— Я гораздо раньше любых твоих предков, — легко улыбнулся я, на несколько секунд делая свои зрачки вертикальными. При этом мне удалось наклонить голову, тем самым уклоняясь от всех камер и фотоаппаратов, зато сама журналистка явно успела заметить этот феномен. Маленький плюс невысокого роста, когда общаешься даже с человеком, который не сильно выбивается из остальной толпы. — Для чего вы живете тут? Зачем занимаетесь тем, что, по вашим же словам, делает контора? — девушка, судя пролетевшему блеску в её глазах, заметила этот момент, что добавило ей ещё больше интереса. Остальные репортеры, которые опасались подходить ко мне и столпились вокруг моей охраны, раздирая их вопросами, начали перетекать поближе ко мне, желая заснять происходящее. Осознали, что я не планирую их сжирать на месте? — Надо приспосабливаться к происходящему, если хочешь жить в нормальных условиях. И, когда я говорю про «нормальные условия», то подразумеваю мирное сосуществование вместе с остальным человечеством. Не у всех, к сожалению, такие же мысли и желания, так что приходится показывать им, насколько они неправы, — ответил я уже без малейшей ухмылки. Серьезный вопрос, сейчас человечество лишь пытается осознать, кто мы такие и для чего бродим среди них. Немаловажно показывать, что мы не планируем их как-то использовать, что не собираемся жить за их счет. Наоборот, надо создать реноме мудрых и опытных защитников, которые делают все, чтобы вокруг было тихо и спокойно. — Вы работаете на правительство или у вас своя… Тайная ложа, — репортерша сделала какой-то финт рукой, показывая, что это, мол, что-то возвышенное, о чем, якобы, нельзя говорить или упоминать. — Главная задача нашей конторы — поддерживать мир и порядок во всем, что связано с деятельностью нелюди и нечисти не только в России, но и по всей Земле. У нас более пятидесяти филиалов по всему миру, но, да, на данный момент главным является тот, что расположен в Москве, — не буду я говорить, что подобное разделение появилось лишь неделю назад, идеально совпав с произошедшим. Все-таки «Совет Двенадцати», как ни крути, и стал тем самым управляющим органом, который дальше будет работать, координируя действия всех остальных контор. Да, сложно сказать, что мы можем прямо-таки отдавать приказы и требовать незамедлительного подчинения от своих сородичей в Китае и в Бразилии, например. У нас есть свои разногласия, мы по-разному можем смотреть на какие-то моменты… Вот только это настолько далеко от всего того, что могут себе представить обычные люди, что объяснять им это я никогда не буду. Можно как-нибудь извернуться и ляпнуть, что всё это построено на «праве сильного», но это будет неправда, даже несмотря на ту произошедшую дуэль между мной и кучей других существ. Мы видим мир другими красками, ощущаем его куда более цельным. Даже самые прославленные буддисты, которые на самом деле доходили до того, что считали «познанием мира», никогда не смогли бы понять этого. Другие мысли, иные мотивы и желания… — Для чего вы это делаете? — ну, вот, приходится говорить о самых простейших поводах и мотивах. — Если мы хотим жить в гармонии с человечеством, то нам надо подстраиваться под вас, что мы успешно осуществляли на протяжении многих тысяч лет. Один неверный шаг, и все может обрушиться до уровня новых «крестовых походов» с миллионами погибших, с сильнейшими разрушениями. Вы сами должны видеть, что произошло, когда кучка отщепенцев решила всколыхнуть этот мир. На протяжении последних семи сотен лет мы поддерживали порядок на планете и сделаем все для того, чтобы подобное больше никогда не повторилось… — на середине моей фразы один из конвоиров внезапно решил, что надо меня поторопить, подтолкнув в спину. Планировал придать мне ускорения? Опозорить перед десятками камер и репортеров? Мне безумно скучно лезть в его дубовую голову, но позволить совершить подобное со мной я не дам. Убивать я не планировал, некрасиво скажется на фоне тех речей, что я сейчас несу. Даже не повернулся к нему, всего лишь приказал его телу моментально подчиниться и сделать несколько шагов назад, прячась за своими товарищами. «Договорю, пойдем», ретранслировал я свои мысли в головы остальных девяти конвоиров, явно давая им понять, что выбора у них никакого нет. — И как вы это осуществляете? Договариваетесь, находите компромисс? — вот неугомонная, я могу придумать десятки вопросов, которые куда лучше подошли бы для подобной информации. — Лишаем всех сил тех, кто вредит людям. Убиваем, если на их руках находим кровь. Мы не можем ограничиваться полумерами, когда речь идет о нашем существовании. Поэтому приходится действовать жестко, что является напоминанием для всех