– Какой странный человек! – пробормотала Жанна. – Он как будто ненавидит меня? – Не переживайте, – усмехнулся Андрей. – Раби ненавидит всех, кто не имеет отношения к семье. – У меня от него мурашки! – Брось, – отмахнулась я. – Привыкнешь. В любом случае вам с Раби редко придется сталкиваться. – Это хорошо, – сказала она и поежилась. Пока Жанна устраивалась, мы с Андреем и Карпухиным беседовали за чашкой кофе. – Жанна утверждает, что напавший на нее парень молод, – говорил подполковник, задумчиво вертя в узловатых пальцах печенье. – Значит, скорее всего, это был Антон. Но тут кое-что не вяжется. – Что же? – поинтересовалась я. – Трофименко встретился с близким другом Скоробогатова по имени, кажется, Константин. И вот этот самый Константин утверждает, что Антон никогда не пошел бы на преступление. – Подумаешь! – тряхнул головой Андрей. – У Чикатило тоже были свои защитники! – Да, – согласился подполковник, – и то верно. В любом случае парень в Нижний не возвращался, иначе обязательно связался бы с семьей и друзьями. Значит, остается искать его здесь. – А тот, другой мужик? – спросила я. – С портрета? – Наша база отнюдь не совершенна: ее собирали по крупицам, но далеко не все предоставленные сведения верны. – Кроме того, – добавил Андрей, – кто-то всегда совершает преступление впервые! – А еще, – вставила я, – он, возможно, и не имеет отношения ни к чему противозаконному: вдруг администратор «Адаманта» права и у Марии Митиной был романчик на стороне? – Вот тут я с вами не соглашусь, – покачал головой подполковник. – По моему мнению, Митиной давно нет в живых. – Откуда такая уверенность? – По утверждению всех, кто ее знал, Мария – сумасшедшая мать. Дочь всегда являлась для нее самым важным в жизни, и она ни за что не пропустила бы похороны. – И кому понадобилось убивать ее? – задал вопрос Андрей. – Во-первых, мужу: вы же понимаете, в таких ситуациях родственники – первые подозреваемые. Нина мертва, значит, все состояние Марии достается ему. – Но он вроде бы сделал все, чтобы найти жену? – спросила я. – Написал заявление в полицию, нанимал частных детективов… – Я нашел парня, к которому обращался Митин. Он сказал, что клиент оказался не слишком щедр: заплатил только аванс, а потом отказался давать деньги на продолжение поиска. – Может, детектив оказался нечистоплотным и Митин это понял? – Я вызвал Митина на допрос: пусть сам мне об этом поведает. Еще я выяснил, какой следователь вел дело об исчезновении Марии, но он, оказывается, уже уволился из органов. Теперь у меня появился повод поговорить с Митиным как следует. – Если это все-таки не Митин, то кто еще? – спросил Андрей. – Агния, побеседовав с подругой Марии, навела нас на интересную информацию. Есть одна компания, которая нажимала на нее в связи с желанием перехватить участок под строительство. У этой компании имелась рука, так сказать, в «высших сферах», но Мария отказала. – Да, – подтвердила я. – Предложенная цена не соответствовала реальной стоимости участка, а потом, когда строительство началось, Митина сказала окончательное «нет». Думаете, все это может оказаться связанным со смертью Нины? Господи, Артем Иванович, неужели вы полагаете, что девушка умерла неслучайно?! – В это трудно поверить, но нельзя исключать и такой расклад. – Но кто же мог на такое пойти? Я имею в виду, что ни один из членов операционной бригады… – Агния Кирилловна, это же больница: тому, кто захотел бы избавиться от Нины, вовсе не было нужды входить в состав бригады. Кто угодно мог переклеить наклейки на емкостях с наркозом: любой человек в белом халате, особенно знакомый, остался бы вне подозрений, верно? Но есть и другой вариант. – Какой? – спросила я, чувствуя, что ответ мне не понравится. – Шемякина. – Вы хотите сказать, что она убила Нину?! Зачем ей могло это понадобиться? – Пока не знаю. Но возможно, тот, кто впоследствии убил Шемякину, сделал это, чтобы спрятать концы в воду. – Тот, кто убил… Погодите, кого вы все-таки подозреваете? – Подозреваемых целая куча. – Георгиади? – спросил Андрей. – Думаете, она могла сговориться с Кирой? – не поверила я. – Разве они были знакомы? – По моей просьбе Леонид Кадреску попытался это выяснить. – И? – Безрезультатно. – Вот видите! – обрадовалась я. Как бы там ни было, а поверить в то, что Кира по какой-то не известной мне причине могла покуситься на чью-то жизнь, я не могла. – Это ничего не значит, – отозвался Карпухин. – Чтобы нанять Шемякину, вовсе не обязательно знать ее лично – достаточно, к примеру, быть в курсе ее больничных махинаций и шантажировать этим. Или, если кто-то пронюхал, что у Шемякиной денежные затруднения, он мог просто предложить ей некую сумму взамен… – Убийства?! – гневно перебила я подполковника. – Ну, знаете, Артем Иваныч, это уже ни в какие ворота! Я проработала бок о бок с Кирой много лет и знала ее как облупленную… – Правда? – перебил он. – Знали, что она ворует «списанные» наркотики? Знали, что ее сын – наркоман? Что муж претендует на часть ее квартиры? Я умолкла. Карпухин прав: несмотря на годы общения с Кирой, я понятия не имела о ее личной жизни. Разве теперь я могу с уверенностью сказать, что она не способна на преступление? – И все же, – упрямо проговорила я, решив защищать Киру до конца, – ее человеческие качества мне хорошо известны. Она не могла никого убить – ни за деньги, ни из-за шантажа! Кроме того, вы же сами говорили, что у Георгиади для такого акта недостаточно причин: подумаешь, мухлевала с квотами – это еще доказать надо, а учитывая тот факт, что вместе с Ниной погибли и все доказательства, так и вовсе невозможно! – Кое в чем вы, несомненно, правы, – к моему облегчению, согласился Карпухин. – Нам затруднительно будет доказать связь Георгиади с Шемякиной с учетом гибели последней. Придется повторно опросить всех, с кем говорила Нина, на предмет нецелевого использования квот. – Это будет нелегко, – заметил Андрей. – Как узнать, с кем она говорила, если записи отсутствуют, а она сама ни с кем не делилась своими источниками? Кстати, как дела с ноутбуком Нины? – Как в воду! Однако посторонних в ее квартире не было: замок не взламывали. Думаю, только Скоробогатов сможет нам помочь: кому, как не любимому человеку, Нина могла рассказать о своем расследовании? – Он тоже пропал, – усмехнулся Андрей. – Тяжело тебе приходится, Артем Иваныч, – не позавидуешь! – Ничего, – махнул рукой подполковник, – есть, в конце концов, Митин… Я хочу добиться ордера на осмотр дачи Митиной. – Дачи? – удивилась я. – При чем здесь дача? – У Марии был загородный дом, и там могут найтись какие-то зацепки. – А Митин что говорит? – Что в жизни на этой даче не был, да и жена его туда при нем ни разу не ездила: он даже не знает, где она находится. Зато одна из коллег Марии подробно описала место, сказав, что однажды хозяйка устраивала там выездной корпоратив для сотрудников. – Тебе не дадут ордер, – вздохнул Андрей. – На каком основании? – На том основании, что я возобновляю дело о пропаже Марии Митиной. – Что? – Что слышал. Оно было не закрыто, а приостановлено – иными словами, отложено в долгий ящик. Это означает, что я, ввиду вновь открывшихся обстоятельств, имею право получить ордер. – Но в тот, первый раз разве дачу не обыскивали? – спросила я. – Ведь Митин подавал в розыск? – Обыскивали. А я притащу на участок Митиных экскаватор и все там вспашу: если тело зарыто на их земле, я обязательно его найду. – Что ж, удачи, – пожелал Андрей. В этот момент в комнату вошла Жанна. Я заметила, что она выглядит спокойной, несмотря на пережитое, и восхитилась ее силой воли: если бы мне пришлось перенести то, что выпало на ее долю, вряд ли я смогла бы вести себя столь же достойно! – Комната великолепная! – восхищенно сказала она, обращаясь к нам с Андреем. – Не знаю, как мне вас и благодарить! Девушка не видела домоправителя, с хмурым выражением лица стоящего в тени за ее спиной. Я заметила Раби, но он в мою сторону не смотрел: взгляд его темных глаз был устремлен в спину Жанне, словно он пытался прожечь дырку в ее блузке. Я открыла рот, чтобы спросить, чего он хочет, но домоправитель вдруг сделал шаг назад и скрылся из виду. * * *