– Люди полны сюрпризов, – последовал философский ответ. – Зачем ему было пытать тебя? – Я многое знаю, – спокойно сообщила Анабелл. Она выглядела весьма невозмутимой, словно её каждую неделю похищали и избивали до полусмерти, и это уже стало хоть и неприятной, но привычной рутиной. Мне бы такую выдержку… – Я же правая рука главы всех Путешественников… Правда, он ничего от меня не добился, но это было только начало. И, как мне кажется, Гроверу просто доставляет удовольствие мучить людей. Я подумала о том, что теперь мы вместе заперты в подземелье без возможности выбраться самостоятельно – в этом я не сомневалась, ведь такая деятельная женщина, как Анабелл, никогда не стала бы сидеть сложа руки – и находимся целиком во власти маньяка-садиста, чьим хобби является перереза́ть людям горло на алтаре. От этой мысли мне поплохело, а тонкий голосок в голове осторожно поинтересовался, не пора ли удариться в панику. – Ладно, – я приложила все оставшиеся у меня силы, чтобы взять себя в руки и начать размышлять логически. – Но тогда зачем он запер здесь нас обеих? Ему же осталось провести всего один ритуал, в котором надо убить всего одного Путешественника!.. – Надеешься, что он просто придёт сюда, извинится за ошибку и отпустит тебя на свободу? – насмешливо фыркнула Анабелл. Я покосилась на неё. Должно быть, она всё же нервничала, причём сильно, поскольку раньше такого фонтана сарказма от неё было не дождаться. – Мы попытаемся что-то предпринять? – Я уже пробовала. Дверь заперта снаружи, мне её не открыть. Другого выхода отсюда нет. И либо колдун нас обеих убьёт… – Либо нас сгрызут крысы, – пробормотала я, прислушиваясь к шороху в тёмных углах. Мне доводилось читать о том, как в голодные времена эти серые твари могли и младенца в люльке загрызть, и взрослого человека покалечить. – Ну, это как раз не проблема, – задумчиво протянула Анабелл, оглядываясь по сторонам, словно она только сейчас заметила присутствие крыс. Затем она достала из спутанных волос чудом не выпавшую из них острую шпильку и уколола себе палец. Показалась кровь, которая в тусклом мигающем освещении казалась совсем чёрной, и Анабелл принялась рисовать окровавленным пальцем на каменном полу какую-то очередную магическую схему. Лампадка давала совсем мало света, и я не представляла, как Путешественница видит, какие именно знаки выводит. Впрочем, возможно, она так хорошо знала, что делает, что свет ей был вовсе не нужен. Закончив, она с трудом приподнялась и направилась в самый тёмный угол, где попискивание слышалось отчётливее всего. Через полминуты она совершила какое-то резкое движение, застонав при этом от боли, и вернулась ко мне. В здоровой руке что-то копошилось, и меня передёрнуло от омерзения, когда я разглядела, что Анабелл поймала крысу. Невольно вжавшись в стену, я наблюдала, как Путешественница с безразличным видом садится обратно, без малейшего признака брезгливости или отвращения кладёт добычу в центр нарисованного кровью круга с символами и, придерживая её одной рукой, бьёт острой шпилькой прямо в шею, покрытую серой шерстью. Крыса запищала и конвульсивно задёргалась. Анабелл закончила ритуал заклинанием, в котором я опознала несколько слов на древнеирландском – «смерть», «забрать», и «все». После этого она отбросила безвольное тельце в сторону и равнодушно стряхнула капли крови с руки. Я молча глазела на неё, в который раз поражаясь, как в одном человеке может уживаться чопорная строгая дама, помешанная на правилах приличия, и хладнокровная решительная женщина со стальными нервами, которой Маргарет Тэтчер и в подмётки не годилась. – И что это было? – не скрывая гадливости, осведомилась я, когда убедилась, что на этом представление окончено. – А ты прислушайся, – посоветовала Путешественница. Я последовала её совету и с удивлением обнаружила, что теперь мы сидели в полной