— Если это и случилось, то не при мне. Да и сомневаюсь, что он при мне позволил бы себе такие фривольности, за которые можно огрести. — Зная Агату, огрести можно за что угодно, — усмехнулся Илья. — Да уж, — поджимаю губы я и встаю. — Не забудь, что у тебя завтра новый поставщик рыбы на пробу. — Угу, — возвращаясь к макбуку, говорит Илья. Я ухожу. Кроме Агаты у меня не было причин заходить к нему, но я узнал ценную информацию. Пожалуй, еще один повод для диалога найден. Мне ничего не остается, как включить шефа на полную. Уже в своем кабинете, я звоню по прямому телефону на кухню и прошу пригласить в мой кабинет шеф-повара. Судя по ее поведению, она бы этого крайне не хотела. Но меня не остановить. У нее нет выбора, придется объясниться. Я не хочу, чтобы наша встреча выглядела, как разговор подчиненного с руководителем, поэтому не сажусь за свой стол, а остаюсь у двери, прислонившись спиной к стене. Вешалка у входа немного скрывает меня. Через три минуты словно вихрь в кабинет врывается Агата. Ее волосы поправлены наспех, черная юбка съехала вбок. Я явно оторвал ее от работы, в которую она упорно окуналась весь день, чтобы не замечать меня, и она не успела привести себя в полный порядок. Девушка замирает в дверях, но через секунду делает решительный шаг вперед. Меня она, кажется, не замечает, и я, пользуясь моментом, закрываю дверь и преграждаю ей путь. — Что происходит? — спрашиваю я низким голосом. Агата оборачивается. Наши взгляды встречаются, и я вижу на ее лице страх. Впервые. — Все-таки загнали меня в угол, Марк Давидович, — пытаясь сохранить самообладание, говорит Агата и сдувает прядь волос, прилипшую к губе. — Кажется, мы вчера перешли на «ты». — Я подумала это неформальная часть праздничного вечера. Сейчас мы на работе, — Агата пожимает плечами. Она старается вести себя так, будто вчера ничего не происходило. А я теряюсь в догадках, что именно породило такую реакцию. Нужно как-то вывести разговор и узнать истинную причину происходящего. Не может же быть дело в том тюфяке из ее инсты. Где я и где он? Не серьезно. — Я бы хотел, чтобы неформальная часть сохранилась между нами. Ты не против? — я поднимаю бровь, глядя ей в глаза и делаю шаг вперед. Она, почти синхронно со мной, делает шаг назад. — Если это касается только обращения на «ты», то нет, — твердо говорит девушка. — А как же все остальное? — я снова делаю шаг вперед, и Агата снова повторяет за мной. — Все остальное было ошибкой. — Твои губы говорили об обратном вчера, — шаг вперед и шаг назад. Идеальная задница Агаты упирается в мой стол. Вот теперь ты загнана в угол. — А потом они сказали, что хотят поехать домой. — Вполне объяснимая реакция. — Чем же? Мы стоим друг напротив друга так близко, что я не могу не вспомнить вчерашний поцелуй. Я чувствую ее жар, чувствую ее гладкую кожу, хоть и не трогаю ее. Запах жасмина и сандала снова обволакивает мой нос, и я сдерживаюсь изо всех сил, чтобы сейчас не поцеловать ее. Это кажется мне уже каким-то наваждением. Я хочу целовать ее всегда. Даже когда она вот так холодна ко мне. — Неожиданность, испуг, слишком классный поцелуй — выбери любой вариант. А может быть, что более всего вероятно — все они вместе взятые. — Ты слишком высокого о себе мнения, Марк Давидович. Но все мимо. Она скрещивает руки на груди и занимает оборонительную позицию. — Какова твоя версия? — Интерес до и отсутствие интереса после, — снисходительно улыбается Агата. Я несколько теряюсь от такого заявления, но стараюсь не подавать виду. Никто никогда не жаловался, честно говоря. Неужели все так плохо, а мне пели песни только из-за моих денег? — Значит решила провести эксперимент? — Я просто не сопротивлялась. Вполне возможно, что эксперимент проводил ты. — Это был не эксперимент, а искреннее желание. — Слабо верится. При искреннем желании стараются лучше. Я готов взорваться. Что она о себе думает? — Мне