Сэм в полном порядке, спасибо. Нет, он меня еще не бросил. На самом деле он сейчас здесь. Но уже улетает домой. Когда вернется, можешь попросить его одолжить тебе мотоцикл. Думаю, самое время кому-то из вас сделать шаг навстречу другому и попытаться наладить отношения. О’кей, моя остановка. Передай от меня привет миссис Ти. Скажи ей, что я делаю все то, о чем твой папа в свое время написал ей в письме (хотя и не все: я так и не сходила на свиданиес длинноногой блондинистой специалисткой по связямс общественностью). Целую. Лу Мой будильник зазвонил в шесть тридцать утра: разрезавшая тишину сирена в миниатюре. Мне нужно было вернуться к Гупникам к половине восьмого. Я со стоном протянула руку к прикроватному столику, чтобы заткнуть будильник. По моим расчетам, дорога до Центрального парка занимала не больше пятнадцати минут. Я освежила в уме список неотложных дел, прикинула, хватит ли шампуня в ванной и придется ли погладить футболку. Неожиданно Сэм притянул меня к себе. – Не уходи, – сонно пробормотал он, придавив меня к постели рукой. – Мне пора идти. – Почему бы тебе чуть-чуть не опоздать? Сэм разлепил веки. От него сладко пахло теплом. Глядя мне прямо в глаза, он закинул на меня тяжелую мускулистую ногу. Устоять против искушения было невозможно. Сэм чувствовал себя лучше, на самом деле гораздо лучше. – Я должна одеться. Он принялся осыпать мою шею легкими поцелуями, от которых по спине побежали мурашки. Затем его рот начал целеустремленно скользить вниз. Сэм, вопросительно подняв бровь, посмотрел на меня из-под покрывала. – Я и забыл об этих шрамах. А знаешь, они мне и правда нравятся. Он опустил голову и поцеловал серебристые волнистые бугорки – следы хирургической операции, заставив меня поежиться, после чего исчез. – Сэм, мне нужно идти. Правда. – Я стиснула край покрывала. – Сэм… Сэм… Я правда… О… Некоторое время спустя – кожу стянуло пленкой засохшего пота, дыхание вырывалось прерывистыми толчками – я лежала на животе с глупой улыбкой на губах, а мои мышцы болели в самых неожиданных местах. Волосы упали на глаза, но не было сил откинуть их назад. И теперь густая прядь поднималась и опускалась при каждом вдохе и выдохе. Сэм лежал рядом со мной. Его рука осторожно пробралась по простыне навстречу моей. – Я соскучился по тебе. – Он перекатился, чтобы лечь сверху, тем самым пригвоздив мое тело к матрасу. Его голос, невероятно глубокий и страстный, резонировал где-то у меня внутри. – Луиза Кларк, что ты со мной делаешь?! – Если уж подходить формально, то это ты что-то со мной сделал. Лицо Сэма буквально дышало нежностью. Я поцеловала его. И тотчас же забыла обо всех перипетиях последних сорока восьми часов! Я была в нужном месте с нужным мужчиной, и его руки обнимали меня, и его тело было прекрасным, до боли знакомым. Я провела пальцем по щеке Сэма, после чего наклонилась и нежно поцеловала. – Не делай так больше, – не сводя с меня глаз, прошептал он. – Почему? – Потому что иначе я за себя не отвечаю, а ты уже и так опаздываешь, и я не хочу, чтобы из-за меня ты потеряла работу. Я повернула голову, чтобы посмотреть на часы. И растерянно заморгала. Без четверти восемь?! Это что, шутка? Какого черта?! Не может быть, что уже без четверти восемь! Я кинулась под душ так стремительно, что капли воды практически не касались моего тела, а когда вышла оттуда, Сэм уже держал наготове предметы моего туалета, чтобы я могла поскорее одеться. – Туфли? Где эти чертовы туфли?! Сэм протянул мне туфли. – Причешись. – Он показал на мои волосы. – Тебе необходимо причесаться. Твои волосы… ну… – Что еще? – Спутались. Сексуально. Женщина сразу после секса. Я соберу твои вещи, – сказал Сэм, а когда я побежала к двери, схватил меня за руку и притянул к себе. – А вообще-то, ты можешь, ну знаешь, немножко опоздать. – Я и так опаздываю. Причем здорово. – Один-единственный раз. Ведь она твоя новая лучшая подруга. Вряд ли тебя за это уволят. – Сэм пробежался губами по моей шее, отчего меня сразу бросило в дрожь. – И вообще, это мое последнее утро здесь. – Сэм… – Еще пять минут. – Ты не уложишься в пять минут. Вот черт… поверить не могу, что сказала такое… Сэм разочарованно застонал: – Проклятье! Сегодня я чувствую себя хорошо. Реально хорошо. – И я могу это подтвердить. – Мне жаль. А впрочем, нет! Ничуточки. Я ухмыльнулась, закрыла глаза и вернула ему поцелуй, борясь с искушением снова упасть на Бордовое Покрывало Судьбы и в очередной раз забыть обо всем. – Мне тоже. Ну ладно, увидимся позже. Я