– Я намеревался поговорить с ней после того, как решу вопрос с увольнением. Эдвард прошелся по кабинету и сухо проговорил: – Я всегда знал, что ваш брак долго не продержится. Это та женщина, которая когда-то тебя бросила? – Та, которую я всегда любил, – поправил его Габриэль и увидел, как напряженно Эдвард сжал кулаки. – Я думал начать новую жизнь с Доминик, но, как видишь, у меня ничего не получилось. – Вот именно, у тебя не получилось. Доминик всегда была для тебя только испытательным полигоном. – Не укоряй меня. Я делал все, чтобы мы были счастливы. – Но появилась та, другая, и ты готов все бросить, – иронично обронил Эдвард. – Ты ничего не знаешь обо мне, – глухо произнес Габриэль. – Как меня может осуждать человек, для которого любовь означает лишь возможность кого-нибудь удачно поиметь? – Он побледнел от горечи, но продолжал срывающимся голосом: – Ты не мучился годами оттого, что потерял ее! Ты не напивался до смерти, потому что жизнь сделала все, чтобы разлучить вас! Ты не страдал, видя ее лицо в каждой проходившей мимо тебя женщине… Ты не умирал от страха, что больше никогда ее не увидишь. А когда она появилась, ты не сгорал от ярости, не имея возможности дотронуться до нее. Ты можешь говорить все, что угодно, но я больше не позволю ей исчезнуть из моей жизни! Эдвард оторопел от этой горячей речи. – А она чувствует то же самое? – Уверен в этом, – не сомневаясь, ответил Габриэль. – Кто она? Габриэль на мгновение замялся. – Клементина Паркер. – Что?! – вскричал Эдвард. – Что ты сказал?! – Ты слышал, – сухо ответил Габриэль и подошел к разъяренному другу. – Я знал, что ты не поймешь. Эдвард выскочил из кабинета, но через мгновение вернулся. – Так она окрутила меня, чтобы подобраться поближе к тебе?! А я-то, идиот, думал, что Клементина – самая искренняя женщина из всех, кого я видел! Как же вы оба, наверное, смеялись надо мной. Эдвард подскочил к Габриэлю и резко выбросил руку вперед, но тот успел увернуться и нанес своему деверю быстрый удар в челюсть. Эдвард отлетел назад и, ударившись о стену, стал медленно оседать. В кабинет, испугавшись шума, влетела Эллин и сдавленно вскрикнула. – Принесите лед, – попросил Габриэль и присел рядом с Эдвардом. – Знаешь, на самом деле ее зовут Клементина Хаксли. – Так она – твоя бывшая жена? – удивился Эдвард. Гнев его прошел, и он уже более спокойно смотрел на сложившуюся ситуацию. – Нет, моя сестра, – усмехнулся Габриэль. – О господи! Эллин принесла лед, и он ошарашенно приложил его к подбородку. – Нас воспитывали как брата и сестру, – пояснил Габриэль. – Больше двадцати лет мы считали друг друга родными. Потом все открылось. Я не буду объяснять тебе подробности, но факт в том, что она не ушла со мной, а осталась с Мартином. – Мартин? Это твой дядя? Габриэль утвердительно кивнул. – Почему ты порвал с ним отношения? – спросил Эдвард. – Не имеет значения. Клементина предпочла жить с Мартином, и я ушел. Все эти годы мы страдали вдали друг от друга, – Габриэль вздохнул. – Прости меня за то, что я обманывал твою сестру, тебя и… самого себя. Эдвард растерянно улыбнулся и примиряюще хлопнул Габриэля по плечу. – Знаешь, с отцом я поговорю сам. Езжай домой и, прошу тебя, будь мягок с Доминик! Она любит тебя, и известие о том, что ты уходишь, причинит ей ужасную боль. – Он встал, отряхнул брюки и протянул руку Габриэлю, помогая ему подняться. – Твою мать, почему у тебя всегда все так сложно?! * * * Доминик прижала руки к мокрому от слез лицу. В голове у нее все отчаянно кружилось, и она едва удерживала равновесие, чтобы не упасть на пол. То, чего она больше всего боялась, наконец произошло, и теперь она чувствовала огромную пустоту в душе. – Умоляю, Габриэль, не бросай меня! Я не смогу без тебя! Делай все, что хочешь… Можешь даже встречаться с этой женщиной, только не уходи! – Доминик, – Габриэль повернулся к ней, – подумай, что ты говоришь! Доминик подбежала к нему и судорожно обхватила за плечи. – Я приму все, что захочешь, только не уходи, – бормотала она. – Доминик! – Габриэль встряхнул ее, приводя в чувство. – Не унижайся. Мы не можем