– Ваш внук? – Я недоуменно посмотрела на Бенджамина, но тот лишь невинно поднял руки. – Да, вот этот молодой человек, – прокаркала она и потрепала Алекса по щеке. Удивленно подняв одну бровь, я глянула на Алекса, который вдруг покраснел, как помидор. – Вы родственники? Ты никогда не говорил об этом, Алекс. Он закатил глаза. – Иногда она забывает, кто я, а потом снова узнает. Это же понятно. – Значит, тебя зовут Александр Блумсбери Ван Клеммт? – весело спросила я. Бенджамин тоже не смог сдержать ухмылки. Алекс сжал губы и скрестил руки на груди. – Без комментариев. Миссис Блумсбери засмеялась. – О нет. Его зовут Александр Людвиг Мария Ван Клеммт. Все в машине затряслись от смеха. Алекс бросил на бабушку суровый взгляд. – Бабушка! – Дай мне поразвлекаться, дорогой. Мы приехали на этот вечер, чтобы наслаждаться. Я скажу лишь одно – феминизм. Бог мой! Я влюбилась в эту женщину. Моя родная бабушка всегда только кричала на меня. Через несколько мгновений машина остановилась, и Гарри посмотрел на нас в зеркало заднего вида. – Приехали, можете выходить. Желаю хорошо повеселиться! Я бросила взгляд на улицу, но сквозь тонированные стекла увидела только отель «Четыре сезона». Десятки людей – как я предполагала, журналистов – крутились возле ограждения. Мне показалось неприятным то, что отец захотел сделать свои спонсорские дела достоянием общественности. Самое позднее завтра все в УЦФ уже знали бы, кто я такая. Может, все-таки хорошо, что я там больше не училась. – Готова? – поинтересовался Алекс каким-то странным голосом. Я кивнула и увидела тень широкоплечего мужчины, который открыл дверцу и помог выйти Бенджамину и миссис Блумсбери. Алекс, как джентльмен, пропустил меня первой. Снаружи засверкали вспышки, и я с благодарностью уцепилась за руку охранника. Теперь главное – не наступить на подол платья, что я, естественно, сразу же сделала. Такое количество публики заставляло меня нервничать! Еще и высокие каблуки – они оказывали давление на мою психику. И как раз в тот момент, когда я выпрямилась и хотела отойти от машины, эта чертова шпилька за что-то зацепилась. Я почувствовала, что теряю равновесие и пробормотала под нос ругательство… но меня подхватили две сильные руки. Какой стыд! Что обо мне подумает бедный телохранитель? Еще и двух секунд не прошло, как меня потребовалось спасать. – Извините… э-э-э… спасибо, – пролепетала я, пытаясь не смотреть на него. У меня сейчас щеки, наверное, огненно-красные. Телохранитель рассмеялся. – Не за что. Я застыла. Этот голос. Мое сердце вдруг заколотилось, а подняв глаза, я ощутила, что мир остановился. – Райан? – с придыханием недоверчиво произнесла я. Райан неловко пожал плечами и осторожно положил мне руку на спину. Прикосновение было легким, но его тепло чувствовалось даже сквозь платье. Я сильно прищурилась и сделала несколько глубоких вдохов. Когда Алекс оказался рядом и положил мне руку на плечо, мир вновь пришел в движение. – Привет, питбуль, – весело произнес он. – Клево постригся. Райан тихонько фыркнул. – Т… твои… волосы, – пролепетала я. – Они короткие. – Да, я… это… – Райан запнулся на полуслове. Он смущенно провел рукой по волосам, которые были уложены назад с помощью геля, и его щеки покраснели. Эта прическа делала его лицо более выразительным. Кошачьи глаза казались больше, скулы точенее, а когда он улыбнулся мне, я чуть не задохнулась. – Что за… – начала было я, но Алекс меня перебил. – Тебе объяснят все потом, без свидетелей и всякого такого, – сказал он и потащил меня к журналистам, рядом с которыми тут же изобразил профессиональную улыбку. – Улыбнись, Айви! Я попыталась сделать это, но продолжала оборачиваться на Райана. Во время фотосессии он стоял чуть в стороне и отстраненно наблюдал за происходящим. Профессиональное спокойствие, руки за спиной, ноги слегка раздвинуты. Бледное лицо выглядело загадочным. Как и Гарри, он надел темные очки, которые скрывали его зеленые глаза. И, Бог мой! Он был в костюме с бархатным галстуком! В его ухе я увидела наушник, через который ему, наверное, только что дали какие-то инструкции – он коротко кивнул, потом осторожно тронул меня за локоть и повел в отель. Несмотря на то что большинство гостей все еще оставались на улице, позволяя журналистам фотографировать себя, в лобби отеля собралось уже довольно много людей. Алекс без колебания отправился к ним, чтобы поприветствовать, я же просто остановилась и посмотрела на Райана. – А что с твоим