— Я не была в этом уверена и не видела смысла говорить об этом вплоть до сегодняшнего дня. — Хорошо, допустим. Итак, ты хочешь выкурить «скунса» из норы, довести его до паранойи. Предположим, у нас это получится. А дальше что? Какова самая мрачная картина событий? — Больной может потерять сознание, у него могут начаться судороги. Если его не госпитализировать и не начать лечить, откажут внутренние органы. Уэсли изумленно уставился на меня — до него дошло. — Черт возьми, да ты решила угробить этого сукиного сына! Эбби перестала писать и подняла на меня удивленные глаза. — Это всего лишь предположения, — как ни в чем не бывало произнесла я. — Если маньяк и болен, то в легкой форме. Он всю жизнь живет с этим. Вряд ли он умрет от своего недуга. Уэсли продолжал ошарашенно смотреть на меня. Было очевидно, что он мне не поверил. 14 Всю ночь я не спала. Мозг не переключался на отдых, и сознание, как птица, пойманная в силок, металось между картинами реальности и бредом. Мне привиделось, что я кого-то застрелила, а Билл в качестве медэксперта и в сопровождении какой-то красотки прибыл на место преступления почему-то с моей черной сумкой… Широко открытыми глазами я смотрела в темноту, и сердце словно сжимала ледяная рука. Я встала задолго до того, как зазвонил будильник, и, как в тумане, мрачная, подавленная, поехала на работу. Никогда в жизни не чувствовала себя такой одинокой и измученной. На работе я отвечала на приветствия коллег сквозь зубы, и сотрудники провожали меня испуганными недоумевающими взглядами. Все утро я пыталась позвонить Биллу, но всякий раз отдергивала руку от телефона. После обеда бастион моей гордости пал, и я все-таки набрала его рабочий номер. Секретарша радостно сообщила, что «мистер Болц» в отпуске и до первого июля не появится. Я не оставила сообщения. Отпуск был незапланированный, это я точно знала. Я прекрасно понимала, почему Билл не сообщил мне об отъезде. Раньше… О, раньше он бы обязательно сказал. Но те времена прошли. Теперь не будет ни оправданий, ни сомнительных извинений, ни неприкрытой лжи. Билл порвал со мной навсегда, потому что не смог сознаться в собственных грехах. После обеденного перерыва я отправилась в отдел серологии и сильно удивились, застав там Бетти и Винго. Они сидели спинами к двери, щека к щеке, и рассматривали пластиковый пакетик с чем-то белым. — Привет, — сказала я, входя в лабораторию. Винго тут же сунул пакетик Бетти в карман халата, точно деньги прятал. — Ты закончил работу в анатомичке? — спросила я, притворившись слишком поглощенной своими мыслями, чтобы еще отслеживать его подозрительные действия. — Да, конечно, доктор Скарпетта, — поспешно отвечал Винго уже в дверях. — Макфи, парня, которого застрелили вчера вечером, я обработал. А жертв пожара из Албемарля привезут после четырех. — Отлично. Мы продержим их до утра. — Как скажете, — донеслось уже из коридора. На столе лежал синий комбинезон — именно из-за него я и пришла к Бетти. Комбинезон был тщательно расправлен, застегнут на молнию до самого верха и вовсе не выглядел как вещдок. Он мог принадлежать кому угодно. В комбинезоне было несколько карманов — к сожалению, совершенно пустых. В брючинах зияли дыры — Бетти вырезала куски ткани с запекшейся кровью, чтобы отправить их на анализ. — Удалось определить группу крови? — спросила я, стараясь не смотреть на пластиковый пакетик, торчавший из ее кармана. — Я над этим работаю. — Бетти повела меня в свой кабинет. На столе у нее лежал блокнот с логотипом нашей организации, исписанный вдоль и поперек — непосвященному вся эта цифирь показалась бы китайской грамотой. — У Хенны Ярборо была третья группа крови, — начала Бетти. — Нам повезло — это редкая группа. В Вирджинии она только у двенадцати процентов населения. Подсистемы, к сожалению, вполне обычные, такие же, как у восьмидесяти девяти с лишним процентов населения Вирджинии. — А насколько часто встречается такое сочетание? — Пакет в кармане Бетти начинал меня раздражать. Бетти застучала по клавишам калькулятора, умножая проценты и деля полученные цифры на количество подсистем. — Приблизительно семнадцать процентов. У семнадцати человек из ста могут быть такие же характеристики. — Да, не слишком редкое сочетание, — пробормотала я. — Таких людей полно. — Удалось что-нибудь выяснить в отношении пятен на комбинезоне? — Нам повезло. Комбинезон несколько подсох к тому времени, как его нашел бродяга. Он в отличном