— И последняя категория — несовершеннолетние… Это мы уже обсудили. — Он опустил листок. — Вот в этом и дело. Нельзя объявить человека в розыск, если он не подходит ни под одну из этих категорий. — Значит, если кто-то пропадает, вы ничего не делаете? — Я бы так не говорил, мэм. — А как бы вы сказали? — У нас нет доказательств, что произошло нечто противозаконное. Если мы получим какие-нибудь доказательства, немедленно заведем дело и начнем расследование. — Еще раз: значит, сейчас вы ничего предпринимать не станете? Отложив ручку, Дейли подался вперед, упираясь локтями о колени, и шумно вздохнул: — Могу я говорить с вами откровенно, миссис Лоусон? — Будьте так любезны. — В большинстве подобных случаев — я бы даже сказал, в девяноста девяти из ста — муж просто загулял. Наверняка имеется любовница. Мужчина сам не хочет, чтобы его нашли. — Уверяю вас, здесь совершенно другое дело… Дейли кивнул: — И в девяноста девяти случаях из ста именно эту фразу мы слышим от супруги. Снисходительный тон понемногу вывел Грейс из себя. Ей и без того неловко было откровенничать с таким сопляком. Она о многом умалчивала, словно боясь, что, если расскажет правду, предаст Джека. Да и как бы это прозвучало? «Понимаете, я нашла странное фото в пачке наших снимков, полученных в фотоателье, мы снимались в яблоневом саду в Честере, а Джек сказал — это не он, снимок действительно старый, ничего не разглядишь, а потом муж ушел из дома, ничего не объяснив…» — Миссис Лоусон? — Да? — Вы понимаете, о чем я говорю? — Да. Что у меня не происшествие, а готовый анекдот — муж завел любовницу, а жена пытается с полицией вернуть его в лоно семьи. Вы это пытаетесь сказать? Дейли не обиделся. — Пожалуйста, поймите нас правильно. Мы не можем начать поиски, пока не получим доказательств, что совершено преступление. Таковы правила, установленные NCIC. — Он указал на листок бумаги и расшифровал с большим пиететом: — Национальным центром информации о преступлениях. Грейс с трудом сдержалась, чтобы не сказать лишнего. — Даже если найдем вашего мужа, мы не сообщим вам о его местонахождении. У нас свободная страна, а он совершеннолетний. Мы не можем насильно вернуть его домой. — Я в курсе. — Но мы можем сделать кое-какие запросы, осторожно навести справки… — Великолепно. — Скажите марку и номер машины. — «Форд-виндстар». — Цвет? — Темно-синий. — Год выпуска? Грейс не помнила. — Номер? — Начинается на букву «м»… Дейли поднял голову. Грейс почувствовала себя полной дурой. — Документы на машину у меня наверху, сейчас посмотрю. — За проезд по платным шоссе платите карточкой для оплаты проезда через электронный терминал? — Да. Дейли кивнул и что-то записал. Грейс поднялась на второй этаж и нашла нужную папку. Отсканировав свидетельство о регистрации универсала, она вручила Дейли копию. Он снова что-то записал и задал еще несколько вопросов. Грейс отвечала кратко и сухо: муж пришел домой с работы, помог уложить детей, ночью куда-то поехал — скорее всего, за продуктами… И не вернулся. Кажется, Дейли остался вполне доволен результатами. На прощание он с ободряющей улыбкой просил Грейс не волноваться. Она молча смотрела на него. — С вами свяжутся через несколько часов. Если к тому времени у нас не будет новостей, мы побеседуем еще раз. Полицейский ушел. Грейс снова набрала рабочий телефон мужа. Трубку по-прежнему никто не брал. На часах было почти десять. «Фотомат» уже открылся. Ну что ж, хоть это. У нее накопились вопросы к Джошу — Бородатому Пушку. Глава 6 Натянув короткую прозрачную комбинацию и стринги, очередную покупку из интернет-магазина, Чарлин Суэйн подняла штору в своей спальне. И отчего-то насторожилась. Был вторник, пол-одиннадцатого утра. Дети давно в школе. Муж Майк на работе, сидит за письменным столом, плечом прижимая к уху телефон и машинально закатывая и снова опуская рукава рубашки, которая скоро треснет по швам, но раздутое эго мешает супругу признать, что с возрастом и он растолстел. Сосед Чарлин, противный извращенец Фредди Сайкс, должен находиться у себя дома. Чарлин взглянула в зеркало, что делала все реже, не желая вспоминать, что ей уже за сорок. Из зеркала на нее смотрела женщина с неплохо сохранившейся фигурой, — несомненно, помогало корректирующее белье, но все, что когда-то было пышным и изгибисто-волнующим, одрябло