остальных. Мне, например, вовсе не надо видеть человека или нелюдя, чтобы считать следы его ауры. Так что мне не составит труда найти тех, кто создает свои арт-композиции на моей машине. И это лишь самое простейшее действие, которое я могу вам описать. — И все остальные монстры… Ой… — переполошилась девушка, осознав, что мне может не понравиться такое слово, но я лишь показал ей, что она может продолжать. — Все остальные сверхъестественные существа соглашаются на подобное? — я уже вижу и буквально слышу те вопросы, что планируют задать другие репортеры. Они настолько громкие, что умудряются даже перебивать мои собственные мысли. Вроде и защиту не приспустил, странно… — Вы можете назвать хотя бы одно человеческое поколение, которое исчисляется двадцатью пятью годами, когда ни в одной точке земного шара не было войн? Могу ответить за вас — такого никогда не было. Наш случай — иной. У нас нет возможности позволить себе с кем-то договариваться, учитывая, во что это может вылиться. Есть Договор, который подписан между нами, христианами и другими конфессиями, где прописано очень многое. Все, к сожалению, невозможно учесть на бумаге, но все остальные моменты мы рассматриваем именно с точки зрения мирного существования рядом с вами. — Сколько вам лет… Какой интерес лично у вас в этом… Как мы можем быть уверены, что это правда… — По одному и не перебивать друг друга, — негромко сказал я, добавив в голос немного властности, чего с головой хватило этой галдящей толпе. — Я куда старше человечества. Мой интерес в мирном существовании рядом с вами. Вы ни в чем не можете быть уверены, одними только словами мне никак вас не убедить. Раз вышло так, что мы раскрылись, то нам придется работать бок о бок. Поэтому я сейчас разговариваю с вами, а не прячусь от камер, хотя меня безумно раздражают ваши попытки преследовать меня, ибо это мешает моей работе. Вы хотите, чтобы подобная атака повторилась ещё раз из-за того, что руководство конторы не может работать в спокойных условиях? Тогда продолжайте заниматься тем, что вы делаете, у вас это отлично получается. На этом мы закончили. Если кто-то хочет что-то спросить, узнать, то подходите к уже известному вам адресу, а не следуйте по пятам за нами, — наконец-то закончил я, вернул контроль за телом неподвижно стоящего ФСБшника и отправился в сторону своей машины. Ехать с ними не хочу, это потом такси вызывать или просить, чтобы меня кто-то подвез… Лишняя пара ушей и, что самое главное, дополнительный думающий мозг рядом мне точно не нужны, на самом деле пора настроиться на выполнении того, что я считаю своими должностными обязанностями. Повторять что-то для доброй сотни этих любопытных ушей мне не пришлось, они расступились, пропуская меня к моей «адовой колеснице», так что очень скоро «Патриот» вырулил за пределы стоянки, отправляясь к главному корпусу Тринадцатого отдела. Занятно, что машина стояла кучу времени, а её никто не изрисовал и не исписал очередными гадостями. Боялись, что увижу их лица? Ну, ничего, теперь они в курсе, что я могу отыскать всех этих вандалов и без прямой видимости… Глава 3 На подземной парковке меня уже ждал раздраженный и злой Моу. Вдумайтесь только, недовольный эльф! Я и не вспомню, когда в последний раз таким его видел, если выбросить из головы прошедшую неделю. Времена воистину меняются. Причем он даже не пытался скрывать подобные эмоции, они не только разлетались по округе, позволяя себя уловить существам типа меня, но и легко читались на его лице и по глазам. — И тебя вытянули, — констатировал я факт его пребывания в этом месте. Надеюсь, что в контору Разумов послал кого-нибудь поумнее, кто не додумался угрожать её главе при большом скоплении подчиненных. — Ага, о чем-то хотят пообщаться эти товарищи, — слегка презрительно выделил он последнее слово. Ясно, значит без каких-то эксцессов и там не обошлось, жаль. В последнее время как-то так вышло, что именно Моу был главным уравновешивающим фактором всего в нашей конторе. Воспитание, наверное, сказалось. Взращен в тот самый момент, когда человеколюбие в эльфийской среде достигло своего максимума, пусть и проявлялось весьма странно. И так слишком много перемен в последнее время на нас свалилось, не хочется ещё и изменения его мнения увидеть. Я чувствовал, насколько эльф сейчас не желает общаться, так что лишь промолчал, благо, что ответы на подавляющее большинство моих вопросов буквально витали в воздухе. Моу слишком громко думал, выплескивая наружу целые картинки и фрагменты воспоминаний, по которым можно было составить историю последних двух часов его жизни. Да, с ним обошлись несколько мягче, но… Главное тут — несколько. Понятно, чего он настолько