«Природа насилия» Сезон 1/Эпизод 8 «Неустановленный участник вечеринки» СЪЕМКА В МАШИНЕ – РАССВЕТ Вице-губернатор Ноа Браун смотрит на солнце, озаряющее своими лучами кукурузные поля, которые тянутся по обе стороны от автострады. НОА Детектива Рона Сэмпсона я знаю не один год и не думаю, что он преднамеренно выбивал ложные признания. Полиции Адейра еще никогда не приходилось расследовать убийство, и специальную подготовку по проведению допросов сотрудники тоже не проходили. Что до ошибок, то их совершают даже хорошие копы и профессионалы, работающие в этой системе и преданные своему делу. Одна из кошмарных истин нашей якобы сверхнадежной правовой системы в том и заключается, что невиновных бросают в тюрьму не только из-за злоупотреблений полномочиями, но и по причине человеческого фактора. ЖУРНАЛИСТ (ЗА КАДРОМ) Опрошенные нами эксперты по допросам отнюдь не проявили в отношении детектива Сэмпсона и его напарницы подобной снисходительности. НОА Я понимаю. Смотреть запись того допроса действительно тяжело. Однако у Рона, как мне кажется, тоже были сомнения. Он хотел продолжить расследование, но ему не дал это сделать окружной прокурор. ЖУРНАЛИСТ (ЗА КАДРОМ) Вы не фанат Расти Хэлфорда? НОА Не начинайте. ЖУРНАЛИСТ (ЗА КАДРОМ) На реформу уголовного правосудия, которой вы сейчас занимаетесь, вас вдохновило дело Дэнни? НОА Совершенно верно. Пятнадцать процентов обращений в Национальную комиссию по помилованиям связаны с самооговорами. Почти треть случаев подразумевает опознание очевидцами, хотя полагаться на них, как нам удалось установить, можно далеко не всегда. Еще пятнадцать процентов дают показания тюремных осведомителей. Мы стараемся исправить положение дел в этой сфере как в Небраске, так и на национальном уровне. ЖУРНАЛИСТ(ЗА КАДРОМ) Судя по всему, для вас это дело глубоко личное. НОА Вы чертовски правы, уж простите за грубость. Маму Дэнни я знал еще когда мы учились в старших классах. Был знаком и с Шарлоттой – после смерти жены несколько раз в неделю ужинал в ресторанчике, где она работала. С этими ребятами учился мой сын. И для меня оскорбительно, что прокурор, имея на руках сведения о присутствии на той вечеринке Неустановленного Участника, равно как и рапорт об аналогичных преступлениях в соседнем штате, не передал эти документы стороне защиты. В справедливой правовой системе так не поступают. ЖУРНАЛИСТ(ЗА КАДРОМ) Вы полагаете, этот неустановленный участник вечеринки и Крушитель одно и то же лицо? НОА Позволю себе процитировать моего сына: «А то!» Глава 28 ОЛИВИЯ ПАЙН До этого Припарковав машину на стоянке неподалеку от центра Линкольна, Лив заставила себя сделать еще один глоток жуткого кофе из круглосуточного магазина. Затем направилась к лифту, поднялась на нужный этаж и прошла по цементному мостику, ведущему прямо к правительственному зданию, вспоминая, как проделывала тот же путь два года назад, сразу после выхода документального фильма. Тогда она пришла к Ноа выяснить, не сможет ли он убедить губернатора Тернера – подхалима с жабьей физиономией, три десятилетия не покидавшего свой пост, – поддержать прошение Дэнни о помиловании. Да, шаг был рискованный. Но в «Природе насилия» Ноа играл существенную роль: политик, объявивший крестовый поход во имя справедливости. Своим красивым лицом он украсил с десяток эпизодов. С особым восторгом киношники снимали его, когда он ехал на машине из своего дома в Адейре в столицу, страстно разглагольствуя о реформе системы уголовного права. Защита Дэнни и осуждение системы, обрекшей его отбывать срок, в его устах звучали красноречиво. Тот факт, что Ноа был из Адейра, делу совсем не препятствовал. До избрания на должность вице-губернатора он был городским мэром, а его сын учился с Дэнни в одном классе. Но самое главное, он был тесно связан с той кошмарной вечеринкой: тусовку, на которой в последний раз видели живой Шарлотту, устроил не кто