и обвисло. О, Чарлин следила за собой. Три раза в неделю по утрам она ходила на йогу, забросив прошлогодние увлечения тай-бо и степ-аэробикой. Она поддерживала форму, вела борьбу с очевидным и неизбежным, держалась молодцом и упорно не желала отпускать ускользающее ото всех рано или поздно. Куда что делось… Обиднее всего были не перемены во внешности. В молодости Чарлин Суэйн была энергична и полна сил. Она любила жизнь, уважала здоровые амбиции и была легкой на подъем. Все говорили, что в ее присутствии даже воздух искрится и дрожит, но непонятно, как семейная рутина все отняла. Может, виной тому дети? Или Майк? Было время, когда он не мог ею насытиться, а при виде подобного наряда не мог отвести от жены глаз. Теперь, когда Чарлин нарочно дефилирует мимо, он почти не обращает на нее внимания. Когда это началось? Чарлин не могла сказать точно, но процесс был постепенным, а изменения практически неощутимыми, пока, увы, дело не приняло необратимый характер. Виноват был не только Майк — ее природный драйв тоже сильно ослабел, особенно за годы беременностей, кормления и возни с младенцами. Чарлин полагала, что это естественно, все через это проходят, но в глубине души жалела, что мало занималась собой. Впрочем, у нее остались воспоминания. Раньше Майк красиво ухаживал за ней, устраивал сюрпризы. Он был ненасытным. Он, пусть это прозвучит грубо, набрасывался на нее и брал. А теперь секс превратился в деловитый процесс, механический и конвейерно-точный: темнота, сопенье-хрюканье, разрядка, здоровый сон. Говорили они исключительно о детях — расписание уроков, куда везти сопливую компанию будущих чемпионов, домашние задания, запись к зубному, игры Детской лиги, баскетбольная программа «Бидди», запланированные походы в гости к одноклассникам. Но и в этом нельзя винить исключительно Майка. Когда Чарлин случалось посидеть с соседками в «Старбаксе», встречи превращались в обмен опытом на тему «Мать и дитя». Разговоры вращались вокруг тем настолько осточертевших и нудных, что ей хотелось закатить им истерику. Чарлин Суэйн задыхалась, как рыба на кухонном столе. Ее мать, праздная королева ланчей в местном клубе, говорила ей, что такова жизнь, что у Чарлин есть все, о чем женщина может мечтать, и что ее девические аппетиты просто не имели ничего общего с реальностью. Временами Чарлин казалось, что мать, как это ни противно, в чем-то права. Критически оценив макияж, Чарлин подкрасила губы и припудрилась, после чего присела и оглядела себя. Да, она выглядит как шлюха. Вытряхнув на ладонь таблетку перкодана, эквивалент полуденного коктейля своей матери, Чарлин проглотила ее и пристально уставилась в зеркало, близоруко щурясь. Может, где-нибудь там притаилась прежняя Чарлин? Через два дома от нее жила очень приятная женщина, мать двоих детей. Восемь недель назад эта милая дама пешком отправилась к железной дороге Глен-Рок и бросилась под утренний одиннадцатичасовой поезд на Берджен. Жуткая история. Несколько недель все только и возмущались, как могла не старая еще женщина, мать, бросить своих детей? Как можно поступать столь эгоистично? Однако, сочувственно цокая языком в ответ на обличительные тирады соседок по пригороду, Чарлин не могла до конца избавиться от чувства странной зависти: для этой приятной во всех отношениях мамаши все кончено. Какое облегчение… Но где, спрашивается, Фредди? Дело в том, что Чарлин, можно сказать, жила от вторника до вторника, с нетерпением дожидаясь десяти утра. Как ни стыдно это признать. Первой реакцией на подглядывание соседа стали отвращение и ярость. Когда и как эти чувства перешли в нетерпение и, прости господи, возбуждение? Нет, возразила себе Чарлин, никакого возбуждения она не испытывает. Это просто… нечто этакое. Вот и все. Искра. Напоминание о том, что все еще способна что-то чувствовать. Она ждала, когда он поднимет штору. Но Фредди не подходил к окну. Странно. В принципе Фредди Сайкс вообще не опускал шторы. Их дома были рядом, поэтому при желании можно было разглядывать друг у друга обстановку. Фредди не имел обыкновения занавешивать окна на задней стене дома. С какой бы ему стати менять привычки? Чарлин внимательно осмотрела каждое окно в доме Сайкса. Все шторы опущены. Интересно. Даже там, где, по ее расчетам, была «берлога», окно плотно занавешено.