Капитан Перлмуттер пытался завести на него дело, но Весна отлично умел заметать следы. После убийства Джимми Экса в больницу приехали Перлмуттер и Дункан. Грейс им все рассказала, скрывать более было нечего. Перлмуттер, между прочим, упомянул о надписи «Шейн Олуорт», что была нацарапана на бетонном полу подвала. — И что это значит? — спросила Грейс. — Эксперты еще не закончили свой отчет, но, возможно, в том подвале держали не только вашего мужа. Логично, подумала Грейс. Спустя пятнадцать лет все вернулось на круги своя. Вернулись все, кто был на фотографии. В четыре утра, когда Грейс была в своей палате, дверь открылась. Было темно. Человек, силуэт которого темнел на фоне полуосвещенного коридора, неслышно прошел в палату. Видимо, вошедший думал, что она спит. Минуту Грейс молчала. Подождав, пока гость усядется на стул, как пятнадцать лет назад, она произнесла: — Здравствуйте, Карл. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Веспа. — Это вы убили Джимми Экса? Возникла долгая пауза. Тень на стуле не двигалась. — В том, что произошло, виноват только он сам, — сказал наконец Веспа. — Это как посмотреть. Лицо Веспы оставалось в непроницаемой темноте. — Ты различаешь слишком много оттенков серого. Грейс попыталась сесть, но поломанные ребра этого не одобрили. — Как вы узнали о Джимми? — От Уэйда Ларю, — отозвался Веспа. — Вы и его убили. — Ты собираешься сыпать обвинениями, Грейс, или хочешь услышать правду? Она хотела спросить, только ли правды добивался Веспа, но заранее знала ответ. Правды никогда не бывает достаточно. Мести и справедливости не может быть слишком много. — Уэйд Ларю звонил мне в день пресс-конференции, — продолжил Веспа. — Хотел со мной поговорить. — О чем? — Он не сказал по телефону. Я велел Краму привезти его к моему дому. Ларю нес какую-то сентиментальную чушь о том, что понимает мою боль, заявил, что уже примирился с собой и мстить не намерен. Я не желал этого слушать и попросил его перейти сразу к делу. — И он рассказал? — Да. — Тень по-прежнему была неподвижной. Грейс хотела было включить свет, но, поразмыслив, не стала этого делать. — Он рассказал, что три месяца назад к нему в тюрьму приходил Гордон Маккензи. Знаешь зачем? Грейс кивнула, начиная догадываться: — У Маккензи был рак. Последняя стадия. — Да, и он надеялся в последнюю минуту купить билет до Земли обетованной. Ему вдруг стало невмоготу жить с таким грехом на совести. — По голосу было слышно, что Веспа улыбнулся. — Поразительно. Совесть стала мучить его непосредственно перед смертью. Вот уж выбрала время, да? Он признался, когда ему уже ничто не грозило, и получил, если верить во все эти прощения-отпущения, большой бонус себе на счет. Грейс понимала, что Веспа не ждет от нее ответа, и промолчала. — В общем, Гордон Маккензи взял вину на себя. Охраняя служебный вход, он позволил какой-то молодой вертушке себя отвлечь, а в это время Лоусон с двумя подружками прошли за кулисы у него за спиной. Ты знаешь об этом? — Частично. — Ты в курсе, что Маккензи стрелял в твоего мужа и это спровоцировало панику и затем давку? — Да. — Маккензи встретился с Джимми Эксом, когда все закончилось, и они договорились держать рот на замке. Их немного волновало ранение Джека, а также несдержанность его спутниц, но этим троим тоже было что терять. — Поэтому все молчали. — Практически да. Маккензи благодаря героическому поведению получил работу в полиции Бостона и дослужился до капитана. — И что Ларю сделал, когда Маккензи признался? — А как ты думаешь? Захотел, чтобы правда открылась, и возжаждал мести и восстановления репутации. — Тогда почему он никому ничего не сказал? — Отчего же никому? — опять улыбнулся Веспа. — Угадаешь сама? — Своему адвокату? — Именно! — Но как Сандра Ковал убедила его не поднимать шум? — О, это лучшая часть! Каким-то образом, надо отдать ей должное, она обстряпала все так, как было лучше для нее и ее брата. — В смысле? — Она сказала Ларю, что у него будет больше шансов выйти досрочно, если он не скажет правды. — Не понимаю. — Естественно, ты же никогда не сталкивалась с условно-досрочным освобождением. Грейс пожала плечами. — Комиссия не желает слушать, что ты не виноват. Они хотят услышать признание вины и раскаяние. Если хочешь выйти на свободу, держи голову ниже и кайся, что был не прав. Ты признаешь вину — это первый шаг к реабилитации. Будешь настаивать на своей невиновности — пойдешь сидеть дальше. — Разве Маккензи не мог дать показания? — Он был очень болен, он умирал. Комиссию не заботила невиновность Ларю. Если бы он продолжал настаивать, что не виноват, пришлось бы подавать прошение о пересмотре дела. Это заняло бы месяцы, а может, и годы. Сандра Ковал — здесь она не покривила душой — сказала Ларю, что у него больше шансов выйти из тюрьмы в случае признания вины. — Она была права. — Да. — Ларю знал, что Сандра и Джек — брат и сестра? — Откуда? Грейс покачала головой. — Но для Ларю еще ничего не кончилось. Он хотел мести и восстановления своей репутации. Для этого необходимо было прежде всего выйти из тюрьмы. Весь вопрос в том как. Он знает правду, но как ее доказать? Кто, извини за пафос, изведает силу его гнева? Кого конкретно винить за случившееся в тот вечер? Грейс кивнула, словно у нее что-то сошлось. — Поэтому он похитил Джека. — Да, того, кто угрожал Эксу ножом. Ларю нанял своего закадычного сокамерника Эрика Ву похитить твоего мужа. По плану Ву должен был удерживать Джека, пока Ларю не освободят. Он хотел заставить Джека рассказать правду, снять это на камеру и тогда… Ларю еще не решил, но, возможно, убить его. — Реабилитировавшись за восемнадцать смертей, убить девятнадцатого? Веспа пожал плечами: — Гнев — плохой советчик, Грейс. Может, дело ограничилось бы побоями с парой переломов, кто знает. — И что случилось? — Уэйд Ларю изменился. Грейс нахмурилась. — Ох, надо тебе было слышать, как он это рассказывал. Глаза такие чистые-чистые. Я ударил его в лицо, пнул в живот, угрожал убить, а у него на лице такая безмятежность… В тот момент, когда Ларю вышел на улицу свободным, он понял, что не сможет пойти дальше, не расставив все точки над «i». — Что имеется в виду — пойти дальше? — Понимай буквально. Свое он отсидел. Полной реабилитации ему бы не видать — ведь наш Ларю не без греха, он стрелял в толпе и спровоцировал массовую панику. Но главное в том, что, как он мне сказал, он освободился по-настоящему. Прошлое его отпустило. Он на свободе, а мой сын всегда будет мертв. Понимаешь?