тишине. Больше не было слышно ни писка, ни тихого шороха, ни топота маленьких лапок. – Очень хороший ритуал. Уничтожает всю живность определённого вида в довольно большом радиусе от места проведения. Самое оно, чтобы избавляться от домашних паразитов. – Знай я, что ты такое умеешь – давно попросила бы тебя это сделать. Меня крысы в театре с первого дня раздражают, – не сдержав ехидства, сообщила я. Та попыталась раздвинуть губы в слабой улыбке, но не смогла, и я вернулась к нашей основной проблеме: – Мы сможем выбраться отсюда самостоятельно? – Маловероятно, – помрачнев, ответила она. – Дверь запирается снаружи на засов. Мне его не открыть. Больше здесь ничего нет – ни окон, ни потайных ходов. И, кстати, раз уж у нас зашёл разговор о побеге, спрошу прямо – какова вероятность, что твой возлюбленный и супруг в одном лице нас найдёт и благородно спасёт? Вопрос прозвучал неожиданно и отозвался болью где-то внутри меня, не имеющей никакой отношения к обычной физической. Даже страх из-за собственной печальной участи отошёл на второй план, уступая место глухой тоске. – Невелика, – наконец тихо сказала я. – Вчера он узнал, кто я… Не думаю, что в ближайшее время он захочет меня видеть и поедет навестить. И даже если обнаружит моё отсутствие… далеко не факт, что захочет меня искать. Мой голос звучал настолько убито, что Анабелл пристально взглянула на меня, и на долю секунду в её глазах мне почудилось сочувствие. – Значит, сразу он тебя не простил? – Нет. Впрочем, этого стоило ожидать. Лучше скажи мне, – думать о Джеймсе дальше было невыносимо, и я поспешила сменить тему – что с Винсентом? Он ведь наверняка будет беспокоиться из-за твоего отсутствия. – Это да, – на лице Путешественницы отразилась тревога, которая сразу же сменилась усталостью. – Но он даже не знает, откуда начинать поиски. Я собиралась заскочить к тебе ненадолго и никого не предупредила. Вряд ли меня скоро хватятся, а если и хватятся, то едва ли найдут. Мы помолчали. В воздухе отчётливее сгущалось ощущение безнадёжности. Невыносимо долго тянулись минуты, складываясь в часы. У меня успело затечь всё тело, а сама я начала проваливаться в полусон-полуапатию, когда тяжёлая дверь наконец-то заскрежетала и открылась. Впрочем, при виде тёмной фигуры с фонарём на пороге я подумала, что, пожалуй, не отказалась бы, если бы и дальше никто не приходил. Второй фонарь тоже был масляным, неярким, но до этого в подвале было так темно, что глаза сразу же заслезились, и я прищурилась. Человек опустил руку с фонарём, и я узнала Гровера. Он выглядел так же привлекательно, как обычно – правильные черты лица, тёмные волосы, аристократичная бледность – всё оставалось точно таким же, словно актёр перенёсся сюда прямиком с репетиции. Вот только выражение лица изменилось, стало более замкнутым, сосредоточенным. – Очнулась? Славно, – произнёс он без следа привычной манерности, не пытаясь лениво растягивать слова. Подойдя вплотную, он ухватил меня за шиворот и рывком поднял на ноги с силой, которой я от этого худосочного актёра не ожидала. Воротник затрещал. Холод исходящей от колдуна чёрной магии ощущался теперь совершенно отчётливо. – Зачем она вам? – со своего места подала голос Анабелл. – Она всего лишь Путешественница во времени… – И это придаёт особенную пикантность ситуации, – любезно откликнулся Гровер и потащил меня на выход. Я попыталась сопротивляться, скорее по инерции, чем реально имея какой-то план действий. Но колдун сразу же применил ко мне какую-то неприятную, болезненную магию, сравнимую по ощущениям с ударом электрошокером, и я подчинилась. Перед тем, как Гровер выволок меня в коридор, в свете принесённой им лампы я внезапно разглядела начерченные Анабелл на полу символы от крыс. К собственному удивлению я вдруг подумала, что где-то встречала их раньше. Но прежде, чем эта мысль оформилась до