раздражен. Не объяснили ничего, не пояснили, зачем выдергивают к себе, буквально приказали следовать за собой, чуть ли не угрожая при этом. Идиоты, это я могу более-менее аккуратно воздействовать на мысли и ауру человека, они реально хотели посмотреть, на что способен злой эльф? Ладно, как раз и мои конвоиры уже из машины выползли, пора нам подниматься наверх. Оттуда веяло странными перемешивающимися волнами эмоций. В этом здании сейчас куда больше народа, чем раньше. Причем добавились не только многочисленные начальники, но и рядовые служители, которых я раньше не видел. Стоит ли говорить, что подавляющее большинство последних не было людьми в полном понимании этого слова? Слабые ведьмы, неопытные колдуны, парочка молодых вампиров, которые до краев залиты дармовой кровью, даже несколько средних магов появилось. Где они, интересно, скрывали подобное сокровище от нас все это время? Кстати, я умудрился забыть о потенциально сильном маге, которого нашел, крадя энергию по домам. Пришлось направить тонкий ментальный щуп в голову Моу и передать ему свои ощущения, не забыв добавить координаты. Ну не в слух же об этом говорить, верно? Фиг его знает, каким образом дальше всё тут закрутится, подобная информация опять может выскочить из памяти, а потом себя корить за это буду. Не, пусть эльф за это и отвечает, благо, что он сразу же достал блокнотик и что-то написал на своем эльфийском наречии… — Как неожиданно и приятно, — ухмыльнулся я, увидев Разумова. Он ждал нас в той самой комнате, где я постоянно проверял головы местного правительства от чужих закладок. Сидел в одиночестве, но за зеркальным стеклом, в небольшой комнатке для зрителей, набилось не менее двадцати человек. Они там, что, на головах друг у друга засели? Ещё и так плотно думают, что эти отголоски сами забираются ко мне в разум. Пришлось распараллелить создание. Первый равнозначный поток остался в теле и будет отвечать за общение с полковником, а вот второй начнет мониторить все эмоции и мнения существ, сидящих неподалеку. Оно, кстати, сразу же и предупредило Моу, что мы тут совсем не втроем общаться будем. Тот, скорее всего, и так понял, но я решил перестраховаться. Разумов, к слову, тоже вряд ли будет говорить от своего имени. Как-то иначе объяснить наличие микронаушника в его левом ухе я не могу, в первый раз сталкиваюсь с такой манерой общения со стороны Ильи. — Нам надо обсудить новый вариант наших отношений, учитывая произошедшее, — он даже не поздоровался, лишь успел бросить на меня подозрительный взгляд, а вот на Моу посмотрел вполне адекватно. Хмм… Не помнит, что произошло, когда я чистил его ауру от ментальных закладок? Вполне может быть, адекватный побочный эффект, мог запамятовать предыдущие несколько часов из своей жизни, предшествующие этому моменту. — И что вы хотите изменить? — спросил Моу, мазнув глазами по зеркалу, показывая, что в курсе всего. Он на мгновение прищурился, после чего вновь распахнул глаза, зато зеркальный эффект спал, и мы смогли своими глазами увидеть тех людей, которые там сидели. Семнадцать мужчин, три женщины… Первый поток, наверняка, уже в курсе, но второй-то понятия не имеет. Мы с эльфом явно выдали тот момент, что теперь это стекло не преграда. Слишком пристально, наверное, вглядывались в лица этих зрителей, так что они осознали, что никаких преград для нас уже не существует. Это вызвало бурное обсуждение между ними. Не, надо знать, что они говорят, иначе тяжело будет выстраивать свою линию. Мгновение — оба потока сознания сливаются воедино… Ясно, ничего удивительного, сейчас на нас будут давить, требуя беспрекословного подчинения местной власти, угрожая всевозможными карами и явным противодействием. — Подчиняться мы вам точно не будем… — сказал я, не давая Разумову ничего сказать. Если бы этот слабый ведьмак способен был нырнуть в глубины астрала, то он обязательно засек бы связавшую меня и Моу линию, по которой мы можем общаться намного быстрее, чем это происходит в реальном мире. Для полковника прошла всего одна секунда, а мы уже выработали и придумали свою позицию. — В состав Тринадцатого отдела, как и в любой другой орган, контролирующийся кем-то извне мы не войдем. Ваших наблюдателей готовы принять… В качестве стажёров, которые будут работать наравне с нами. Приказов выполнять не будем, в качестве разведчиков, шпионов, контрразведки, называйте это как хотите, себя не видим и сразу отказываемся от подобного… — минут десять я излагал нашу позицию, основываясь на всем том бреде, что бродил в головах как самого полковника, так и сидящих через стекло людей. Они реально считают, что у нас нет иного выбора, кроме как целиком и полностью подчиниться