Габриэль злился на сестру, не понимая, что творится с ней. Он чувствовал ее странную нервозность, когда она находилась рядом. Видел, что она ревнует его к другим девушкам, но объяснял это их тесной родственной и дружеской связью. Как-никак они близнецы, а таким людям всегда трудно делиться с кем-либо своей «половинкой». – Когда мы летим? – Эрик отпил глоток вина. – Через две недели. – Клементина сняла туфельку и дотронулась кончиками пальцев до его бедра. Эрик моментально возбудился. Он страстно посмотрел на Клементину и срывающимся голосом попросил: – Поехали домой! – Нет, я голодна. – Клементина продолжала гладить его. Он просунул руку под стол и сильно сжал ее ногу. – Тогда прекрати. Я больше не могу сдерживаться! – Выпей вина. – Ты издеваешься надо мной? – Я просто хочу тебя взбодрить, – рассмеялась Клементина. «Такой же, как и все, – подумала она. – Стоит дотронуться до члена, как он обо всем забывает». Есть ей не хотелось, и Клементина молча смотрела в свою тарелку. – Ты даже не притронулась к еде, – недовольно заметил Эрик, – а говорила, что проголодалась. – Я утолю голод дома, – прошептала она и увидела, как глаза Эрика ярко загорелись. * * * Шел мелкий дождь, и Франческо Морони приподнял воротник, чтобы хоть как-то укрыться от него. Его маленькое лицо горело ненавистью. Он подошел к почте, оглянулся по сторонам в поисках знакомых лиц и достал из кармана голубой конверт. Минуту постоял, разглядывая его, и опустил в почтовый ящик. * * * – Напомните, чем вы занимаетесь? – вежливо поинтересовался Мартин. – Я – художник, – ответил Эрик. Мартину он нравился. Уверенный в себе, прекрасные манеры, приятная внешность. Но этот молодой человек совершенно не вписывался в его планы. – Выставлялись? – Да, в галерее «Тейт-модерн» и в «Пезаро». – М-м, так вы молодой Пикассо? – надменно сказал Габриэль. Клементина удивленно посмотрела на него и, взяв за руку Эрика, сказала: – Не обращай внимания на моего злобного братца. Он всегда бесится, если кто-нибудь делает что-то лучше его. Габриэль приподнял левую бровь: – Да? Не замечал этого за собой. Клементина послала ему теплую улыбку и переключилась на Эрика, что-то прошептав ему на ухо и опустив руку под стол. Габриэль напрягся, он увидел, как облизнулся Эрик, глядя на губы Клементины. Она выглядела просто потрясающе: прямые шелковистые волосы высоко собраны на затылке, узкое платье, подчеркивающее все изгибы ее женственной фигуры. Габриэль представил, что ее рука делает под столом, и быстро вскочил, уронив на скатерть свой бокал. – Прошу меня простить. Мне необходимо сделать важный звонок. Клементина спрятала улыбку и, повернувшись к Мартину, спросила: – Дядя, а где Раф? – Сказал, что задержится, но попросил не есть без него десерт. Клементина весело рассмеялась и объяснила Эрику: – Если Рафаэль занят, но обещал успеть к десерту, значит, подадут кленовый мусс. Он приплывет сюда из Лондона, если понадобится, но не упустит случая отведать свое любимое лакомство. Словно подтверждая ее слова, в дверях столовой показался запыхавшийся Раф и прокричал: – Я не опоздал? Здравствуйте, молодой человек! – А нам с Клементиной «здравствуйте» не нужно сказать? – спросил Мартин, прекрасно зная, каков будет ответ. – Вас я сегодня уже видел. * * * Габриэль заснул только под утро. Половину ночи он измерял шагами свою комнату, ожидая, когда вернется Клементина. Утром он спустился на первый этаж и, чтобы хоть чем-то занять себя, стал проверять почту. Счет, счет, письмо для дяди, «Габриэлю и Клементине Хаксли». «Наверное, какое-нибудь приглашение», – подумал он, равнодушно открывая конверт. В нем была фотография незнакомой женщины и отпечатанные на принтере листки бумаги. Он быстро пробежал глазами по строчкам, нахмурился и снова перечитал письмо. Открылась входная дверь, и в холл тихо вошла Клементина. Увидев Габриэля, она вздрогнула от неожиданности. Он молча протянул ей письмо. – Позже. Я устала и хочу спать. – Сейчас! Что-то в его голосе заставило подчиниться, и она, недовольно присев на диван, стала читать. «Уважаемые Габриэль и Клементина! Мне очень жаль, что вы столько лет живете во лжи. Смею сообщить вам некоторые тайны вашего рождения, а также рассказать вам о жизни человека, которого вы считаете своим дядей…» Далее шла весьма детальная история, касавшаяся истинных обстоятельств рождения Клементины. Красочно описывались преступления, совершенные Мартином, прилагался приблизительный список убитых им и по его приказу людей, а также имелось фото красивой дамы, на обратной стороне которого стояла подпись: «Любимому Мартину от Ирэн ле Руж». Клементина посмотрела на Габриэля и уверенно сказала: – Это чья-то злая шутка. – Слишком уж все правдоподобно. – Габриэль, если это правда, – раздраженно произнесла она и потрясла листами, – то почему человек, написавший это письмо, испугался сказать нам все лично? – Он боялся, но явно не нас! – Что же делать? – растерялась Клементина. – Спросим у Мартина. Габриэль направился в апартаменты дяди и, даже не удосужившись постучать, вошел в комнату. Мартин еще спал, но Габриэль бесцеремонно растолкал его и протянул ему письмо. – Прочти и разъясни нам то, что здесь написано. Мартин поднялся с постели, надел халат и стал медленно читать. По мере того как уменьшалось количество непрочитанных им строк, глаза его все сильнее загорались гневом. – Что это? – грозно спросил он. – Как эта дрянь оказалась у вас?! – Мартин уже кричал. – Прислали по почте, – спокойно объяснила Клементина. Глядя на побелевшего от ярости Мартина, она начала понимать, что письмо, возможно, не такое уж и лживое. Из-за пустяков Мартин никогда не стал бы так злиться! У него были тревожные глаза, как будто кто-то рассказал ему о том, что никому не следовало бы знать. – Что случилось? – обеспокоенно потребовал ответа вошедший в комнату Рафаэль. Мартин молча протянул ему бумаги и, пока тот читал, быстро сказал: – Узнай, каким образом они сюда попали и кто это написал. – Невозможно, – уверенно сказал Раф, – письмо отправлено из города. Я могу лишь выяснить, из какого почтового отделения. Одно могу утверждать, это сделал кто-то из своих, который все знает…