Габриэль Александр, эсквайер. «Семейное законодательство» Нью-Йорк, Бедфорд, Улица Клэрмонт, 42 (914) 555-9927 — Ты адвокат по разводам, — говорю я. — Помимо всего прочего. — Думаешь, что я совершаю ошибку. Он пожимает плечами. — Думаю, тот факт, что ты сидишь в баре накануне свадьбы, пьешь в одиночестве и ставишь под сомнение, стоит ли это делать, свидетельствует о большем, чем трусость. — Да. — Я упираюсь локтями в барную стойку, вздыхая. Не могу с этим не согласиться. — Составь список, — говорит он, — всего, что ты любишь в нем. Встав, он тянется через барную стойку, хватает стопку салфеток и шариковую ручку, передавая их мне. — Этот метод адвокаты используют, когда у людей появляются семейные проблемы. Они заставляют посмотреть их на то, что нравится друг в друге, а не то, что им не нравится. Слегка меняют твой разум, заставляют сконцентрироваться на положительных сторонах. Я щелкаю ручкой и надавливаю ей на белую салфетку. Рисуя первый номер, я пишу первое: он заботливый. А затем ещё: он ориентирован на семью. И ещё: он умён. И потом: он заставляет меня смеяться. Я записала ещё три причины, прежде чем мой разум замолкает, и я зависаю. Двигая салфетку к нему, я спрашиваю: — Этого достаточно, чтобы сохранить брак? Он читает мой список. — Ты описываешь своего жениха или золотого ретривера? Игривый? Смешной? Умный? И снова этот мужчина в чем-то прав. Мой телефон вибрирует в кармане, прежде чем у меня есть возможность ответить, я вытаскиваю его и вижу, что мой жених звонит мне по FaceTime8. Я принимаю вызов. — Привет, — говорю я. — Где ты? — спрашивает он, прищуриваясь, словно пытается увидеть, что находится позади меня. — Я пришел к твоему номеру пожелать тебе спокойной ночи, а ты не ответила. Забеспокоился на секунду. Он смеется, и на щеках появляются ямочки. Я кусаю губу. — Мне нужно было выпить. — Тебе нужно было выпить? Детка, ты в порядке? — спрашивает он. — Ты же знаешь, если есть что-нибудь, о чем ты хочешь поговорить, любые сомнения или опасения, ты можешь рассказать мне. Завтра будет один из важнейших дней в нашей жизни. Один из... Вот ещё кое-что - Дориан хочет детей. Пятерых. И он хочет их со вчерашнего дня. С моей же стороны? Мне было бы комфортно иметь одного ... лет через 10. Мы пришли к компромиссу на двоих, возможно троих детях, и пяти годах. — Поговори со мной, — говорит он, его глаза цвета океана манят. В такие моменты, как этот, я напоминаю себе, какой он замечательный. Несмотря на то, что он вырос привыкшим к прекрасным вещам и с доступом ко всему, что может предложить этот мир, он добрая, сострадательная душа, которая всегда ставит интересы других превыше своих. Мне всегда нравилось это в нём - что он не просто бросал вызов стереотипам, он уничтожал их. — Поднимайся наверх. Я недолго полежу с тобой, — произносит он мягким голосом. — Мы сможем поговорить о том, что беспокоит тебя, и я не оставлю тебя, пока не уснешь. Мое сердце теплеет на мгновение, полностью заполняя грудную клетку. Я напрасно волновалась. Накручиваю себя на пустом месте. Этот мужчина - Дориан Хоторн - будет замечательным мужем. — Я поднимусь через пять минут, — говорю я, прежде чем завершить вызов. Я окидываю взглядом красивого адвоката по разводам и подвигаю обратно визитку. — Спасибо, что позволил выпустить пар. Была рада увидеть тебя, Габриэль. — Удачи завтра, Оливия. Его взгляд задерживается на мне немного дольше, а затем он переключает своё внимание на бармена, подзывая его и заказывая ещё один Бульвардье, а я возвращаюсь в свой номер, где мой жених стоит, прислонившись к двери, и лучезарно улыбается от уха до уха, замечая меня. В этот момент, все эти глупые маленькие сомнения исчезают. ГЛАВА 2 Габриэль Я пью уже третий Бульвардье, когда моё внимание привлекает звук какой-то хихикающей женщины позади меня. Прошло больше часа с тех пор, как великолепная блондинка вторглась в моё личное пространство - и личную жизнь. И хотя она давно ушла, я всё ещё мог чувствовать запах её духов. Сахар и цитрусовые, сладкое и игристое. Подходящий аромат, мне кажется. Я желаю ей удачи. Правда. Но если завтра она выйдет замуж, то совершит самую большую ошибку в своей жизни. Мудак, который женится на этой женщине, может обладать всеми деньгами в мире, но он единственный, кто женится, не она. Конечно, я едва знаю Оливию, но за столь короткое время, проведенное вместе, мне понравилась её компания, и это говорит о многом, потому что я ничего такого не чувствовал к кому-то с тех пор как... Широкие, темные глаза, распахнутые веером густые ресницы и игривость, если не слишком притягивающий воздух вокруг неё, я словил себя на том, что очень заинтригован. В некотором смысле, она напомнила мне старого меня. Такая жизнерадостная и удивительная. Готовая бороться за свое будущее и заглушить сомнения, которые настигают всех нас в тот или иной момент. Но её жених позвонил ей по видеосвязи. А затем она ушла. Удачи, Оливия. И я говорю серьезно. Такая женщина, как она, заслуживает истинного счастья и мужчину, любящего её больше всего, что мог бы любить в этом мире. Хихиканье позади меня становиться громче, прежде чем утихает и превращается в шепот, а когда поворачиваюсь, чтобы посмотреть, из-за чего вся эта шумиха, я замечаю пару, вваливающуюся в бар и обнимающую друг друга. Бар почти пустой, за исключением пары среднего возраста и людей из порно-индустрии, встретившихся вживую и занимающихся этим в углу, когда уверенной походкой заходит мужчина, рукой поглаживая волевой подбородок, пока осматривает помещение, словно ищет кого-то. Что-то в нём мне кажется знакомым, чего я не могу распознать, но я не собираюсь сидеть здесь, рассматривая его. Он садится позади меня и заказывает два напитка: один Манхэттен9 и один Шардоне10, а затем проверяет свои часы. Он пахнет аристократией и свежим душем. Этот парень явно планирует с кем-то переспать. Шардоне остается нетронутым в течение минуты, затем ещё одной, и мужчина с силой втягивает воздух через ноздри, прежде чем набирает короткое сообщение. — Женщины, я прав? — спрашивает мужчина. Я оглядываюсь, чтобы понять, что он говорит со мной. — Двенадцать минут, — говорит он, качая головой. Его телефон вибрирует, и экран загорается новым сообщением. — Потрясссающе. Ещё десять минут, потому что я могу ждать весь день, Элизабет.