– Что это было? – Ты сам все прекрасно знаешь, – ответила я и сердито уставилась на него. Наши взгляды встретились, и напряжение усилилось. Полагаю, у всех посетителей кафе и проходящих мимо людей волосы встали дыбом. Райан наклонился ко мне, и несколько темных прядок упало ему на лицо. Крылья его носа дрогнули. Внезапно до меня дошел его запах – терпкий и немного мятный. По моей спине побежали мурашки. Последний раз так близко я сидела рядом с ним на диване, когда мы целовались. И сейчас нас разделяло расстояние не больше вытянутой руки. Мы смотрели друг на друга, но никто, казалось, не хотел уступать. И чем дольше мы так сидели, тем больше деталей я разглядела на его лице. Я до сих пор не замечала черного пятнышка в его левом глазу. Или маленькой родинки над бровью в форме полумесяца. По сравнению со вчерашним днем сегодня он выглядел немного бледным. Светлая кожа лишь подчеркивала яркую зелень глаз. Под ними залегли глубокие тени, будто он всю ночь не спал. Его волосы были взъерошены и кое-как приглажены на затылке, в уголках рта залегли тяжелые морщины. Они придавали лицу Райана выражение безысходности. Внезапно моя злость исчезла, и я смогла свободно вздохнуть. Но тут дала о себе знать нечистая совесть. То, что произошло вчера, очевидно, действовало ему на нервы. Как и мне. Из-за этого я и проспала сегодня чуть ли не до обеда. И настаивать, чтобы Райан был готов к вызову каждый день, каждую секунду, а главное сразу, выглядело не совсем этично. Он ведь тоже всего лишь человек, да и служба его официально начиналась только завтра. Моя злость полностью улетучилась. И чем дольше я смотрела на Райана, тем больше чувствовала, что и в его лице что-то меняется. Напряжение, казалось, исчезло, зрачки немного расширились… Райан откинулся назад, и мы оба вздрогнули от скрипа его стула. Он открыл рот, и в уголке его рта что-то блеснуло. – Айви… – с запинкой заговорил он, но в этот момент его прервала официантка, которая принесла наш заказ. Райан вновь сжал губы, и между нами повисло тягостное молчание. Официантка расставила на столе кучу тарелок с итальянской едой, скупо улыбнулась и удалилась. В этой тишине мой желудок вдруг заурчал. Очень громко и требовательно. Я покраснела, а уголки рта Райана чуть дрогнули. Его плечи заметно расслабились, он тихонько вздохнул и произнес: – Приятного аппетита. – И отпил свой эспрессо. Черный и несладкий. Я брезгливо поморщилась, добавляя несколько ложек сахара в ванильный латте с карамелью, потом долила сливки. Далее поочередно откусила хрустящий канноли и теплый панини. По мере того как уровень сахара в крови повышался, ко мне возвращалось спокойствие. Следующие пятнадцать минут я провела за едой и, присмотревшись, заметила, что Райан следит за каждым моим движением. Я откусила слойку с яблочным повидлом и поинтересовалась с набитым ртом: – Фто? Его бровь дернулась. – Полагаю, я никогда еще не встречал девушку, которая бы так много ела. Растолстеть не боишься? Я пожала плечами, сделала еще глоток латте и подавила очень несексуальную отрыжку. – Мне много лет приходилось есть продукты с низким содержанием калорий. Если я еще раз увижу салат c нежирным овечьим сыром, то сбегу, – сухо произнесла я. Воспоминания о диетах, которые навязывала мне мама, быстро испортили аппетит. К счастью, я уже почти все доела. Только половинка канноли сиротливо лежала на тарелке, которую я тут же пододвинула к Райану. Я сыто откинулась на спинку стула и наблюдала, как Райан схватил эту половинку. – Нежирный овечий сыр? – веселым голосом поинтересовался он и проглотил последний кусок. Я вздохнула. – Да. Ты когда-нибудь ел? На вкус овца овцой. Райан широко распахнул глаза и с преувеличенным шоком схватился за грудь. – Что? Нет, какой ужас! А когда тебе приходилось им питаться? Когда кухарка была в отпуске? Я мрачно уставилась на него. – Нет. Обычно каждый день в течение нескольких недель перед важными мероприятиями. – Эти слова я произнесла чуть слышно, и веселье исчезло из лица Райана. – Неужели? – подколол он. Я на секунду заколебалась, но потом кивнула. – Мне нужно было влезать в платье, которое, к сожалению, всегда оказывалось на размер меньше. – У меня не получилось скрыть горечь в голосе. – Мне очень жаль, – прошептал Райан. Я криво улыбнулась. – Все нормально. На свете есть вещи и похуже, чем постоянно сидеть на салате. Вдруг я поняла, что не знаю, о чем говорить дальше. Кажется, и Райан тоже. По мере того, как молчание между нами сгущалось, я начала нервно барабанить пальцами по столу. И снова мне вспомнилось, как я вела себя по отношению к Райану. Стало очень неловко. Но какая-то часть меня все еще злилась на него за то, что он так недружелюбно вел себя со мной. Райан откашлялся. Он мгновение колебался, но потом с усилием произнес: – Пожалуйста, на будущее, не убегай от меня. Я глубоко вздохнула и выдала простой ответ: – Тогда не давай мне для этого повода. Он задумчиво посмотрел на меня, потом слегка кивнул. Ему на лицо упала прядь волос, которую он быстро откинул назад и тихо сказал: – Ладно. Конечно, до настоящего перемирия еще далеко, но по крайней мере исчезло напряжение. Вскоре к нашему столику вернулась официантка, все убрала и спросила, не