Я задумалась. Во время визита к Кире мне не показалось, что она находится в расстроенных чувствах, а ведь с момента смерти пациентки прошло совсем немного времени! И она была полностью уверена в своей правоте, пытаясь заставить меня поверить, что Жанна недостаточно внимательна в силу возраста и характера. – Если это правда, Жанна, – сказала я наконец, – мы во всем разберемся. Я обещаю, что постараюсь выяснить все обстоятельства, и если окажется, что проблема в Шемякиной, думаю, тебе удастся выкрутиться! – Помогите мне, Агния Кирилловна! – умоляюще сложила руки девушка, с надеждой глядя на меня. – Ей-богу, не виновата я в том, что случилось! * * * Но у меня и своих проблем хватало. Не успела я расстаться с Жанной, как позвонила Абель с просьбой о встрече. Неужели мне придется чуть не каждый день видеться с адвокатом – прямо вторая работа! Причем каждая такая встреча изматывает меня гораздо сильнее, чем целый день у операционного стола. – У меня плохие новости, – сказала она, едва мы поздоровались. Я уже привыкла к такому предисловию, но каждый раз оно резало мне слух, заставляя предполагать всякие ужасы. – Вы нашли няню? – Еще нет, но я обратилась в агентство. – Хорошо, это уже прогресс, – похвалила Абель. – Адвокаты вашего муженька без дела не сидят – вот, взгляните, – и она выложила на стол пухлый конверт. – Что это? – спросила я, боясь прикоснуться, словно оттуда могла выползти гадюка. Со вздохом Абель сама раскрыла конверт и вывалила на стол пачку снимков. На каждом из них были я или Лариса. Я выхожу из больницы. Я и Лариса идем с колясками по улице. Лариса с двумя колясками на детской площадке… – Ну, каково? – спросила Абель, испытующе глядя мне в глаза. – Откуда..? – Частный детектив, полагаю, – это сейчас модно. – Но чем эти снимки могут мне повредить? – недоумевала я. – Тут же нет ничего компрометирующего! – Это на ваш неискушенный взгляд, – возразила адвокатша. – А вот как данные фотографии могут быть представлены в суде: вы слишком заняты, чтобы заботиться о ребенке, поэтому постоянно перепоручаете его ненадежной женщине, бывшей наркоманке и сектантке! Думаю, при желании адвокаты Шилова смогут поставить под сомнение слово «бывшая» и найти доказательства того, что ваша падчерица не до конца завязала с прошлым. – Это невозможно! – Главное – бросить камень, – усмехнулась Абель. – А потом невиновному придется с пеной у рта доказывать, что он не верблюд! Судья – всего лишь человек, и любое сомнение в отношении Ларисы или вас неумолимо склонит чашу весов в сторону вашего бывшего. Поверьте мне, я в этом деле не первый десяток лет – и не такое видела! – Что же мне делать? – Вы правильно поступили, вняв моему призыву и обратившись в агентство. Теперь необходимо как можно скорее найти надежную няню и показать, что вы хоть и весьма занятая, но очень заботливая мать. Теперь о Лицкявичусе… – Что, я должна с ним расстаться?! – Нет, ни в коем случае. Наоборот, для суда было бы плюсом, если бы вы узаконили ваши м-м-м… отношения. – Мы должны пожениться, чтобы понравиться судье? – Агния, это может показаться ретроградством, но полная семья с точки зрения закона смотрится гораздо лучше, чем мать-одиночка, живущая с мужчиной без регистрации. – Но Шилов тоже разведен! – Он женат. – Ч-ч-что? – едва ворочая языком, переспросила я. – Ваш муж месяц назад зарегистрировал брак с Анной Доренко. Он представил свидетельство о браке и согласие новой жены на удочерение. Мне показалось, что потолок резко опустился мне на голову. Шилов – женат? И не просто женат, а, похоже, на той самой женщине, из-за которой мы, собственно, и разбежались! Но ведь он уверял меня в том, что это несерьезно, что они знакомы с институтских времен, что та связь была ошибкой как для него, так и для нее… А теперь он пытается продемонстрировать всему миру, что является идеальным семьянином, способным вырастить моего ребенка?! – Вы думаете, с этим могут возникнуть проблемы? – поинтересовалась между тем Абель. – Ваш сожитель может отказаться от штампа в паспорте? От слова «сожитель» меня передернуло – оно совершенно не подходит для описания наших с Андреем отношений. – Нет, – ответила я. – Он бы не отказался, но я не стану предлагать Андрею расписаться ради того, чтобы кого-то ублажить! – Напрасно, напрасно, – покачала головой Абель. – Все-таки подумайте: это произвело бы хорошее впечатление. Поймите, Агния, если вы хотите остаться опекуном девочки, вам придется действовать теми же методами, что и ваш бывший муж. Как вы могли заметить, он ничем не гнушается – и вы не должны. Если бы был другой способ, я бы обязательно предложила его вам, но, как ни печально, получить