вывернулась из его объятий и кинулась бежать по коридору, слыша, как мне вслед несется: «Я тебя люблю!» Что ж, несмотря на возможных клопов, антисанитарию, несвежее постельное белье и крошечную ванную, отель все-таки был чудесным! Мистер Гупник полночи не спал из-за острой боли в ногах, в результате чего Агнес казалась особенно нервной и раздражительной. Она провела отвратительный уик-энд в загородном клубе, где другие женщины демонстративно ее игнорировали и сплетничали о ней в спа. Судя по тому, что успел шепнуть мне Натан, когда мы встретились в вестибюле, они вели себя как мерзкие тринадцатилетние девчонки во время вечеринки с ночевкой. – Ты опоздала! – накинулась на меня Агнес. Она только что вернулась после пробежки с Джорджем и теперь вытирала взмокшее лицо полотенцем. В соседней комнате мистер Гупник разговаривал на повышенных тонах по телефону, что было для него нехарактерно. Что касается Агнес, то она даже не смотрела в мою сторону. – Простите. Это все из-за моего… – начала я, но она уже прошла мимо. – Она психует из-за благотворительного приема сегодня вечером, – шепнул Майкл, промчавшийся мимо меня с кучей вещей из химчистки и клипбордом под мышкой. Я прокрутила свой мысленный ролодекс: – Детская онкологическая больница? – Она самая, – ответил Майкл. – Агнес должна принести дудл. – Дудл? – Маленькую картинку. Вроде поздравительной открытки. Они будут продавать их с аукциона во время обеда. – Ну и в чем проблема? Она может нарисовать улыбающуюся рожицу, или цветочек, или типа того. Если она хочет, то я и сама смогу это сделать. Могу худо-бедно изобразить улыбающуюся лошадь. И даже в шляпе, из которой торчат уши. – Моя душа до сих пор пела после встречи с Сэмом, и сейчас мне было море по колено. Майкл посмотрел на меня как на идиотку: – Солнышко, ты, наверное, думаешь, что дудл – это просто каракули? Ой нет! Это должно быть настоящее искусство. – В школьном аттестате у меня была четверка по рисованию. – Ты просто прелесть! Нет, Луиза, они сами не рисуют картинки. И сейчас каждый мало-мальски приличный художник наверняка потратил целый уик-энд на создание миниатюрного шедевра тушью за немереные бабки налом. Она узнала об этом только вчера вечером. Случайно услышала разговор двух старых ведьм перед отъездом из клуба, а когда спросила их в лоб, они сказали ей правду. Так что угадай с трех раз, чем ты сегодня займешься. Желаю тебе хорошего утра! Он послал мне воздушный поцелуй – и был таков. Пока Агнес принимала душ и завтракала, я обшарила Интернет в поисках художников Нью-Йорка. Впрочем, с таким же успехом можно было искать собак с хвостами. Те немногие, которые имели свой сайт и потрудились взять трубку, ответили на мою просьбу так, будто я предложила им повальсировать голышом в ближайшем торговом центре: «Вы хотите, чтобы мистер Фишл нарисовал… дудл? Для благотворительного обеда?» Двое из них сразу бросили трубку. Художники, как оказалось, относились к себе весьма серьезно. Я обзвонила буквально всех, кого смогла найти. Позвонила галеристам в Челси. Позвонила в Нью-Йоркскую академию искусств. При этом я усиленно старалась не думать о том, чем занимается Сэм. Наверное, он сейчас завтракает в чудесной закусочной, о которой мы говорили. А потом пройдется по Хай-Лайн, как мы и планировали. Я должна была, кровь из носу, вовремя вернуться в отель, чтобы мы успели прокатиться на пароме до его отъезда в Англию. В сумерках это очень романтично. Я представляла себе, как он, обнимая меня за талию и осыпая мои волосы поцелуями, будет любоваться статуей Свободы. Оставив пустые мечты, я снова вернулась на грешную землю. И, порывшись в мозгах, неожиданно вспомнила о своем единственном нью-йоркском знакомом, способном помочь. – Джош? – Кто говорит? – На заднем плане я услышала миллион мужских голосов. – Это… Луиза Кларк. Мы познакомились на Желтом балу. – Луиза! Рад тебя слышать! Как поживаешь? – Он говорил так непринужденно, словно незнакомые женщины звонили ему каждый божий день. Хотя, возможно, так оно и было. – Погоди. Сейчас отойду в сторонку… Что случилось? Он умел располагать к себе собеседника, вы сразу чувствовали себя легко и свободно. Интересно, у всех американцев был этот особый дар? – На самом деле у меня возникло небольшое затруднение. А так как я мало кого знаю в Нью-Йорке, то подумала: а вдруг ты сможешь помочь? – Попробуй. Я объяснила ситуацию, опустив подробности о нервозном состоянии Агнес и страхе, который нагнал на меня рынок искусств Нью-Йорка.