Ребенок буквально рождается психологически, и именно в этот период наиболее актуальной становится тема сепарации. Роль папы возрастает, поскольку именно папа является проводником во внешний мир, тогда как мама больше отвечает за создание внутренней питательной и безопасной среды для развития и созревания. Папа поддерживает исследовательский интерес ребенка и устанавливает границы дозволенного, он позволяет малышу пробовать на прочность себя и мир. От 3 до 6 лет На этом этапе происходит формирование структуры любви и сексуальности – полоролевой идентичности, ощущения и проявления чувства любви и эротических переживаний и умение их различать, проявлять и контролировать (ребенок сначала направляет их на родителей, потом на других взрослых, потом на сверстников). Развивается умение различать реальность и фантазии, романтический и деловой взгляд на действительность, манипулировать другими для достижения своих целей. Человек как бы рождается для социума, выходя из семейного круга в круг сверстников. Папа в этот период не только равен, но даже превосходит по значимости маму, так как именно он отвечает за темы взаимодействия с внешним миром, а значит, и с социумом. Кроме того, папа является образцом мужчины и мужского как для мальчиков, так и для девочек, и очень влияет на их переживание своего и противоположного пола. От 5 до 9 лет Между 5 и 9 годами происходит формирование структуры мнений. Это происходит в группе среди сверстников и других взрослых, уже не относящихся к семье. Это период маленьких почемучек: ребенок сравнивает мнения, формирует и учится аргументировать свою позицию, выслушивая мнения и аргументы других. Ребенок способен учиться, тестировать реальность, проверять свое мнение на прочность и менять его в соответствии с фактами реальности или под давлением чужого мнения. В этот период отец выступает как значимый человек, обладающий знаниями, умениями и опытом, которые он может передать своему ребенку. Имеет значение также то, как родители обходятся со своими различиями, как согласуют свои мнения и стили воспитания: конфликтуют или договариваются, перетягивают ребенка на свою сторону или соблюдают семейную иерархию. В этом возрасте, в зависимости от взаимоотношений родителей, которые на данном этапе уже в достаточной мере осознаются и оцениваются ребенком как «хорошие, подходящие» или «плохие», либо закладывается целостная картина мира, либо нарастает внутренний конфликт между «маминым» и «папиным» способами жизни и взглядами на мир. От 7 до 12 лет На этом этапе происходит формирование структуры солидарности и проявления себя в группе, которое затрагивает вопросы иерархии и своего места в группе, групповые роли, объединение в компании со своим полом; развивается тема близости и дистанции, лидерства и конкуренции, уникальности и конформности. На первый план выходят образование, интересы, хобби, знания, умения, навыки. Развивается чувство ответственности, обязательства, формируется понимание ценности денег. Здесь становится важной оценка отцом достижений ребенка и его реакция на детские неудачи. Именно в это время под влиянием отца закладывается отношение к тому, что принято называть успешностью и успехом. С этого момента и на всю дальнейшую жизнь значимость отца для мальчиков становится приоритетной по сравнению с матерью. От 13 до 18 лет В подростковом возрасте происходит интеграция всех структур характера – кристаллизуются личностные особенности, проявляется психотип. Также появляется возможность для коррекции раннего опыта как в сторону положительных, так и в сторону дезадаптивных изменений. Роль отца в этот период также велика, поскольку идут процессы полового созревания, и вопросы полоролевой идентичности вновь актуализируются. С одной стороны, по-прежнему важны границы в отношениях отца и сына/ дочери, с другой – чрезвычайно значимы оценка и одобрение мужских и женских качеств подростка. Нетрудно заметить, что папа для ребенка становится значимым начиная со второго года жизни, и его значимость с каждым годом лишь возрастает. Если все складывается хорошо, фигура папы вскоре сравнивается по важности с маминой, а в некоторые периоды даже выходит на первый план – в период формирования структуры любви и сексуальности, в