конца, Гровер вытащил меня наружу. Кровавые знаки исчезли из поля зрения, и я переключилась на собственное незавидное положение. Заперев комнату, где осталась Анабелл, Гровер подхватил с пола светильник и потащил меня куда-то в темноту подземелья. И хотя в подвале театра я уже бывала, понять, где именно мы находились, я не могла – тёмные мрачные коридоры выглядели удручающе одинаково, так что у меня даже толком не получалось следить за дорогой. За очередной дверью внезапно оказалось просторное помещение, освещённое множеством свечей, которые были всюду – на полу, на столе, на полках с книгами, на некоем сооружении, неприятно напоминающем алтарь, где я внезапно разглядела знакомый фолиант в потёртом кожаном переплёте. Пока я его разглядывала, Гровер подтащил меня к ещё одному интересному приспособлению – длинной верёвке, перекинутой через крюк в потолке. Мне это настолько напомнило статьи о пытках ведьм в Средневековье, что я снова упёрлась и в тот же момент получила такой удар магией, что меня закачало, а перед глазами всё поплыло. Концом верёвки, лежавшей на полу, колдун тем временем связал мои руки, а затем взялся за другой и начал натягивать, вынуждая меня высоко вздёрнуть руки над головой. В какой-то миг мне показалось, что Гровер с особым садистским удовольствием подвесит меня над полом, но нет – он накрутил верёвку на металлический штырь, торчавший из стены и остановился ровно в тот момент, когда я переступала с мыска на мысок, пытаясь найти положение поудобнее, в котором мой вес не слишком сильно давил бы на мои руки. Именно в этот момент мне стало окончательно ясно, что всё происходящее – не сон и не просто очередное приключение. Как вести себя с этим сумасшедшим? Это не Джеймс и не Валери, и рядом со мной сейчас нет магов ковена, которые регулярно вставали на мою защиту… Нет, я, конечно, помнила слова Розмари, что Элиза в девятнадцатом веке погибла уже после того, как тёмный маг был остановлен… Но какого-то особого облегчения эта мысль мне сейчас не принесла. С алтаря, где лежала книга заклинаний, Гровер взял ритуальный нож со слегка изогнутым лезвием и вырезанными на рукояти рунами и шагнул в мою сторону. Я почувствовала, как по спине заструился ледяной пот, а ноги стали ватными от слепого ужаса. Что делать, как вести себя? Как его остановить, задержать хоть ненадолго? В моём распоряжении было всего одно средство – разговор. – В целом мне всё понятно, – слегка дрожащим голосом начала я, неотрывно наблюдая за Гровером. Страх заглушил прочие чувства, даже неудобство моего положения теперь отошло на второй план. – Ваше убежище было здесь, мы вас спугнули, но потом вы вернулись сюда. Разумно – ведь именно здесь ковен уж точно не стал бы вас искать. Вы попытались убить меня, опрокинув на меня декорацию. Вы провели ритуал с десятью жертвами и убили Маргарет… Сработало – колдун остановился, и теперь с любопытством меня слушал. – Совершенно верно, – спокойно подтвердил он, когда я замолкла. Меня поражал контраст с тем Гровером, которого я знала до сегодняшнего дня – теперь он говорил совершенно нормальным тоном, без малейших истеричных ноток. Из его движений пропала нервность. Да он и впрямь великолепный актёр… – Ты начала мешать сразу после того, как рассказала Блэквуду о рунах. Маргарет же была вовсе ни при чём, и её убийство было незапланированным. Но она зачем-то зашла в твою гримёрную, и я принял её за тебя. Каюсь. Не разглядел. – Значит, не Маргарет передавала Путешественникам сведения о ковене? – уточнила я, облизывая пересохшие губы. – Нет. Она оставалась верной своему любовнику, Фостеру. Хотя я, разумеется, сделал всё необходимое, чтобы подозрения пали именно на неё. Подкинул ей в гримёрную листок с ритуалом. Убив её, я подложил в её стол бумаги, которые подтвердили бы, что именно она шпионила для Путешественников. – Значит, Маргарет не