На сайте WebMD эту стадию горя называют гневом. Хотя, по-моему, до других стадий я не дойду. Эта стадия разрывает меня на кусочки. Всякий раз, когда я беру себя в руки, что-нибудь происходит, меня снова рвет на части, и я вынуждена начинать сначала. Дождь утихает. Дьявол больше не бьет свою женушку, зато я бью по щитку, снова и снова, не чувствуя боли, – лишь бы сердце перестало саднить. Лишь бы прекратить эти мучения. Мама гладит меня по спине: – Выпусти пар, Чав. Давай. Я кусаю воротник своей поло и кричу до тех пор, пока во мне не остается крика. А если и остается, у меня уже нет сил его выпускать. Я плачу по Халилю, по Наташе и даже по Хейли, потому что и ее потеряла навсегда. Когда мы поворачиваем на нашу улицу, из носа у меня текут сопли, а из глаз – слезы. Но боль наконец утихает. На подъездной дорожке стоит папина машина, а за ней припаркованы серый пикап и зеленый «крайслер 300», так что маме с Сэвеном приходится парковаться возле дома. – Что он там задумал? – бормочет мама, а потом смотрит на меня. – Ты как? Получше? Я киваю. Разве у меня есть выбор? – Мы справимся. – Она подается вперед и целует меня в висок. – Обещаю. – И мы выходим из машины. Я на сто процентов уверена, что незнакомые тачки во дворе принадлежат Королям и Послушникам. В Садовом Перевале серые и зеленые машины водят только члены банд. Войдя в дом, я ожидаю услышать ругань, но слышу лишь, как папа произносит: – Да в этом нет никакого смысла, мужик. Ни капли. На кухне и яблоку негде упасть: мы даже зайти туда не можем, потому что в дверях стоят какие-то парни. У половины из них в одежде есть что-нибудь зеленое. Послушники из Сада. У остальных – что-нибудь серое. Короли Кедровой Рощи. За столом, возле папы, сидит Тим, племянник мистера Рубена. Я никогда не замечала, что на руке у него курсивом набиты буквы «ПиС». – Мы не знаем, когда присяжные примут решение, – говорит папа. – Но если они решат не предъявлять обвинение, вы должны сказать своим пацанам, чтоб они не громили этот район. – А чего ты тогда от них ждешь? – спрашивает один из Послушников, сидящий за столом. – Народ устал от брехни, Мэв. – Именно, – кивает Гун, тоже расположившийся за столом. Его длинные косички на концах завязаны резиночками – точь-в-точь как у меня когда-то. – Ничего уж тут не попишешь. – Бред, – отрезает Тим. – Кое-что мы сделать можем. – Все согласны, что бунты вышли из-под контроля, так? – спрашивает папа. Со всех сторон звучит «ага» и «точняк». – Тогда нужно сделать так, чтобы подобное не повторилось. Поговорите с пацанами. Растолкуйте им всё. Да, они в бешенстве. Мы все в бешенстве, но разрушать наш район – бессмысленно. – Наш? – хмыкает Послушник за столом. – Братишка, разве не ты сказал, что переезжаешь? – В пригород, – усмехается Гун. – И минивэн себе купишь, а, Мэв? Все смеются. Кроме папы. – Ну да, переезжаю, и что теперь? У меня здесь магазин, и мне не все равно, что тут происходит. Кто выиграет от того, что район сровняют с землей? Из нас – никто, черт вас дери, это я знаю точно. – В следующий раз нужно действовать организованно, – замечает Тим. – Во-первых, нужно убедить наших братьев и сестер, что предприятия чернокожих разрушать нельзя. От этого нам только хуже. – Именно, – говорит папа. – И да, я знаю, что мы с Тимом вышли из игры, так что в некоторых вопросах голоса у нас нет, но сейчас всю эту территориальную войну нужно отложить. То, что происходит, намного важнее уличной возни. И, честно сказать, это из-за уличной возни копы и решили, что могут творить беспредел. – Вот с этим спорить не буду, – кивает Гун. – Вы должны объединиться, парни, – продолжает папа. – Ради Сада. Последнее, чего от нас ждут, – это единогласие. Ну что, решили? Папа хлопает по ладони Гуна, потом Послушника за столом. А после Гун с Послушником хлопают по ладони друг друга. – Ого, – вырывается у Сэвена. То, что обе эти банды находятся в одной комнате, – уже событие, но то, что объединил их наш папа?.. Охренеть. Он замечает нас в дверях. – А вы что тут делаете? Проскользнув в кухню, мама оглядывается. – Детей отстранили от занятий. – Отстранили от занятий? – переспрашивает папа. – За что? Сэвен отдает ему свой мобильник. – Уже в сети? – спрашиваю я. – Ага, кто-то отметил меня на видосе. Папа нажимает на экран, и сначала я слышу, как Хейли несет чушь о Халиле, а после – громкий хлопок. Кое-кто из гангстеров смотрит видео у папы через плечо. – Фига ты, мелкая! – говорит один из них. – А кулаки у тебя что надо! – Ты, бешеная су… – ревет Реми в телефоне, и следом слышатся новые удары и стоны. – Вы только гляньте на моего пацана! – хохочет папа. – Только гляньте! – А я и не думал, что ты, умник, на такое способен, – дразнит Сэвена один из Королей. Мама прочищает горло. Папа ставит видео на паузу. – Ладно, – говорит он, вдруг посерьезнев. – Мне нужно заняться семейными делами. Увидимся завтра. Тим и остальные уходят, и вскоре за окном рычат машины. Выстрелов и криков не слышно. Перемирие между гангстерами шокировало меня так, будто я увидела, как они, обнявшись, поют рэп-версию «Кумбайи»[107]. – Как тебе удалось свести их вместе и сохранить дом в целости? – спрашивает мама. – Суперспособность. Мама целует папу в губы. – Еще какая. Мой мужчина – активист. – Ага. – Папа целует ее в ответ. – Твой мужчина. Сэвен прочищает горло. – Вообще-то мы еще здесь. – Эй, у вас нет права жаловаться, – фыркает папа. – Не дрались бы – не пришлось бы тут стоять. – Он подается ко мне и щипает меня за щеку. – Ты цела? Глаза у меня все еще влажные и настроения нет, но я отвечаю: – Угу. Притянув меня за руку и усадив к себе на колени, папа обнимает меня и принимается поочередно целовать и щипать меня за щеку, приговаривая: – Что случилось? А? Ну что с тобой случилось? И не успеваю я опомниться, как начинаю хихикать. Папа слюняво чмокает меня в щеку и отпускает. – Я знал, что смогу тебя рассмешить. А теперь колись: что стряслось? – Ты же глянул видео. Хейли начала нести ересь, и я ей вломила, вот и все. – Вся в тебя, Мэверик, – вздыхает мама. – Кто-то что-то сболтнул, а она сразу в драку. – В меня? Вот уж нет, любимая. Это всё твои гены. – Папа переводит взгляд на Сэвена. – А ты зачем дрался? – Чувак напал на мою сестру, – фыркает Сэвен. – Я же не мог стоять в стороне. Сэвен вечно пытается защитить Кению и Лирику, поэтому теперь я рада, что он не забывает и обо мне.