предподростковом возрасте для девочек и лет с семи и далее на всю жизнь для мальчиков. Отцовские функции Когда речь идет о родительских функциях, многие из нас понимают это буквально, на уровне действий: накормить, научить… Однако, если речь идет о функциях родительской фигуры, то есть внутрипсихической презентации образа родителя, то и функции эти будут представлены психологическими конструкциями индивида, благодаря которым он будет организовывать свою внутреннюю и внешнюю реальность, взаимодействовать с ней. Наше самоотношение, отношение к другим людям и событиям опирается на те установки, эмоциональные реакции и способы поведения, которые мы усвоили в нашем раннем опыте контакта с родителями. Их голос – наш внутренний голос, их взгляд, добрый или критический, – наш взгляд на себя со стороны, их оценки – это наш фильтр восприятия, предзнание о том, как все устроено «на самом деле». Образ отца, обладая особенностями, отличающими его от материнской фигуры (внешний, третий, иной, символичный, равный по значимости), несет важные психологические функции. Осваивая эти функции в полной мере, мы становимся сами для себя «хорошим папой», то есть более устойчивыми, успешными и зрелыми. Как мы уже говорили, если освоения и присвоения этих функций по каким-то причинам не произошло, наше психическое развитие и продуктивная деятельность во внешнем мире осложняются. Функции отцовской фигуры: • признание/место в мире; • границы/иерархия; • тестирование реальности/сила; • идентичность/гендерная роль • сепарация/индивидуация; • трансцендентность (смыслообразующие мотивы, духовность). Признание. Ты мой сын/ты моя дочь. Тебе есть место в этом мире Нам как человеческим существам важно переживать принадлежность – своей семье, своему роду и шире – социальной группе, профессиональному сообществу, культуре, стране. Это важная составляющая или даже множество составляющих нашей идентичности, благодаря которым мы отвечаем на вопросы: «Кто я? Какой я?» Это придает нам устойчивость и уверенность, социальный статус и самоотношение. Наша принадлежность матери практически безусловная, за исключением детей-сирот, с рождения утративших связь с матерью. Принадлежность отцу до недавнего времени могла быть легко подвергнута сомнению и оспорена. Но даже запись в свидетельстве о рождении и тест на отцовство сами по себе нам ничего не дают, если отец не подтверждает своим отношением и участием в жизни ребенка эту принадлежность. Для психики важны не внешние социальные атрибуты, а пережитый эмоционально-чувственный опыт признания. Отец не просто формально соглашается, что это его ребенок, – он буквально дает выражение форме бытия ребенка в мире. Как значимая фигура, транслирующая отношение внешнего мира к ребенку, он наделяет ребенка правом быть и выражать себя вовне, творчески влиять на реальность, совершать свои ошибки и достижения. Во многих культурах свидетельством такого признания был ритуал «поднятия к небу», о котором мы уже говорили ранее. Только дети, получившие такое признание, наследовали фамилию, имущество, статус – становились полноправными членами семьи. Ребенок получает послание «Ты наш/наша, в тебе моя кровь, ты нашего рода». Попробуйте прямо сейчас остановиться и прочувствовать, какие телесные реакции и переживания вызывают у вас эти послания, этот образ поднятия отцом к небу как ритуал признания. Как правило, это довольно мощный внутренний отклик, пробуждающий либо гордость и уверенность, либо сожаление и даже протест, если по каким-то причинам такого опыта не случилось. Почему же не случилось? Из очевидных причин сразу можно назвать ситуацию, когда отец попросту неизвестен, ребенок как будто принадлежит только матери, которая «родила для себя». Или мужчина отказался признавать отцовство и вступать в брак с матерью ребенка, разорвав с нею все отношения еще во время беременности, сразу после рождения или в очень раннем возрасте ребенка. Казалось бы, все просто: нет отца – нет признания. Однако для психики важны не столько факты реальности, сколько то, как она это перерабатывает: какой эмоционально-чувственный опыт мы проживаем, какие послания получаем и какие выводы на основе этого опыта и посланий мы делаем. С этой точки зрения даже номинальное