– Как и когда начнет действовать яд? – поинтересовалась она. – Через двенадцать часов с момента принятия внутрь. Сначала появляется легкое головокружение, потом начинаются головные боли. Завершают все судороги, потеря сознания, кома и смерть. Клементина поежилась. Будучи впечатлительной натурой и имея прекрасное воображение, она в ярких красках представила себе смерть Бруни. – Что это за яд? – Из чилибуха. – Но из семян чилибуха получают стрихнин! – воскликнула она, едва не пролив на себя горячий чай. – Он же пахнет чесноком! – Это мышьяк пахнет чесноком, – возразил Мартин. – То, что ты добавишь Бруни, не имеет ни вкуса, ни запаха. Он был спокоен. Волнение Клементины смешило его, но он понимал, что все новое внушает страх. Когда человек делает что-то необычное, он всегда страшится. Все равно, что он совершает: влюбляется, получает новую работу, рожает ребенка или убивает. Новое внушает трепет. Невозможно объяснить, почему, но это так, и самое лучшее в этой ситуации – избавиться от эмоций, заставить себя успокоиться. Тогда начинаешь смотреть на все по-другому. Ни в коем случае нельзя избегать страха. Надо пропустить его через себя и оставить позади, тогда в душу придет покой и уверенность. – Мартин, я боюсь. А если меня арестуют? – Я не допущу, чтобы ты пострадала, – сказал Мартин. – Мы все продумали. Стивен Хоупс следил за домом в течение месяца. Еду туда привозят раз в неделю, каждый раз из новых магазинов. Но кухарка по вторникам и четвергам отправляется на рынок за овощами и фруктами. Ты сегодня же вылетаешь в Милан. Позвони Эстэр. Веди разговор так, чтобы она сама предложила тебе встретиться. – А потом? – Так как послезавтра – четверг и кухарка займется покупками, мы сделаем так, чтобы она и сопровождающий ее полицейский не вернулись домой. Таким образом, подозрения падут на нее. Все будут думать, что ее подкупили и она подлила яд, а потом – за ненадобностью – ее убрали. Не уезжай сразу из Милана. Развлекайся, ходи по магазинам, встречайся со знакомыми. В общем, веди себя как обычно. – А если он не выпьет этот чертов виски, что тогда? – Вот тогда и подумаем, – зло бросил Мартин, но тут же смягчил голос: – Не беспокойся, дорогая. Выход мы всегда найдем. * * * Полицейский мягко провел руками по телу Клементины, пытаясь обнаружить какие-либо предметы. Она специально надела короткое темно-синее платье, выгодно подчеркивающее ее фигуру, и наслаждалась эффектом, производимым на собравшихся вокруг мужчин. В этой красивой и необычайно мягкой женщине невозможно было угадать опасного убийцу, несущего смерть. «Двенадцать полицейских, двое на крыше, а скольких еще не видно! Если кто-нибудь из них будет присутствовать при беседе, я уйду ни с чем», – подумала Клементина. Она прошла вперед и помахала рукой вышедшей навстречу Эстэр. – Как мне это все надоело, – печально произнесла Эстэр. В гостиной было очень тихо и, слава богу, кроме них, не было никого. Большая светлая комната, казалось, впитала в себя все звуки, заставляя прислушиваться к тишине. Эстэр подошла к Клементине и обняла ее. – Я устала. Никуда не могу выйти, меня попросту никуда не выпускают. Посмотри сюда, – она подошла к столику, на котором лежали газеты, и подала некоторые из них подруге. – Читай. Клементина пробежала глазами по заголовкам. «Сенатор Бруни связан с мафией!», «Альберто Бруни вынужден сотрудничать с Интерполом», «Как нажил свои капиталы Бруни?». Клементина положила газеты на место и посмотрела на удрученную Эстэр. – Все наладится, – уверенно сказала она. – Как ты добилась, чтобы меня пропустили? – Сказала, что сама пойду в город, если тебе не разрешат быть со мной. В итоге они уступили, испугавшись, что со мной может что-нибудь случиться и отец перестанет им помогать. «Мартин, сукин сын! Когда найдут мертвого Бруни, я