— На видном месте на дорожке? — Ну да. — Понятно. И сложили два и два? — Да. Перлмуттер кивнул, словно его наконец озарило. — Значит, если бы ключницу открыл мистер Сайкс, он не бросил бы ее на дорожку, так вы подумали? Чарлин промолчала. — Видите ли, миссис Суэйн, у меня кое-что не сходится. Почему человек, проникший в дом и напавший на мистера Сайкса, оставил ключницу на самом виду? По идее он должен был спрятать ее или взять с собой в дом. Молчание. — И вот еще что. Когда мы нашли мистера Сайкса, он уже примерно сутки находился в тяжелом состоянии. Неужели ключница столько часов провалялась на дорожке? — Не знаю. — Откуда ж вам знать, вы ведь не следили за домом соседа, верно? Чарлин молча смотрела на капитана Перлмуттера. — Почему вы с мужем поехали за человеком, проникшим в дом Сайкса? — Я уже сказала другому полицейскому… — Вы пытались помочь полиции не упустить злоумышленника. — И еще я боялась… — Чего? — Что он догадается — это я позвонила в полицию. — Почему вы так решили? — Я выглянула в окно, когда подъехала полицейская машина. Он обернулся и заметил меня. — И вы подумали, что он вернется за вами? — Не знаю. Я испугалась, вот и все. Перлмуттер снова кивнул: — Что ж, это похоже на правду. Некоторые детали с трудом укладываются в логическое объяснение, но, с другой стороны, преступления редко выстраиваются в идеальную схему. Чарлин отвернулась к Майку. — Вы сказали, он ехал на «форде-виндстар»? — Да. — Он выехал на нем из гаража? — Да. — Вы видели номер? — Нет. — Хм. Тогда почему вы так решили? — Что решила? — Что машина стояла в гараже? — Понятия не имею. Может, потому, что ее нигде не было видно. — А, тогда ясно. Чарлин снова взяла мужа за руку. В последний раз они держались за руки два месяца назад, когда смотрели романтическую комедию с Мег Райан. Майк питал непонятную слабость к «дамскому кино» — его глаза влажнели при просмотре даже плохих мелодрам. В жизни она видела, как он плачет всего однажды — на похоронах отца, но в темном зале кинотеатра лицо Майка дрожало, а из глаз текли слезы. Тем вечером он взял ее за руку, однако Чарлин — сейчас она вздрагивала при этом воспоминании — не растрогалась. Когда Майк попытался переплести их пальцы, Чарлин чуть напрягла ладонь, чтобы помешать ему. Вот как мало значил для нее этот располневший мужчина с зачесанными на лысину прядями, пытавшийся ее коснуться. — Вы не могли бы сейчас уйти? — попросила она Перлмуттера. — Не могу. Прошу меня понять. Она прикрыла глаза. — Я знаю о ваших проблемах с налогами. Чарлин осталась неподвижной. — Сегодня утром вы звонили в контору, где работает мистер Сайкс. Она не отпускала руку, но ей показалось, что Майк попытался отстраниться. — Миссис Суэйн? — Не здесь, — сказала Чарлин, уронив руку и поднимаясь с кровати. — Не перед моим мужем. Глава 22 Обитатели заведений для престарелых всегда дома и всегда рады гостям. На звонок Грейс ответила бойкая женщина: — Дом социальной поддержки «Звездный свет». — Можно узнать ваши часы посещений? — У нас их нет! — радостно воскликнула собеседница. — Как это? — У нас нет специальных часов. Вы можете навещать нас двадцать четыре часа семь дней в неделю. — Мне хотелось бы пообщаться с мистером Робертом Доддом. — С Бобби? Давайте я соединю вас с его комнатой… Ой, нет, подождите, сейчас восемь, он на гимнастике. Бобби поддерживает себя в форме. — А как можно договориться о посещении? — Да зачем, просто приезжайте! Дорога займет меньше двух часов. Проще съездить, чем пытаться объясниться по телефону, особенно если учесть, что Грейс понятия не имеет, о чем спрашивать отца погибшего журналиста. С пожилыми вообще лучше общаться лично. — Не подскажете, утром он будет у себя? — Конечно. Бобби уже два года не садится за руль. Он будет на месте. — Спасибо. — Вам спасибо за звонок. За завтраком Макс запустил руку в недра пачки хлопьев «Кэп-н-кранч». Зрелище — ее ребенок пытается достать игрушку — заставило Грейс замолчать. Это было настолько привычно… Дети все чувствуют, но иногда они проявляют удивительное — и очень полезное — безразличие. Сейчас Грейс была за это благодарна. — Ты уже достал игрушку, — сказала она. Макс остановился: