Я бы не назвала его переезд побегом, но в логике Абель не откажешь! – Так что, – подытожила адвокат бодрым голосом, – не волнуйтесь, Агния: все под контролем. Теперь я больше чем уверена в победе – нам нужно только сохранять спокойствие и еще немного надавить, чтобы Шилов и его борзые адвокаты сами запросили пощады! Господи, подумала я, нажав кнопку «отбой», как же мы с Олегом докатились до такой жизни?! Ведь между нами всегда царило взаимопонимание, мы берегли чувства друг друга… А теперь стали соперниками. Разве я мешала ему видеть дочку? Может, Олег боится, что Андрей начнет мешать? Я-то уверена, что этого не случится, но можно ли требовать той же уверенности от Шилова? Или я ошибаюсь и, как уверяет Абель, все происходящее – месть брошенного мужа? Он изменил мне первым, но ожидал ли, что измена приведет к таким последствиям? С другой стороны, Олег женился на женщине, с которой меня обманывал, – разве это не доказательство его вины? Он твердил, что их отношения несерьезны, но результат говорит сам за себя! Если, конечно, это не способ показать органам опеки, что он достойный отец и что ребенок будет расти в полной семье. * * * Артем немного потоптался у двери, хотя уже и так было ясно, что ему никто не откроет. Время, конечно, не самое удобное для визитов к соседям Киры Шемякиной: кого можно ожидать застать дома в половине третьего дня? Беда в том, что вечером ему предстоит банкет, так как у шефа празднование шестидесятилетия. Он еще не купил подарок, но откладывать дело до завтра не хотелось – оно и так грозило выпить из подполковника немало крови. Начальство уже пожурило его, пока что сравнительно мягко, за статью в газете «Правда жизни»: какой-то журналист, явно по наущению редактора, накатал здоровенный некролог на смерть Нины Митиной, в котором не забыл упомянуть о врачебной халатности и выразить беспокойство по поводу того, что виновники, скорее всего, выйдут сухими из воды. В статье упоминалось имя Киры Шемякиной и самого Карпухина – откуда-то они прознали, что он ведет дело! Это-то как раз и не устраивало начальство, и по этой самой причине подполковник решил сам наведаться сюда, а не перепоручать проблему подчиненным: хочешь, чтобы дело сделали правильно, сделай его сам. Выйдя на черную лестницу, Артем посмотрел вниз. Погода стояла отменная – после суток беспрерывного дождя весна, похоже, решила реабилитироваться. Ярко светило солнце, и на лавочке у подъезда рядком сидели всеведущие старушки, обмениваясь сплетнями. Вот кто может оказать следствию неоценимую помощь, подумал он и вернулся на лифтовую площадку. На лавочке оставалось свободное место, и подполковник втиснул в него свой зад под заинтересованно-неодобрительные переглядывания пожилых дам. – Кажется, лето все-таки наступит, – проговорил он бодро, выделив одну из них, – по виду, главную по сплетням. Глаз у Карпухина наметанный, и он сразу понял, что эта женщина, не старая, но уже явно пенсионерка, должна знать и видеть больше других. – А вчера что творилось-то! – Вы верно говорите, – кивнула пожилая дама, одарив его снисходительной улыбкой. – Вон, песочницу совсем размыло – детишкам поиграть негде! – Да на площадке детишек отродясь не было! – вмешалась другая женщина, лет на десять старше «главной». – Одни наркоманы да алкаши собираются, особенно под вечер! – Вот я как раз насчет этих самых наркоманов, – подхватил Карпухин, ловко извлекая из внутреннего кармана удостоверение и поворачивая его так, чтобы пенсионерки могли прочитать. – Подполковник! – с удивлением воскликнула наиболее молодая. – С каких это пор такие чины наркоманами занимаются? – Даже генералы занимаются, – возразил Артем. – Особенно когда происходит убийство. – Убийство? – вмешалась третья дама. – А кого убили-то? – Вы знали Киру Шемякину? – вместо ответа задал вопрос Карпухин. – Киру? Так она же вроде удавилась? – Да нет, – отмахнулась первая женщина, – газом она отравилась. Это ведь я полицию вызывала – не продохнуть в подъезде было! Так она что, не сама… того? – Выходит, не сама, – подтвердил Карпухин. – Сын у Шемякиной, говорят, наркоманил? Та, что помоложе, закивала. – Он и сейчас колется… Кстати, меня Софьей Ивановной зовут, – спохватилась она. – Это вот – Марина Евгеньевна, а это – Аглая Степановна. – Очень приятно… А когда вы его последний раз видели? – Стаса-то? Да, по-моему, за пару дней до того, как Киру обнаружили. Они, как обычно, поскандалили… Видите ли, – доверительно наклонилась она к Артему, – я прямо под ними живу, а перегородки тонкие, вот и «наслаждаюсь» иногда семейными сценами. – Киру жалко! – сокрушенно покачала головой Аглая Степановна. – Намучилась она со Стасом – сил нет! Как связался он с этой компанией, так и началось: вещи из дома продавал, деньги у матери цыганил, а как давать перестала, так он и руку на нее поднимать начал… – Да ну? – Я полицию несколько раз вызывала, – подтвердила Софья Ивановна, возвращая себе главенство в беседе. – Сильно он, конечно, Киру не избивал, но толкать – толкал, а однажды даже пихнул так, что она упала на стеклянный столик и руку распорола чуть не до кости – вот был ужас! До того дошло, что Кира перестала деньги дома хранить. Не знаю уж, где держала, но только Стас все ценное из квартиры вынес, а новое она покупать боялась – понимала, что сынок быстро ноги обновкам приделает! – Да, беда с ними, с наркоманами, – поддержала приятельницу до сих пор молчавшая Марина Евгеньевна. – Уж сколько раз Кира его лечить пыталась, да все без толку! – У Киры вообще судьба несчастная была, – закивала Софья Ивановна. – Муж бросил, а на зарплату медсестры не больно-то ребенка поднимешь – она сутками в больнице пропадала, чтобы этому оглоеду сносное существование обеспечить – и вот его благодарность! – А ведь он не был таким, – вставила Аглая Степановна. – Приличным мальчишкой рос, в секцию бокса ходил… – В секцию бокса? – заинтересовался подполковник. – Ну да, у него даже вроде бы юношеский разряд был… Представить страшно, что могло случиться, если бы не авария! – Какая такая авария? – насторожился Карпухин. – Да свет во всем квартале отключили, вот какая! – Во сколько произошло отключение? – В восемь двадцать. Я помню, потому что передачу о собаках смотрела по каналу «Моя планета», а они раз – и вырубили все! А у Киры, оказывается, в это время квартира газом наполнялась. Если бы кому-то вздумалось включить свет… – А кто бы мог это сделать? – Ну, Стас мог… Он, правда, в последнее время редко дома бывал. А еще Афанасий, бывший ее. У него свои ключи есть. – Они же давно вместе не живут? – Верно, но Кира замок не меняла, потому что муженек сто лет дома не появлялся, а тут вдруг возник! – Не припомните, когда именно это случилось? – Отчего ж не припомню? Две недели назад сижу тут, на скамейке, и вдруг гляжу – лицо знакомое. Сначала даже не сообразила, откуда я этого мужика знаю, а потом как вспышка в мозгу – Афанасий! – С чего это он вдруг объявился? – спросил Артем, хотя уже знал ответ. – Жилплощадь ему понадобилась. – Это вам Кира рассказывала? – Да нет, она особо на эту тему не распространялась. Сам Афанасий сказал, что, дескать, имеет право, ведь он тут прописан! – И правильно! – вмешалась Аглая Степановна. – Что мужику делать, если новая семья появилась, а своего угла нет? – Сам ушел, значит, должен был квартиру оставить! – убежденно заявила Софья Ивановна. – Ага, а самому куда? Эти поганые квадратные метры знаете сколько стоят – за всю жизнь простому смертному не заработать! Афанасий и так долго Киру со Стасом не трогал, но теперь, видать, приперло. – Он только однажды приходил? – поинтересовался Артем. – Как же! – всплеснула руками Софья Ивановна. – Повадился, как медведь на пасеку. И все жаловался: видите ли, Кира адвоката наняла, и тот адвокат заявил ей, что раз Афанасий здесь не появлялся и квартплату не вносил, то в суде это может сыграть ей на руку. А Афанасий сказал, что готов выплатить свою долю за все прошедшие годы, – все равно это капля в море по сравнению со стоимостью жилья! – Квартира, между прочим, Кире от матери перешла, – заговорила снова Марина Евгеньевна. – Она прописала дочкиного мужа, а уж потом, когда приватизация прошла (Марья Юльевна тогда померла уже), в равных долях все оформили – на Афанасия, Киру и Стаса. – Зря Кира на это пошла! – вздохнула Софья Ивановна. – Афанасий в полном праве оттяпать долю… А теперь и того лучше, ведь Кира умерла, а они не разводились – значит, Афанасию еще больше метров положено! – Вы не подскажете, как найти этого Афанасия? – Точного адреса не знаю, но он вроде упоминал, что снимает квартиру где-то на Сиреневом бульваре. – А когда вы Станислава Шемякина в последний раз видели? – За пару дней до смерти Киры – он, как всегда, за деньгами приходил. Они поорали, как водится, она, видать, что-то ему сунула, и он ушел. – Нет, он в тот самый день заходил, – вдруг сказала Марина Евгеньевна. – Я мусор выносила, а он мимо меня пронесся по лестнице, как метеор! – А не подскажете, было это до отключения электричества или после? – А почему это важно? – Вы сказали, что Стас по лестнице сбегал. Если свет был, то почему он на лифте не спустился? – Нет, свет горел, иначе я бы навернулась у мусоропровода со своим ведром, ведь дело к вечеру шло! – Не навернулась бы, – возразила Софья Ивановна. – Белые ночи сейчас, а мусоропровод под самым окошком расположен! – Верно! – согласилась Марина Евгеньевна. – Значит… Выходит, я даже не знаю, когда Стас уходил? – Вы вот говорите, они с матерью часто скандалили, – произнес Карпухин. – Перед тем как Стас сбежал по лестнице, криков слышно не было? – Н-нет, – неуверенно ответила женщина. – Странно, да? В последнее время ни одна их встреча без воплей не обходилась, а тут… Тихо было! Что ж, значит, Кира уже была мертва. Получается, Стас и есть убийца? С другой стороны, ни одна из соседок по подъезду не может точно назвать время, когда парень ушел, а патолог установил время смерти: семь – семь тридцать вечера… Пока ничего не понятно. – А Афанасия когда вы в последний раз видели? – Афанасия… Думаю, за день до того, как Кира преставилась, – подала голос Софья Ивановна. – Он ей какие-то бумаги принес – то ли из суда, то ли из сберкассы. Да, еще блондинка с ним была – видимо, его новая пассия.