хотим ли мы еще чего-нибудь выпить. Я отказалась и попросила счет. Пока мы ждали, ко мне медленно вернулось хорошее настроение сегодняшнего утра. – Чем ты еще собираешься заняться? – поинтересовался Райан и водрузил на нос солнцезащитные очки, которые вынул из кармана футболки. Обалдеть! Ему не хватало только модельной стрижки и переговорного устройства в ухе, а так вылитый секьюрити. – Хм… – задумалась я, поигрывая соломинкой. – Собственно, я хотела осмотреть кампус, а потом распаковать оставшиеся вещи. Он кивнул, и, когда официантка принесла счет, я заплатила за нас обоих в качестве безмолвного предложения мира. Райан Платила Айви. Этот жест, вероятно, означал, что она предлагала мне мир, но какая-то часть меня воспротивилась. Почему, я не знал. Может, из-за того, что она, не моргнув глазом, оплатила счет в пятьдесят долларов – цена, на мой взгляд, возмутительно высокая для студенческого кафе. Или из-за того, что я сам хотел заплатить. Хоть завтрак и не был свиданием, я чувствовал себя немного неуютно. Чтобы хоть как-то внести свою долю, я тайком положил пять долларов чаевых. Погруженный в свои мысли, я смотрел на стройную спину Айви, которая исчезла между столиками в направлении дамской комнаты. Мне показалась странной мысль, что следующие несколько лет мне придется проводить с этой девушкой довольно много времени. Хотя, если все пойдет гладко, охрана Айви Редмонд займет всего лишь несколько семестров, но все это время мой мир будет вращаться вокруг нее. Наши отношения с Айви могли перерасти в нечто большее, даже если бы моя задача заключалась лишь в том, чтобы сопровождать ее на лекциях, ждать перед туалетом и наблюдать за тем, как она живет своей жизнью. Постепенно я понял, почему у меня такая огромная зарплата. Быть чьим-то телохранителем означало нечто большее, чем стрелять или отгонять назойливых папарацци. Телохранитель сопровождал своего подопечного по жизни, видел, как тот смеется, плачет, и при этом секьюрити является неотъемлемой частью повседневности клиента. Отношения такого рода основывались на очень большом доверии, чего у нас с Айви пока не было. Если честно, в данный момент у меня отсутствовала уверенность, хочу ли я вообще строить с ней такие отношения. Вот черт! И зачем только я на это согласился? От паники у меня перехватило дыхание, пришлось сделать пару глубоких вдохов и выдохов. И я понял, зачем это делаю. Айви – мой билет на свободу. Но это только начало. Ни больше ни меньше. Невзирая на это, мне придется потихоньку начинать склеивать эти напряженные отношения. В конце концов, не можем же мы при каждой встрече рвать друг другу волосы. Через несколько минут из дамской комнаты вернулась Айви. Переплетенная коса висела через плечо, ее светлые волосы сияли от солнечного света. Кто-то из студентов ей что-то сказал, Айви заулыбалась, и веснушки на ее переносице пустились в пляс. И тут я почувствовал, что у меня сжалось сердце. Айви действительно красивая и очень сильно отличается от тех фотографий, которые я видел. Однако больше всего меня поразило ее противоречивое обаяние: с одной стороны, какая-то она неуверенная, с другой – самоуверенная. Гремучая смесь. Будто заедаешь торт соленым огурцом. – Готова? – поинтересовался я, когда Айви вновь оказалась рядом со мной. Она на мгновение посмотрела на меня, потом кивнула. Блин! Ох уж этот взгляд. И эти длинные ресницы. Айви схватила свою сумочку, и мы направились к фонтану, от которого так сильно разило хлоркой, что свербило в носу. Но Айви в восхищении остановилась перед ним. Комары, которые, несмотря на полуденное время, кружили вокруг воды, казалось, совсем ее не беспокоили. Она вытащила телефон, прислонилась бедром к фонтану и сделала селфи. Однако ей помешало солнце, которое внезапно вылезло из-за тучи так, что она в самый неподходящий момент зажмурилась. Я, веселясь, наблюдал, как Айви разочарованно разглядывала результат. Я тоже посмотрел через ее плечо на фотографию, и мне пришлось быстро подавить смех. На снимке ее сморщенное лицо походило на мордочку мопса. Очень симпатичного мопса. – Хочешь, я тебя сфотографирую? – предложил я, не в силах больше сдерживать смех. Айви обиженно подняла глаза. – Это не так-то просто, – защищалась она. – Сделать селфи? – недоверчиво поинтересовался я. – Меня ослепило солнце. – А ты не смотри на него. – Да? Тогда покажи мне как, если сможешь. Я со вздохом забрал у нее телефон, положил одну руку ей на плечо и притянул ее к себе. – Скажи: «Райан, ты великолепен»! – проинструктировал я, и в тот момент, когда Айви подняла на меня сердитый взгляд, нажал на кнопку. – Пожалуйста. – Я удовлетворенно разглядывал фото. Айви тоже посмотрела и воскликнула: – Так не считается! На тебе солнечные очки. – Хорошо, сделаем еще одну без очков. – Я сдвинул очки в дешевой оправе на лоб, и в этот момент нас прервал чей-то голос: – Эй, может, мне вас сфотографировать? – Перед нами стояла молоденькая студентка с темными волосами, подстриженными под боб. Казалось, что она все это время наблюдала за нами, так как изо всех сил старалась не смеяться. – Нет, спасибо, – отказалась Айви в тот самый миг, когда я произнес: – Да, пожалуйста. В раздражении мы уставились друг на друга.