дочь вы сумеете, только доказав судье, что ваш муж не является хорошей кандидатурой для ее воспитания. – И как же мне это доказать? – Были ли в жизни Олега Шилова эпизоды, в которых, как бы это поточнее выразиться, он повел себя не очень красиво? Я наморщила лоб, пытаясь припомнить, но ничего путного на ум не приходило: кроме измены, Олега, пожалуй, не в чем упрекнуть. – Вовсе не обязательно, чтобы он сам совершил какой-то проступок, – видя мое затруднение, добавила Абель. – Может, он являлся участником серьезного конфликта или… – Еще до нашего знакомства, – перебила я, – на его старом месте работы одна пациентка покончила с собой. – Вот! – радостно воскликнула Абель, и в ее глазах вспыхнул хищный огонек. – Можно поподробнее? – Ну, в принципе, он не виноват… Молодая девушка с неустойчивой психикой пыталась очаровать своего лечащего врача. – Такое случается сплошь и рядом, – поддакнула Абель. – И? – Шилов всегда непреклонен в этом отношении – никаких романов с пациентками. А та еще и совсем девчонкой была! Поняв, что Олег не поддастся, она выскочила в окно на глазах у его коллег прямо во время совещания. – Какой пассаж! – пробормотала Абель, но я видела, что она более чем довольна моей информацией, в то время как я чувствовала себя виноватой, разглашая то, о чем Олег сам мне рассказывал, считая, что никто другой об этом не узнает. – Расследование по делу велось? – Да. Олегу пришлось даже переехать из Москвы в Питер, так как отцом девочки оказался влиятельный чиновник, намеревающийся обвинить Олега в домогательствах и подвести под статью. – Не вышло? – Нет, ведь вины Олега в той ситуации не было. – Дыма без огня… Хорошо, что вы мне об этом рассказали, Агния, – попытаюсь использовать данный факт в нашу пользу. – Это не совсем честно, вам не кажется? – Добро должно быть с кулаками, помните поговорку? Ваш бывший не сомневался, нанимая кого-то следить за вами. Кстати, тот факт, что он вам изменил, также мог бы сыграть в нашу пользу… Однако пришлось бы доказать, что вы стали любовницей Лицкявичуса уже после того, как узнали об измене. То, с какой спокойной деловитостью Абель копалась в моем грязном белье, заставляло меня содрогаться от отвращения, однако она делала это без цинизма, и это ее оправдывало. – Что-нибудь еще можете вспомнить? – спросила она. – Нет, пожалуй. – А как насчет дочери Шилова? Она утонула в аквапарке… – Нет! – резко перебила я. Маленькая дочка Олега от первого брака и в самом деле погибла. Случилось это по недосмотру матери, да и то не факт: невозможно же не спускать с детей глаз круглые сутки, а для того, чтобы ребенок утонул, достаточно нескольких секунд. Эта тема для меня табу, и я не собиралась обсуждать ее с Абель, зная, как Олег до сих пор переживает смерть дочки. – Напрасно, Агния, – покачала головой адвокат. – Это могло бы… – Я сказала – нет, – повторила я. – Вы мой адвокат и не должны поступать вопреки моему желанию! – Хорошо, попытаюсь использовать другие факты. И еще одно, Агния: постарайтесь отныне помнить, что все ваши ходы, так сказать, записываются, и вести себя соответственно. То есть – очень осмотрительно! * * * Несколько дней прошли без происшествий. Если не считать некоторого напряжения, время от времени проявлявшегося в общении между коллегами, все шло как обычно. На следующий день после встречи с Жанной я сходила к Охлопковой и передала ей, что узнала от девушки и Киры (разумеется, с купюрами, чтобы не подставлять обеих). Заведующая пообещала все обдумать, и, признаться, на этом я успокоилась. В субботу позвонили из агентства и обрадовали новостью о том, что Антонина Пилюгина может приступить к работе с понедельника. В воскресенье я встретилась с ней и пришла в восторг от этой маленькой, крепко сбитой немолодой женщины, так и излучавшей энергию и оптимизм. Она познакомилась с Эрикой и Анютой (я решила не обижать Ларису, поэтому не упомянула о том, что адвокат посоветовала удалить ее от моей дочери: мы с Андреем решили, что няня будет присматривать за обеими девочками). В понедельник, отдохнувшая и бодрая от сознания того, что проблема с детьми решена, я пришла на работу, готовая к предстоящим операциям. В пятницу я успела опросить пациентов, а потому сейчас можно было полчасика расслабиться и еще раз просмотреть записи. В ординаторской не было ни души, и я, сняв туфли, закинула ноги на табурет и углубилась в чтение. – Агния Кирилловна, можно к вам? Вздернув голову от удивления при звуке знакомого голоса, я увидела широкое лицо подполковника Карпухина. – Артем Иванович! – захлопывая папку, воскликнула я радостно. – Какими судьбами? Он сдержанно улыбнулся, и моей радости поубавилось.