— Рейн-Мари тоже видела, что его сбили намеренно. — Да? После того как ты уехал, она рассказала о том, что случилось. Она сказала, что вы оба смотрели на Эйфелеву башню, на ней только-только зажгли освещение. — Это верно. Я начал говорить со Стивеном… Арман вдруг замолчал. Он внезапно почувствовал, что ему стало нехорошо. — Что случилось? — спросил Клод. — Я не понимал, что Стивен находится посреди улицы. Когда я заговорил, он остановился и повернулся. Он не видел фургона. Не мог видеть. Он смотрел на меня. — Это не твоя вина, Арман, — сказал Клод, мгновенно поняв, что имеет в виду Арман. Что чувствует. Распашные двери открылись, и появился медбрат. — Месье префект? — спросил он, переводя взгляд с одного на другого. Клод и Арман встали. — Oui, — сказал Дюссо. — Месье Горовиц жив… На лице Армана отразилось облегчение, но медбрат продолжил: — …однако он в критическом состоянии. Мы не можем сказать, перенесет ли он операцию. Но даже если перенесет… он получил серьезную травму головы. Арман прикусил губу изнутри. Так прикусил, что почувствовал вкус крови. Дюссо представил его как ближайшего родственника пострадавшего. — Вам лучше уехать домой, — сказал медбрат Гамашу. — Если вы оставите свой номер телефона, вам позвонят. — Я останусь, если вы не возражаете. — Мы останемся, — сказал Дюссо и проводил взглядом медбрата, вернувшегося в операционную через распашные двери. Потом снова посмотрел на Гамаша. — Горовиц? Пострадавший — Стивен Горовиц? Миллиардер? — Да. Разве в протоколе об этом не сказано? — Наверное, сказано, но я, видимо, сосредоточился на твоем заявлении. — Он мой крестный. Excusez-moi. Пойду скажу Рейн-Мари и остальным, чтобы ехали домой. Клод Дюссо проводил взглядом Армана, который шел по коридору, уступая дорогу докторам и медсестрам, спешившим к другим пострадавшим. Когда Арман исчез из виду, Дюссо направился к дежурной медсестре и попросил принести ему пакет с вещами Стивена. Не его одежду, а то, что обнаружилось в его карманах. Префект исследовал содержимое бумажника, проверил все записки, осмотрел разбитый айфон. Потом он сложил все обратно в пакет, запечатал его снова и отдал медсестре. Рейн-Мари, Даниель и Анни, увидев Армана, поспешили ему навстречу. Остальные в комнате ожидания встревоженно подняли головы, затем опустили глаза, когда поняли, что это не врач с новостями для них. — Он все еще в операционной, — сказал Арман, обняв Рейн-Мари. — Это хорошая новость, верно? — спросила Анни. — Oui, — ответил ей отец так тихо, что она мгновенно все поняла. — Папа, — сказал Даниель, — я сожалею… — Merci. Он в хороших руках. — Да, но я чувствую себя виноватым из-за того, что никак не прореагировал, когда ты попросил о помощи. Наверное, у меня случился шок. Арман повернулся к сыну и полностью сосредоточился на нем. Если этот старший офицер полиции и знал что-то наверняка, так это то, что у каждого человека есть свои сильные стороны. И слабые. Это важно признавать. И не ждать от человека то, чего он не может дать. Он знал, что ему не следовало обращаться к Даниелю. Не в такой момент. Не в случае кризиса. А может быть, и никогда. — Теперь ты здесь, — сказал он, вглядываясь во взволнованное лицо сына. — И это единственное, что имеет значение. — Ты думаешь, водитель намеренно сбил Стивена? — спросила Анни. — Да. — Нет, я спрашиваю, как по-твоему, он знал, что это Стивен? — пояснила она свой вопрос. Ее юридический разум действовал. — Или Стивен был выбран случайно? Этот вопрос беспокоил и Армана. Он не мог себе представить, откуда водитель мог знать, что Стивен будет переходить улицу в этом месте и в это время. С другой стороны, если это была террористическая атака, целью которой не был конкретно Стивен, то человек, использовавший машину в качестве оружия, должен был выбрать группу людей, а не одиночного пешехода. Почему он сбил одного этого старика? — Я не знаю, — признался Арман. Он оглянулся через плечо в сторону распашных дверей. — Мне нужно возвращаться. Я дам вам знать, как дела. Я вас люблю. — Я тебя люблю, — сказала Анни, а Даниель кивнул. Рейн-Мари крепко его обняла и прошептала: — Je t’aime. Глава пятая Вернувшись в квартиру, Рейн-Мари погрузилась в пенную ванну с ароматом роз и закрыла глаза, пытаясь смыть с себя всю грязь случившегося. Она глубоко дышала, чтобы успокоиться, и вскоре почувствовала, как расслабляется ее тело, хотя мозг продолжал работать. Вызывать образы. Вот Стивен лежит на земле. Вот лицо Армана. Вот фургон, проносящийся мимо. И машина, летящая прямо на нее. Рейн-Мари словно вросла в землю. Не отскочила в сторону. Если бы отскочила, машина сбила бы Армана. А она бы не простила себе, если бы такое случилось. Потом появился другой образ. Выражение лица полицейского. Он явно не верил тому, в чем они с Арманом были уверены. Это вовсе не несчастный случай. — Ты как? — спросил Жан Ги. — Устала, наверно. Он принес домой Оноре, крепко спавшего у него на руках все два квартала от квартиры Даниеля и Розлин. Уложив сына в кровать, он уселся и стал ждать Анни, время от времени отправляя ей короткие эсэмэски поддержки. Теперь Анни и Жан Ги лежали в кровати, и она пыталась устроиться поудобнее. Свет был выключен. Детский монитор подтверждал, что мальчик крепко спит. Но к родителям мальчика сон не шел. Анни оставалось несколько дней до родов, и Жан Ги беспокоился, не скажется ли на ней сегодняшнее потрясение. — Все в порядке. Она толкается. Наверно, знает, что я пытаюсь уснуть. Жан Ги улыбнулся и прижал к себе жену и еще не родившуюся дочь: — Кто этот друг, которому звонил твой отец? — Клод Дюссо, — сказала Анни. Жан Ги сел в кровати: — Префект полиции Парижа? — Да. Ты его знаешь?