быть вместе. Понимаешь? – Я хочу, чтобы вы оба умерли. Ни ты, ни твоя потаскуха не будете счастливы. – Ее подбородок дрожал от едва сдерживаемых рыданий, но она продолжала сбивчиво говорить, глядя в бледное лицо Габриэля: – Как ты можешь оставить меня?! Я потеряла твоего ребенка, и у меня вообще больше не может быть детей! Я – как пустой короб, и никому не нужна! Ты уходишь, потому что я не могу рожать? – глаза ее зажглись надеждой. – Но ты можешь иметь детей от кого угодно, только останься! Она бросилась к нему и крепко обхватила за шею. Габриэль разжал ее цепкие объятия. Он посмотрел в лицо женщины, которую никогда не любил, но которой не хотел причинять боль. – Я не могу остаться. – Чем она лучше меня?! – выкрикнула Доминик. – Разве она может любить тебя больше, чем я? Нет в мире женщины, которая умела бы любить так, как я! Она затряслась от рыданий, и Габриэль попытался обнять ее, но Доминик принялась бешено вырываться. Она била Габриэля по лицу, по плечам, стараясь вложить в свои удары столько силы, сколько у нее имелось. Что еще может сделать женщина, которую только что оставили ради другой? Доминик видела всю бесполезность своих метаний и ярости, но ее мучили обида и ярость. Кроме того, покоя ей не давал и страх перед будущим, потому что трудно представить себе жизнь без человека, являющегося смыслом твоей жизни. – Ненавижу тебя! – кричала она. – Убирайся! Габриэль подошел к лежавшему на кровати чемодану с вещами и взял его в руки. Он с болью посмотрел на красное от слез лицо Доминик, понимая, что никакие слова не смогут заставить ее принять эту ситуацию и смириться с ней. Доминик вдруг бросилась к Габриэлю и рухнула перед ним на колени. – Прости меня, останься! Умоляю!.. Габриэль дотронулся до ее горячей щеки, провел пальцами по волосам. Он больше не сказал ни слова, потому что они были неуместны, просто вышел за дверь, закрыв за собой прошлое. Габриэль шел вперед, туда, куда звала его Клементина, но на душе у него было тяжело, и ветер грядущих перемен, порывами налетавший с небес, заставлял его тревожно зажмуриваться, гадая о том, что этот ветер ему принесет. ГЛАВА 25 Клементина нагнулась к воде и начала крошить булку наглым уткам, которые уже целой компанией плавали у берега и жадно проглатывали намокшие кусочки хлеба. Габриэль сидел рядом на траве и улыбался, радуясь ее прекрасному настроению. Все эти несколько недель после их счастливого воссоединения она была безмятежно счастлива. Их мысли были заняты только друг другом, и они ни разу не расставались – даже на несколько часов. Габриэль понял, как может быть прекрасна жизнь, когда рядом с тобою та, кого ты безумно любишь. Клементина стала еще прекраснее, ее больше не мучили призраки прошлого, ведь с ней был Габриэль, а больше ей ничего не было нужно. Впервые она осознала, сколько любви ее сердце может дать, и с радостью делилась ею с ним. Они жили в своем мире, где все окружающее было лишь дополнением, делающим картину их любви еще ярче. – Габриэль, – Клементина ласково на него посмотрела, – ты любишь Нью-Йорк? – Почему ты спрашиваешь? Она подвинулась к нему ближе и заслонила собою солнце. Какой-то холодок пробежал по его пальцам, заставив Габриэля вздрогнуть от неожиданности, и он затряс руками. – Муравей укусил? – засмеялась Клементина. – Ты не ответил на вопрос, – напомнила она. – Я люблю Нью-Йорк. – Настолько, что не смог бы жить в другом городе? – глаза ее светились весельем. Габриэль не удивился этому вопросу – он был готов поспорить, что она уже давно думала об этом. – И какую же страну ты выбрала? – лукаво спросил он. – Как ты догадался, что я… Бразилию, – она взяла его руку в свои ладони и поцеловала. – Бразилию? – рассмеялся он. – Там всегда светит солнце и счастье страстно танцует самбу, – мечтательно проговорила она, глядя в небо. – Я хочу жить у моря, потому что люди должны жить у моря. Я хочу, чтобы там родился наш сын! – Ты хочешь детей? – осторожно спросил он, помня, что прежде она весьма негативно высказывалась о младенцах. Клементина кивнула и положила голову ему на плечо. – Очень, – прошептала она.