состоянии, прямо на удивление. Мне удалось выявить почти все подсистемы. Они совпадают с составом крови Хенны Ярборо. Тест на ДНК окончательно прояснит ситуацию, но он будет готов только через месяц, а то и два. — Нам нужно приобрести оборудование для лаборатории, — безразлично заметила я. Бетти посмотрела на меня долгим взглядом, и глаза ее потеплели. — Кей, ты чего злишься? — А что, заметно? — Мне — да. Я промолчала. — Нельзя так распускаться. Я тут тридцать лет работаю, мне уже все по барабану. — Что здесь делал Винго? — не удержалась я. Бетти не ожидала такого выпада. — Да он… да так… — замялась она. Я, не отрываясь, смотрела на ее карман. Бетти неестественно засмеялась и прикрыла карман ладонью: — А, это… Винго просил меня кое-что выяснить. По его личному делу. Ясно было, что больше Бетти ничего не скажет. Может, у Винго свои проблемы. Может, он анонимно сдал анализ на ВИЧ. Господи, хоть бы у него не было СПИДа! Я собралась с мыслями и спросила: — Что по волокнам? Бетти должна была сравнить волокна от комбинезона с волокнами, найденными в спальне Лори Петерсен и на теле Хенны Ярборо. — Волокна, которые нашли на подоконнике в доме Лори Петерсен, могут быть от этого комбинезона, — ответила Бетти. — С тем же успехом они могут быть от любого другого куска темно-синей саржи. В суде, мрачно подумала я, от такого сравнения толку не будет. Саржа — весьма распространенный материал. Из нее чего только не шьют — и рабочую одежду, и униформу, в том числе для санитаров и полицейских. Меня ждало еще одно разочарование. Бетти со всей уверенностью заявила, что волокна, которые я нашла на теле Хенны Ярборо, не имели отношения к комбинезону. — Это хлопок. Волокна могли остаться от собственной одежды Хенны, которая была на ней днем, или от банного полотенца. Теперь уже не выяснить. На кожу какие только ворсинки не цепляются! А волокон с комбинезона вообще не могло быть. — Почему? — Потому что саржа — очень гладкая ткань. Она не «ползет» и не пушится, если ее не подвергать грубому механическому воздействию. — Например, не цепляться за край кирпичной стены или за шершавый деревянный подоконник, как в случае Лори Петерсен. — Пожалуй. Волокна, которые были найдены в ее спальне, могут быть с комбинезона. Даже с этого комбинезона. Но вряд ли нам когда-либо удастся узнать наверняка. Я вернулась в свой кабинет, села за стол, разложила перед собой материалы по убийствам пяти женщин и задумалась. Я старалась понять, что я упустила. В который раз я искала связь. Что общего было у этих пяти женщин? Почему выбор маньяка пал именно на них? Как он вступил с ними в контакт? Должна же быть какая-то зацепка. В душе я не верила, что выбор оказался случайным, что маньяк просто пошел по пути наименьшего сопротивления. Я не сомневалась, что он выбирал женщин, руководствуясь определенными критериями. Он намечал и выслеживал жертву. Место жительства, работа, внешность. Как, как же привести все к общему знаменателю? Все мои предположения разбивались вдребезги — у меня из головы не выходила Сесиль Тайлер. Сесиль была афроамериканка. Остальные четыре женщины — белые. Этот факт смущал меня с самого начала. Неужели убийца ошибся? Может быть, он даже не понял, что Сесиль — темнокожая? Может быть, он охотился за другой женщиной? Например, за Бобби? Я листала дела, вновь и вновь перечитывала отчет о вскрытии, изучала описания вещдоков, опросные листы и медицинскую карту из больницы Святого Луки пятилетней давности — у Сесиль тогда была внематочная беременность. Наконец я добралась до отчета полиции. В нем фигурировала только одна родственница — сестра, жившая в штате Орегон, в Мадрасе. От нее Марино узнал о детстве и юности Сесиль, а также о ее неудачном браке с зубным врачом — тот обитал в Тайдуотере. Я достала из грубого коричневого конверта рентгеновские снимки Сесиль. Листы со свистом, как лезвия мечей, рассекли воздух. Я начала их рассматривать. У Сесиль не было повреждений костей, если не считать перелома левого локтя, давно сросшегося. Когда она сломала локоть, сказать было трудно, но явно это случилось очень давно. Данный факт уже не мог помочь следствию. Я снова попыталась провести связь с больницей, где практиковалась Лори, а Бренда Степп проходила курс лечения. Лори дежурила в травматологии. Бренда попала туда после автомобильной аварии. Наверное, наивно было приплетать сюда же сломанный давным-давно локоть Сесиль. Но я хотела проверить все.