кажется, ты совсем не распробовала, — решаю я пойти ва-банк и молниеносно подношу свое лицо к ее, одновременно пытаясь ее обнять. Агата увиливает от этого маневра, в последний момент накрывая своей ладонью мои губы. Я целую ее пальцы. Сладкие. — Стоп! Если твои губы еще раз коснутся моих, обещаю — я тебе врежу, — цедит Агата. Я не понимаю, что происходит. Уже в который раз с тех пор, как повстречал эту девушку. Если сейчас напирать слишком сильно, можно сделать только хуже. Она явно не настроена вспоминать вчерашний вечер. Я делаю шаг назад и в сторону. Расстояние между нами становится приличным. — Если это все, о чем ты хотел поговорить, то я пойду, — решает Агата и, не дожидаясь моего ответа, идет в сторону двери. — Боровиков! — громко говорю я. — Что? — девушка оборачивается, держась за ручку двери. — Ты дала ему пощечину. — Отрицать не стану. — За что? — Он сказал непростительную гадость. — Про тебя? — И про тебя. Глава 14. Агата Я закрываю за собой дверь кабинета Михельсона и стремительно покидаю поле боя. Этого разговора следовало ожидать. Не зря он караулил меня с самого утра. Надо же было мне вчера так подставиться с этим поцелуем. Я сжимаю руки в кулаки и, практически, врываюсь в кухню. Я безумно зла. На Марка, на себя, на Боровикова, даже на Кирилла, который зачем-то приволок одинокого Михельсона на ту злополучную вечеринку четырнадцать лет назад. Больше всего, я конечно, зла на себя. Всего один поцелуй! И он грозит усложнить мне жизнь, которая только начала налаживаться. А виновата в этом я сама. Поддалась очарованию Марка и потеряла голову. Снова. На кухне кипит работа, запах еды будоражит рецепторы и удивительным образом успокаивает меня. Я всегда нахожу покой на кухне. Именно работа стала моим спасительным якорем в прошлом и именно ей я намереваюсь заняться прямо сейчас. Я окидываю взглядом кухню и нахожу повара, который с самого утра выглядит неважно. Он стоит на горячем цеху, его лицо полностью красное, а лоб покрывает испарина. Сомневаюсь, что виной тому утка, которая жарится на сковороде перед ним. Стараясь выбросить все лишние мысли из головы, я подхожу к нему. — Веня, мне кажется тебе нехорошо. Вениамин смотрит на меня глазами побитого пса и выдавливает жалкое подобие улыбки. — Душновато если только, Агата Александровна. Ага, душновато. Настолько, что Вениамин готов сползти на пол прямо сейчас. — Собирайся, давай. Повар испуганно смотрит на меня, боясь вздохнуть. Крепостное право у них тут было что ли? — Куда? — голос Вени становится на октаву выше. — Домой, куда еще. Ты тут сейчас просто свалишься, — прерываю попытку повара возразить мне взмахом руки. — А если тебе себя не жалко, подумай о том, что заразишь половину кухни. Веня насупленно сводит брови, но спорить не торопится. — Подумал? — вопросительно поднимаю бровь. — Подумал, — парень исподлобья смотрит на меня. — Спасибо, Агата Александровна. Мне и правда нехорошо, но утка… — С уткой я разберусь. Иди давай уже, — нетерпеливо машу рукой. Я забираю у Вениамина сковородку и делаю знак Андрею, чтобы показать, что встала на горячий цех. Надо отдать должное моему су-шефу. Ни намека на удивление на его лице. Только профессиональное принятие ситуации и бесперебойная работа. Однажды Андрей точно станет отличным шеф-поваром. Заказы сыпятся один за одним, и я получаю то, что хотела. Абсолютно пустую голову. Хватит и того, что я всю ночь не спала, а ругала себя за глупость и импульсивность. Но любимая работа, как я и надеялась, отвлекает меня от безграничного чувства недовольства своими поступками. Спустя пару часов, наплыв гостей, ожидаемо, спадает, и я могу оставить поваров не кухне. Я чувствую удовлетворение от работы, ноги гудят, но я по-настоящему счастлива. Я подхожу к Андрею, чтобы обсудить график и краем глаза вижу, Марка, выходящего из кухни. Мой тяжёлый вздох, не остаётся незамеченным су-шефом.