присутствие в семье отца не дает гарантии получения и «инсталляции» в психике признания от него. Помните, мы говорили о том, что образ есть всегда? А вот функция может быть дефицитарной. Во многом это зависит от того, как мама относится к отцу ребенка и какое отношение транслирует ребенку. Одна из функций мамы – быть посредником между ребенком и отцом. Если по отношению к отцу ребенка у мамы много сложных чувств – а ей и впрямь может быть очень тяжело не только психологически, но и физически заботиться о ребенке в одиночку – тогда и ребенок может получать избыточную эмоциональную нагрузку. Например, если мама: • замалчивает тему отцовства как табуированную в семье, боится вопросов ребенка; • боится социального осуждения, чувствует вину или стыд; • ненавидит бросившего ее мужчину и проецирует эти чувства на ребенка: «если бы не ты…»; • считает, что отсутствие участия отца делает ребенка ущербным, неполноценным, травмированным. Важно не пытаться отрицать эти эмоции или подавлять их. Говорить правильные слова ребенку, удерживая внутри бурю сложных чувств, невозможно – ребенок почувствует двойное послание и окажется в замешательстве. Важно проработать эти чувства со специалистом, психологом или психотерапевтом. Конечно, было бы абсолютно неверно складывать на маму всю ответственность во взаимодействии ребенка и отца. Скорее, в ситуации, когда отец отказался участвовать в жизни ребенка, роль мамы невольно становится определяющей. А это и правда очень сложно, и без поддержки семьи, единомышленников и специалистов здесь не обойтись. Итак, если возвращаться к функции признания отцом ребенка, то в каких еще случаях мы можем испытывать дефицит этой функции? Папа сомневается, его ли это ребенок. Даже если эти сомнения не высказываются вслух, они, что называется, висят в поле как что-то тягостное, и ребенок это считывает. Это могут быть и просто частые послания «ты не мой ребенок» – в шутку и всерьез. Могут встречаться фразочки типа «не наша порода, не в меня пошел, непонятно, в кого ты такой». Родители или члены семьи считают, что это шутка или просто такое выражение, которое ничего особенного не значит. А ребенок понимает все буквально, попадает в замешательство и теряет чувство принадлежности. Папе не нравится ребенок: много критики, обесценивания, холода, эмоциональное и физическое насилие. Отец отталкивает ребенка, отвергает его потребность в привязанности и принадлежности. Папа устранился от общения с ребенком. Например, если в семье девочка и папа считает, что ее воспитание – полностью мамина задача. Или у отца есть гендерная установка на то, что мужчина – добытчик, в крайнем ее выражении, что приводит к отказу от родительской роли. Это в целом влияет на дефицитарность всех отцовских функций, порождая феномен отсутствующего отца. Конфликты и развод родителей, во время которого ребенка используют как орудие мести: мать запрещает видеться с отцом, говорит «папа тебя бросил», либо отец устраняется и перестает общаться с ребенком. Особенно если появляется другая семья и другие дети. Параллельная семья: когда есть семья официальная и дети в ней «признанные» и ребенок/дети в параллельных отношениях. Это могут быть тайные отношения – например, любовница, у которой родился ребенок. Не менее драматично, когда тайное становится явным, и у «официальных» детей также рушится образ отца и переживание своей принадлежности. Во всех этих ситуациях ощущение признания «Я папин сын/папина дочь» страдает в первую очередь. Оно также может стать источником неимоверной боли: «Я сын/дочь ТАКОГО отца». В таком случае ребенок может сам отвергать эту принадлежность, буквально отрезать свои корни. Каковы последствия нарушения функции признания ребенка отцом: • общее ощущение дефицитарности, неполноценности, которое может вести к неуверенности в социуме, потере смыслов и ориентиров, поиску опор во внешних атрибутах или фигурах, усвоение рентной позиции жертвы; • ощущение себя неживым, ненастоящим, невозможность присвоить результаты своих достижений, своего влияния на реальность, вплоть до дереализации; • саморазрушающее поведение как способ выразить внутреннее переживание отвержения себя значимой отцовской фигурой; • депрессии и тревожные расстройства.