первая попаду под подозрение». – Надо выпить, а то у меня коленки дрожат от напряжения. Ты будешь что-нибудь? Эстэр отрицательно покачала головой и сказала: – Если только у тебя найдется немного стрихнина, тогда я с удовольствием выпью. Клементина в оцепенении остановилась, но заставила себя взять в руки всю свою волю и тихо засмеялась. Она подошла к барной стойке и налила себе виски, а затем незаметно добавила в бутылку яд из флакона. Ей не было страшно, как и не было жаль Бруни. Она думала об Эстэр, о том, что ей предстоит испытать. «После похорон, – решила она, – я заберу ее в Нью-Йорк. Плевать, что скажет Мартин! Эстэр – моя единственная подруга. Я не оставлю ее одну». Эстэр с закрытыми глазами лежала на диване. Клементина подошла, присела рядом и взяла ее за руку: – Как Альберто? – Как всегда, – мрачно ответила Эстэр. – Он скоро спустится. Ему уже сообщили, что ты приехала. Папочка никогда не упустит случая пообщаться с тобой. Клементина весело улыбнулась: – Ловелас! Ничто его не изменит. Впервые за весь разговор она увидела, как беззаботно усмехнулась Эстэр: – Знаешь, больше всего он страдает оттого, что рядом нет красивых женщин. В гостиную вошел Бруни. Он нисколько не изменился за то время, что они не виделись. Галантный и обходительный, он подошел к Клементине и радостно расцеловал ее в обе щеки. – Моя красавица, – мягко пропел он, – счастлив, что ты с нами. Рассказывай, как ты? – Великолепно. Вы?.. – Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо выпить. Руки Клементины увлажнились от напряжения. Раньше он никогда не пил днем. Бруни налил себе виски. – Папа, налей и мне, – попросила Эстэр. – Что? – То же, что и себе. Клементина с ужасом смотрела на то, как он подал стакан дочери. – Не рано ли? – как можно беззаботнее спросила она. – Но ты же пьешь, – засмеялась Эстэр и залпом выпила содержимое стакана. – Может, так я быстрее забудусь! Клементина почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Нет, только не она! Только не Эстэр! Ноги ее стали ватными, в голове все помутилось. – Что с тобой? – обеспокоенно спросил Альберто и сделал глоток виски. Клементина поднялась: – Мне пора. – Так скоро? – нахмурилась Эстэр. – Я завтра снова приеду. – Обязательно приезжай! – Эстэр тоже поднялась. – Идем, я провожу тебя до машины. Обнявшись, они дошли до черного «БМВ». Клементине казалось, что, если бы не мягкая рука подруги, она упала бы на землю. Как в тумане, она села за руль и, посмотрев в глаза Эстэр, сказала: – Завтра, я приеду завтра. Эстэр нагнулась и взяла ее за руку: – Я люблю тебя. – И я тебя, – впервые искренне произнесла Клементина. – Очень люблю! Она включила музыку и выехала за ворота, наблюдая в зеркало, как радостно машет ей рукой Эстэр. Отъехав далеко от дома, она закричала от ярости. Она только что убила свою лучшую подругу! Убила того, кто верил ей, кто любил ее от всего сердца! Клементина внезапно повернула машину обратно к палаццо Бруни и ошеломленно остановилась на середине пути. Машины, собравшиеся сзади, возмущенно сигналили ей, но Клементина не слышала их: она безудержно рыдала, уткнувшись лбом в руль. Всю ночь Клементина пила, боясь заснуть и пропустить утренние газеты. Заголовки гласили: «Сенатор Бруни и его дочь найдены мертвыми в постелях!», «Убийство или суицид?». Она вернулась в квартиру и продолжала пить. Позвонили из полиции и попросили ее на следующий день явиться в комиссариат. А на другой день газеты пестрели статьями: «Кухарка сенатора Бруни найдена мертвой», «Отравительница в доме!», «Мафия прячет концы в воду». Клементина летела в Нью-Йорк, зная, что никогда больше она не вернется в Милан. – Я люблю тебя, – шептала она, глядя в иллюминатор. – Видит бог, я люблю тебя… ГЛАВА 13 Габриэль скривился, сделав глоток мутно-коричневой жидкости.