иной, как его сын. Большинство политиков бежали бы от этого дела, как от чумы, однако Ноа в открытую все признал. Лив не знала почему: то ли из преданности ей, то ли из чувства вины за ту вечеринку, где Дэнни столько выпил и потом вообще не мог ничего вспомнить. После выхода документалки Ноа – энергичный политик-вдовец, не жалеющий сил во имя справедливости, – стал интернет-знаменитостью. Дамы в возрасте оставляли о нем комментарии на Фейсбуке с определенным подтекстом. Ему устроили тур, во время которого он без устали произносил речи об ошибочных обвинительных приговорах. И даже пригласили к Биллу Маэру и на ряд других политических шоу, что для вице-губернатора штата, от которого до столицы можно было добраться только на самолете, было большой редкостью. Лив прошла в кабинет Ноа. Секретарша, миловидная девушка лет двадцати с небольшим, встретила ее с искусственной улыбкой на лице. – Здравствуйте, меня зовут Оливия Пайн. Надеюсь, вице-губернатор Браун сможет уделить мне минутку своего времени. Девушка защелкала пальчиками по клавишам компьютера, вгляделась в монитор и сказала: – Что-то я не вижу, чтобы вам было назначено. – Мне и в самом деле не назначено. Мы старые друзья. Я приехала издалека. Вы не могли бы сказать, что его хочет видеть Лив? Секретарша опять улыбнулась, хотя уже не так дружелюбно, как раньше: – Присядьте, пожалуйста. Несколько минут спустя из святая святых вышел молодой человек в закатанной по локоть рубашке, и Лив не смогла сдержать возгласа удивления. – Миссис Пайн? У него были серо-голубые отцовские глаза. – Боже правый, Кайл… Как же ты вырос. В груди Лив болезненно сжалось сердце. При виде сына Ноа, одноклассника Дэнни, в голове завертелись мысли «если бы» и «как все могло бы сложиться». – Как у вас дела? – спросил Кайл, когда они неловко обнялись. Ноа как-то сказал, что сын очень терзался чувством вины за ту вечеринку. Лив никогда не таила на него злобы; он ведь был еще ребенок. Президент класса, устроивший первый в своей жизни бунт, только чтобы произвести впечатление на местных качков. К тому же, если говорить откровенно, то Дэнни с Шарлоттой в любом случае отправились бы на вечеринку – не к нему, так к кому-нибудь другому. Время от времени Лив с Эваном ссорились, обвиняя друг друга, что не уследили за сыном. – У меня все хорошо. А ты как? Трудишься у отца? – Неполный рабочий день. А так учусь здесь же, в Небраске, постигаю право в Университете Линкольна. – Это же замечательно, Кайл, просто здорово! – воскликнула Лив, чувствуя, как в груди отозвалась та же боль. Ничего не спрашивая ее о цели приезда, Кайл повел Лив в кабинет отца. – Вот это сюрприз! – воскликнул Ноа, выходя из-за стола. – Надеюсь, приятный. – Шутишь, что ли? – Он заключил ее в объятия. В довершение они похлопали друг друга по спинам. – С нашим офисным мальчиком для битья ты, вижу, уже встретилась. – Ноа положил Кайлу на плечо руку. – Ну да. Подумала, передо мной твоя студенческая фотография из колледжа. – Ага, только без маллета[29], – хохотнул Кайл. – Эй, это же был самый стиль. Скажи ему, Ливи, какой я был крутой. Старое прозвище вывело ее из равновесия. – Да, он действительно считал себя очень крутым. – Лив улыбнулась Кайлу понимающей улыбкой. – Ладно, я пойду, думаю, вам есть о чем поговорить, – сказал парень. – Была рада с тобой увидеться, Кайл, – бросила ему вслед Лив. Ноа проводил ее в зону отдыха. Она устроилась в кресле с подголовником, а он – напротив, на небольшом диване. Офис был обставлен со вкусом, исключение составляла лишь «стена тщеславия» – десятки фотографий в рамках, на которых Ноа позировал с политиками и прочими знаменитостями. Ее взгляд упал на снимок, запечатлевший того с Джорджем Клуни, во время обсуждения очередного вопроса за круглым столом. Его лицо выражало вполне уместную в данном случае серьезность. «Природа насилия» вывела на первый план не только семью Лив.