— Здравствуйте, — сказала ему Люся. — Здравствуйте, — слегка поклонился он. — Это наш снабженец и рабочий кухни, — сказал дир. — Дядя Костя Сергеенко. А это учительница Люся. Дядя Костя протянул руку. Она была как совковая лопата. На ней мог запросто танцевать Иглосски. — Я хочу рассчитаться, — продолжал дир. — Вот ваши хендрики, дядя Костя. За половину месяца. Он протянул дяде Косте два прозрачных полиэтиленовых пакета. В пакетах были какие-то разноцветные корешки и самые яркие травки. А снаружи на каждом пакете был нарисован сочный красный крест. — Распишитесь, дядя Костя. Дядя Костя взял карандаш двумя пальцами, как берут швейную иглу, и что-то вышил на разлинованном листе бумаги. — А это ваши хендрики, девочка Люся. Люсе тоже дали два пластмассовых пакета. И она тоже расписалась. Дядя Костя вышел из кабинета. И было видно в окно, как он выкатывал с участка большую тележку на резиновом ходу. — У него мать болеет, — сказал дир. — Ему очень нужны хендрики. Дир помолчал, а потом сказал: — Девочка Люся, нам срочно требуются эвкалиптовые листья, чтобы кормить Плюмбум-Чоки. — Да, я постараюсь их купить, — ответила Люся. — И ещё. Вы обещали с папой поговорить про комиссию. Они нас замучили. Всё спрашивают: «Кто вас открыл?», «Где выписка из решения?», «Покажите места общего пользования», «По какой программе у вас идут занятия?». Мы им всё рассказываем, а потом, когда они уезжают, мы им вслед включаем забыванты на всю мощь. Они отъедут на два километра и снова возвращаются. И спрашивают: «Кто вас открыл?», «Где выписка из решения?». — Я не успела поговорить с папой, — сказала Люся. — Но теперь у вас есть телефон. Вы позвоните мне, а я всё узнаю. Ещё Люся поговорила про свою любимую подругу Киру Тарасову. Что её тоже можно привлечь к работе. Конечно, в тактичной форме. Она молодая, но очень обещающая обманистка. Ни одного слова не скажет, чтоб не приврать. Но никогда в этом не признаётся. Дир отказался: — Девочка Люся. У нас сейчас очень трудное положение. Мы не можем увеличивать связи с городом. Вы видели, что делается возле добродушей и забывантов? — Уважаемый дир, я много раз слышала про добродушии и забыванты. Но я так и не знаю, что это такое. — Это такие устройства для снятия раздражённости и злости. Они висят незаметно на деревьях вокруг посёлка. Мы же не обычный интернат. И злые люди могут принести нам вред. Добродуши снимают агрессию с выходящего. А чтобы о нас поменьше рассказывали, вслед уходящим включаются забыванты. — И на меня включается добродуш? — спросила Люся. — На вас не включается. Вы без добродушей добрая. Поэтому вас и пригласили с нами сотрудничать. И очень многие люди добрые и весёлые, как вы. Но всё-таки ещё есть… всякие там… Темнотюры… Он прошёлся по комнате. — Против них мы и ставим добродуши. Но вот что получается. К этим добродушам потянулись плохие люди. Они успокаиваются под добродушами. От них уходит злоба на окружающий мир и ненависть. Им становится легче дышать, а нам-то не легче! Когда пойдёте домой, девочка Люся, обратите внимание! — Хорошо, — сказала Люся. — Вот вам на всякий случай жахтрилевая обойма. В случае опасности достаньте одну косточку. И бросьте. Это сушёные жахты. На свету они мгновенно взрываются. По дороге к станции Люся всё время обращала внимание. Да, у некоторых деревьев кучками сидели на траве небритые личности. В основном мужчины. Вид у них был не самый товарный. Иногда в городе таких людей милиционеры приводят на разгрузку вагонов или на подметание улиц. Народ коротко и весело называет их пятнадцатисуточниками. Они поглядывали вверх, на вершины деревьев. Так курортники на пляже улыбаются солнцу. Люся подумала: «Плохо, что у нас есть такие люди. Наверное, в стране у Мохнурки таких людей нет. Интересно, а где находится эта страна?» В электричке она занималась. Не успела Люся решить задачку по арифметике, как электричка протарахтела положенные до Москвы километры. По дороге с вокзала Люся зашла в большую новую стеклянную аптеку на своей улице. Аптека перед закрытием была пуста и загадочна. Казалось, когда уйдут последние посетители и закроются двери, здесь станут танцевать старинные красивые медицинские привидения. — У вас есть эвкалиптовые листья? — спросила Люся у женщины-аптекаря за прилавком. — Есть, — ответила женщина. — Развесные и в пачках. Тут она заметила у Люси пакеты с красными крестами. — Что это у тебя в руках? Неужели хендрики? — Да, хендрики, — ответила Люся. — И много тебе надо эвкалиптовых листьев? — Много, — сказала девочка. — Чтобы целую неделю кормить эвкалиптового медведя. — Хорошо, — сказала женщина. — Я тебе дам столько листьев, что ты сможешь кормить двух медведей в течение месяца. Только ты отдашь мне один хендрик. — Я согласна, — сказала девочка-учительница. — Тогда приходи послезавтра в это же время, — предложила женщина-аптекарь. — Я работаю во вторую смену. И пожалуйста, хендрик никому не отдавай. Хендрик — это очень редкое и дорогое лекарство. Междуглавие пятое Рюкзак эвкалиптовых листьев Как это странно получается. Забот у Люси поприбавилось. А учиться она стала лучше. Не столько больше стала знать, как лучше соображать. Она научилась брать учебник и смотреть на него без страха. А когда она стала больше понимать, учиться ей стало больше нравиться. Кто бы мог подумать — Эмилия, завуч, оказывается, имеет потрясающую собаку, эрдельтерьера. И катается в парке на велосипеде. А собака бежит рядом и ни на кого не бросается. А учитель Косолапов — не просто учитель, а кандидат исторических наук. Он с ректором в университете поссорился и перешёл в школу к ребятам. Он говорит: — Если мы не возьмёмся серьёзно за воспитание молодёжи, у нас не только в университете, у нас в Госплане бестолковые люди окажутся. А люди, которые хорошо историю знают, не то что на работе, они в личной жизни не допустят ошибок. Столько у них отрицательных примеров перед глазами. Во вторник Люся даже взяла Киселёва на буксир. И Карину Мариношвили. Она стала с ними заниматься. Во время учения Киселёв всё её смешил. — Я, — говорит, — математику учить не буду! Я решил стать эскимосом. А точнее, эскимосским охотником. Там, на севере, другая жизнь идёт. Чем ближе к северному полюсу, тем меньше математики нужно и всяких знаний. Я уже научился сырое мясо есть. Такой весёлый муж попадётся — наплачешься. А Карина сказала: — Ты лучше грузчиком иди на холодильный комбинат. Там без всяких знаний ящики с тушёнкой будешь таскать. И сырого мяса там тоже завались. Люся заставляла эскимосского Киселёва рисовать график роста поголовья оленей. Сначала их было х. Потом у всех олених, то есть, стали рождаться иксики. По одному в день. Сколько оленей стало у неформального эскимосского пастуха Киселёва-бельды к концу осеннего сезона? И Киселёв через оленей легко математику понимал. А Мариношвили через оленей ничего не схватывала. Ей пришлось всё через кофты объяснять и через пуговицы. На склад х ящиков с кофтами завезли. На каждой кофте х пуговиц. Сколько было всего кофт, если, когда их съела моль, 100 пуговиц осталось?