– Отвечай. Принимаешь? – Да-а-а-а-а, – хнычу я и утыкаюсь лицом в столешницу. – Когда был последний цикл? О. Боже. Мой. Я поднимаю голову и одаряю маму самой что ни на есть наипритворнейшей улыбкой: – Со мной все хорошо. Честно. – И наглецы же вы. Только папа за дверь – а вы лизаться. Ты ведь знаешь Мэверика. – Мы сегодня останемся здесь? Вопрос застает ее врасплох. – Почему ты так решила? – Потому что вы с папой… – Слегка повздорили, вот и все. – Так повздорили, что все соседи слышали. – И уже не в первый раз. – Старр, у нас все хорошо. Не волнуйся об этом. Просто твой папа… У него характер такой. Снаружи несколько раз сигналит какая-то машина. Мама закатывает глаза. – Не зря его вспомнили: похоже, мистер Хлопну-Дверью-Напоследок хочет, чтобы я освободила ему проезд. – И, покачав головой, уходит. Я выбрасываю сок Криса и принимаюсь открывать кухонные шкафчики. Может, тетя Пэм и привередлива к напиткам, зато у нее всегда найдется что-нибудь вкусненькое. Сейчас это было бы очень кстати, потому что со мной уже начал разговаривать желудок. Я беру пару сливочных печенюшек и толстым слоем намазываю на них арахисового масла. Получается очень вкусно. На кухню заходит Деванте. – Поверить не могу, что ты встречаешься с белым. – Он садится рядом и крадет у меня намазанное маслом печенье. – Тем более с таким выпендрежником. Он же под нас косить пытается. – Чего-о? – говорю я с набитым ртом. – Ни под кого он не косит. – Ой, да камон! Чувак носит джорданы. Белые парни ходят в конверсах или вансах, а джорданы носят только те, кто пытается косить под чернокожих. Серьезно? – Ну извини. Не знала, что обувь определяет расу. Деванте на это нечего возразить. Как я и думала. – Что ты в нем вообще нашла? Серьезно. В Садовом Перевале куча парней, готовых с тобой замутить, а ты выбираешь этого Джастина Бибера? Я тычу пальцем ему в лицо. – Не называй его так. И потом, какие парни? В Садовом Перевале ко мне никто не подходит. И даже имени моего не знают. Блин, да ты и сам называл меня «дочкой Большого Мэва из магазина». – Потому что ты не тусуешься, – говорит он. – Я тебя ни на одной вечеринке ни разу не видел. Я отвечаю, не подумав: – Ты о тех вечеринках, где можно словить пулю? – И от этих слов мне сразу становится паршиво. – О боже, прости, пожалуйста. Я не должна была так говорить. Он смотрит на столешницу. – Да все норм, не переживай. Мы молча жуем печенье. – Э-э… – говорю я. Тишина угнетает. – Дядя Карлос и тетя Пэм классные. Думаю, тебе здесь понравится. Он откусывает печенье. – Иногда слащавые, зато очень милые. Они о тебе позаботятся. Зная тетю Пэм, я уверена, что к тебе она будет относиться как к Эйве с Дэниэлом. Дядя Карлос, конечно, построже, но, если следовать правилам, все будет окей. – Халиль иногда рассказывал о тебе, – признаётся вдруг Деванте. – Что? – Ты говоришь, типа ты никому не была нужна, но о тебе говорил Халиль. Я не знал, что он это о дочке Большого Мэва… Что это ты, короче. Но он говорил о своей подруге Старр. Говорил, что ты самая крутая девчонка из всех, кого он знает. В горле застревает арахисовое масло, но сглатываю я не только поэтому. – А откуда ты его… А, да. Вы оба были Королями. Клянусь богом, думать о том, что Халиль стал бандитом, почти так же больно, как думать о его смерти. Конечно, важен сам по себе Халиль, а не то, чем он занимался, однако говорить, что меня это не беспокоит и не разочаровывает, значит врать. Халиль знал, на что идет. – Старр, Халиль не был Королем, – прерывает мои мысли Деванте. – Но на похоронах Кинг положил бандану… – Только чтобы сохранить лицо, – качает головой Деванте. – Он пытался завербовать Халиля, но тот отказался. Потом его убил коп, и все наши начали за него топить, а Кинг не мог так просто признать, что Халиль его послал. Вот и стал делать вид, что тот был Королем. – Погоди. А ты откуда знаешь, что Халиль его послал? – Халиль сам мне рассказал. Мы стояли на точке в парке. – Так вы вместе продавали наркоту? – Ага. Для Кинга. – О… – Он не хотел торговать, Старр, – вздыхает Деванте. – На самом деле никто не хочет заниматься этим дерьмом. Но у Халиля не было выбора. – Был у него выбор, – говорю я хрипло. – Нет, не было. Слушай, его мамаша украла у Кинга стафф[87], и Кинг захотел ее прикончить. Халиль об этом узнал и начал торговать, чтоб погасить долг. – Что?.. – Ага. Он только потому этим и занялся. Пытался ее спасти. Ушам своим не верю… Хотя вообще-то верю. Типичный Халиль. Что бы ни натворила его мать, он всегда бросался ей на помощь, словно рыцарь. А я о нем думала только худшее, как и все остальные. Уж лучше бы просто отреклась. – Не злись на него, – говорит Деванте. Забавно, но я почти слышу, как Халиль просит о том же. – Я не… – Я вздыхаю. – Ладно, я немного злилась. Но только потому, что его называют гангстером, не разобравшись в том, что произошло на самом деле. Но ты сам сказал, что Королем он не был, а значит, если все узнают, почему он продавал наркоту, то… – То решат, что он не был бандитом, как я? Вот черт. – Я не хотела… – Да все норм, – отмахивается он. – Я понимаю. Может, я бандит и есть, черт его знает. Я делал лишь то, что должен был. К тому же Короли заменили нам с Дэлвином семью. – А как же твоя мама, – говорю я, – и сестры… – Они не могли о нас заботиться, – отвечает он. – Это мы с Дэлвином заботились о них. А Короли всегда за нами присматривали, несмотря ни на что. Они покупали нам шмотки и всякую фигню, которую мама купить не могла. С Королями мы были сыты. – Он смотрит на стол. – Знаешь, просто приятно в кои-то веки почувствовать, что кто-то заботится о тебе, а не наоборот. – А-а. – Хреновый ответ, знаю. – Как я и сказал, никто не любит торговать наркотой. Мне и самому было мерзко. Честно. Но ты хоть представляешь, каково это – видеть, как голодают твои близкие? – Не представляю. – Мне не доводилось испытывать подобного, потому что обо всем позаботились родители.