им. Думают, что способны прижать нас к стенке и чуть ли не уничтожить, если возникнет такая необходимость. Уверены, что мы мало что сможем им противопоставить, считая нас какими-то шарлатанами с небольшими способностями, которые лучше всего проявили бы себя в цирке. Даже произошедшее на планете их не впечатлило. Ну, да, потерь же практически не было ни в одной стране. Странно только, что они не поняли, насколько важная роль была у нас в этом. Причем не только в конторе, которая расположена в Москве, но и во всех других городах. Если бы не наше противодействие, то на месте многих домов правительств остались бы одни руины… Чем дольше я говорил, тем яснее понимал, что все эти мои слова никоим образом не способны адекватно повлиять на этих людей. Они перешучивались друг с другом, искренне смеялись, когда я заявлял, что мы способны противостоять любому давлению и не подчинимся их приказам… «Делай», согласился Моу, когда я предложил провести небольшую демонстрацию, которая показала бы, насколько они ошибаются в своих суждениях. Первым делом я отключил все камеры и любые записывающие устройства в радиусе пятидесяти метров. Следом — мягко вырубил всех, кто следил за нами, включая самого Разумова. Толстое звуконепроницаемое стекло мне пришлось разрезать тонким щупом энергии, вытянуть его целиком не было никакой возможности. После того, как оно опустилось, мое тело на несколько мгновений пропало из этой реальности. Вместо него появились сотни щупалец, которые обхватили стулья и тела, расположенные на них, перетаскивая их к нам в комнату. Поставить стекло на место и вновь превратить его в цельный кусок без единого повреждения не составило никакого труда, а затем, по моей мысленной команде, все эти люди проснулись. — И сейчас вы будете отрицать те возможности, что я описал? — с небольшой усмешкой спросил я, наблюдая за тем, как все эти важные и наглые морды приходят в себя и осознают, где они оказались. Для них и секунды не прошло. Только что они сидели в защищенной комнате, будучи уверенными, что им ничего не угрожает. Естественно, ведь там бешеная прорва различных «артефактов», которые созданы с помощью их отдела за долгие годы работы. Интересно, они в курсе того, что все эти поделки не только устарели на многие тысячелетия, но и вряд ли когда-либо вообще могли адекватно работать? Теперь они смотрят на эльфа и на меня, осознавая, что я мог бы с ними сделать. Причем одного стула не хватило, мне пришлось отдать свой, усаживаясь на созданный мною лично небольшой трон, который сделал видимым, слегка поигравшись с его отображением. Даже слегка удивляет, насколько человечество опасается всяких больших осьминогов. Занятно, что именно с подобным я у них ассоциируюсь после маленькой бойни у Кремля, так что на этом я и решил сыграть. Из моей спины торчит черное щупальце, которое и выполняет роль моего сидения. Уже из него выскальзывают небольшие плети, которые движутся туда-сюда. Сейчас из него выскользнула тоненькая ниточка. Она неспешно добралась до стола, запозла на него, приковывая к себе взгляды всех находящихся в комнате людей, добралась до края стола, поднялась на два метра вверх… Моментально превратилась в трехметровый столб, который через несколько секунд разделился на двадцать одну плеть, каждая из которых направлена на свою цель. Да, столько концентрированного страха и ужаса я давно не ощущал… Пришлось приложить усилия, чтобы не дать этим идиотам сдвинуться с места. — Вы думаете, что можете приказывать нам? Это очень большая ошибка. Мы делаем все, чтобы жить с вами в мире и согласии, но подчиняться кому-то… — начал я с небольшой улыбкой. Толстые плети уже достигли всех сидящих напротив наблюдателей. Они обвились вокруг их шей, спустились к ногам, пеленая их, словно младенцев. — Если вы хотите вести с нами войну, то она будет до полного уничтожения. И я не был бы уверен в том, что вы победите, даже несмотря на такой численный перевес… — я поднялся со своего места и по очереди подошёл к каждому из них, вглядываясь в глаза для пущего эффекта. Делать зрачки вертикальными — слабо, это не окажет нужного влияния. Зато абсолютно белые глаза, из которых вырываются клубы такого же белесого дыма, окажут куда больший эффект, учитывая ту черноту, которая их сейчас сдерживает. Я отошел назад, прислонившись к стене около двери… И развеял всё, что сдерживало этих людей, вновь вернув себе адекватный облик. — Вы явно осознали реальное положение дел, так что давайте спокойно обсудим, как мы можем друг-другу помочь… — мне пришлось слегка успокоить их сердцебиения, вытянуть большую часть страха, иначе подавляющее большинство из них не то, что говорить, они даже думать не смогли бы…