пирсингом? – вырвался у меня вопрос. Я только сейчас заметила, что он его вытащил. Райан улыбнулся уголками рта. Без пирсинга его нижняя губа выглядела полнее. Я задержала на ней взгляд и почувствовала, как по моему телу начало разливаться тепло. – Боишься, что с ним что-то случилось? – шепнул он. – Ты ведь вернешь его? – выдохнула я. Он серьезно кивнул. – Не переживай, завтра он вернется на свое место. – Слава богу, – выдавила я, раздраженно разглядывая бокал шампанского, который вдруг появился в моей руке. Откуда он взялся? Сбитая с толку, я подняла глаза и встретилась с веселым взглядом Алекса. Он чокнулся со мной и снова смешался с толпой гостей. – Что ты здесь делаешь? – прошептала я. – Работаю, – сказал Райан, и этот короткий ответ вернул меня в реальность. Так вот зачем он тут. Я – его работа. И всегда ею была. Все осталось по-старому. Я впилась ногтями в ладони, чтобы не совершить какой-нибудь опрометчивый поступок. Больше всего мне хотелось рассказать ему, почему я не могла спать последние несколько недель. Я очень многое хотела сообщить ему или даже выкрикнуть в лицо. Почему он не реагировал на мои сообщения, а сейчас вдруг оказался рядом со мной, как ни в чем не бывало, и даже имел наглость так хорошо выглядеть? У меня вырвался тяжелый вздох, и я усилием воли заставила себя вспомнить, какую роль мне предстояло здесь играть. Сегодня вечером я Айви Редмонд, дочь одного из богатейших нефтяных магнатов Америки. А Райан Маккейн ни больше ни меньше – мой телохранитель. Я не могла позволить себе устроить сцену или броситься в его объятия, а потом целовать до тех пор, пока он не попросит у меня прощения. – Понимаю, – только и сказала я, расправляя плечи. Не обращая больше на него внимания, я отправилась к гостям. Однообразные лица, имена и разговоры, и мне приходилось улыбаться до боли в щеках. Когда наконец-то появился отец и пригласил всех в парадный зал, у меня уже болели ноги. Эти шпильки – сущая пытка. Я только собралась войти в зал, как Райан удержал меня и спросил: – Все в порядке? – Да, все замечательно. Райан тихонько фыркнул, указывая взглядом на мои туфли. – Ты слегка хромаешь. Натерла ногу? – Да, но все… – Ничего не все, – прервал он меня и повел к стулу. – Дай, посмотрю. Я оперлась на плечо Райана, а он снял с меня правую туфлю и осмотрел пятку. Мой взгляд скользнул по его темным волосам, коротким на затылке и чуть длиннее на лбу. Кто бы его ни стриг, свое дело он знал. Мне в нос ударил пряный запах, а мысли – и без того беспорядочные – стали представлять собой сплошной сумбур. – Райан, прекрати. Все в порядке, – тихо произнесла я, отталкивая его. Райан выпрямился и решительно посмотрел на меня. – Жди здесь! – приказал он. – Я принесу пластырь. – Не дожидаясь ответа, он развернулся и исчез в направлении ресепшена. Я изумленно уставилась ему вслед, а мое сердце билось как после марафона. Что здесь только что произошло? Каждая секунда с ним была настоящей пыткой, но и одновременно тем, по чему я так долго тосковала. Со вздохом я огляделась. Гости уже исчезли из парадного зала, а это означало, что мне следовало поторапливаться. Через несколько минут отец начнет произносить речь и познакомит с активной маркетинговой стратегией RedEnergies. В течение двух часов он разъяснит, как именно планируется переориентировать компанию на деньги спонсоров. После этой речи кое-кто из спонсоров должен попытаться привлечь еще инвесторов. И я по желанию, а точнее по приказу отца, должна произнести заключительную речь и поблагодарить всех от имени семьи. Умный ход, но только при условии, что я смогу вспомнить свой текст. В этом я сейчас сомневалась, так как мои мысли разбегались в разные стороны. Когда Райан вернулся, присел передо мной на корточки и наклеил на пятку пластырь, я почувствовала себя еще хуже. Его руки, теплые и чуть грубоватые, касались моей кожи, отчего по спине побежала приятная дрожь. Когда я оторвала взгляд от его пальцев, нежно массировавших мою лодыжку, наши взгляды встретились. Его глаза потемнели, и где-то в изумрудной глубине… отражался сам Райан. Этот взгляд выражал столько чувств и вместе с тем столько страха и боли, что у меня закружилась голова. Я не знала, какие мысли были сейчас в его голове, но он так крепко сжал губы, что двигалась лишь гортань. – Нам надо поговорить, – пробормотал он. Я машинально кивнула. – Но позже, – добавил он, надел мне туфлю на ногу и помог подняться. – Тебе надо идти. Точно, толкать речь.