — легко ударяет меня кулаком в плечо Ильсур. — Ты серьезно? — я в ужасе смотрю на него.