виновата… – пробормотала я, непроизвольно дёргая затёкшими руками. Бесполезно: верёвка обвивала запястья слишком туго. – Нет, – охотно подтвердил Гровер. Теперь мне было очевидно, что догадка Анабелл была абсолютно верной. Раздумывая, я на секунду опустила голову, а потом снова подняла её, глядя Гроверу в глаза. – Кто в ковене вам помогает? – он молчал, только слегка наклонил голову набок. – Маргарет ничего не делала, но сведения всё равно поступали к Путешественникам. Вы не член ковена, у вас нет доступа к их делам. Значит, тот ваш помощник, который оглушил нас с Джеймсом и Алана с Майклом, состоит в ковене. Кто это? Он слегка улыбнулся, а затем с какой-то нечеловеческой скоростью подлетел ко мне. Моё сердце ушло в пятки, а колдун вдруг взмахнул рукой с ритуальным ножом. Руку в районе плеча обожгло, я вскрикнула и почувствовала, как по ней потекло что-то тёплое. – Ты и впрямь умна, – ласково улыбаясь, сообщил Гровер. Сейчас он больше всего походил на маньяка – такого, какими их изображают в фильмах ужасов. – Не зря ты меня столько времени раздражала. – Зачем вы проводите жертвоприношения? Какой смысл от убийства стольких людей? Путешественники вам чем-то особенно досадили? – Вот здесь ты ошиблась, Искательница, – с торжеством в голосе заявил он, обходя меня кругом. – Признаюсь тебе предельно откровенно – мне эти жертвоприношения вообще не особо нужны. Мне за них просто хорошо заплатили. Какое-то время я в недоумении смотрела на него, а потом поняла. – Тот маг из ковена – не ваш помощник. Это вы помогаете ему и выполняете его приказы! – Умница, – подтвердил он. – Можешь собой гордиться. – И вам осталось провести ещё одно жертвоприношение. – Именно так. Та Путешественница для него и сгодится. А ты… – моё сердце застыло в ожидании приговора, а Гровер встал передо мной, заглядывая мне в лицо. – Тебе же известно, почему ковен и Путешественники на дух не переносят чёрную магию? – Вы используете жизненную энергию других людей, – выдавила я, уже понимая, к чему он ведёт. Гровер довольно кивнул и почти нежно провёл свободной рукой по моей щеке. Это движение мне так напомнило о Джеймсе, что при виде колдуна перед собой я отпрянула назад, как если бы моего лица коснулась мокрица. Вернее, попыталась отпрянуть – мысок одной ноги оторвался от пола, я потеряла хрупкое равновесие и повисла на импровизированных кандалах. Полученная рана на плече заныла с новой силой. Колдун рассмеялся, наблюдая за моими мучениями. – Должен признать, что не имею ни малейшего представления, какую энергию можно получить от смерти Путешественника во времени, – доверительным тоном поведал он. – И это будет очень познавательный опыт. Но знаешь, дорогая, простое убийство ножом в сердце – это уж очень прозаично и скучно. У нас же всё будет куда интереснее… Ещё один взмах кинжала – и из пореза на левом боку сквозь рассечённую ткань нижних сорочек и платья хлынула кровь. Я закричала – пока я находилась в полуподвешенном состоянии, раны всё время оказывались задеты и продолжали ныть с удвоенной силой. Гровер улыбался. Настроение у него определённо было превосходное. Ещё один взмах ножом. И ещё… Глава 29 Вы когда-нибудь попадали в руки к маньякам? К тем милым людям, которые пытают вас не для того, чтобы получить какие-то сведения, а просто потому, что чужие страдания приносят им огромное, ни с чем не сравнимое удовольствие? Знай я в тот роковой день, когда мы с Алексом, Шарлоттой и Мартином приехали в Оствик и впервые вплотную столкнулись с магией, что именно мне предстоит пережить, я бы в тот же миг умчалась с криками из низины, отправилась прямиком в аэропорт и улетела бы первым же рейсом куда-нибудь в Аргентину, в район мыса Горн, лишь бы никто из магов никогда меня не нашёл. Я не хотела этого! Пожелай Гровер получить от меня какие-нибудь сведения – и я бы рассказала ему всё, что знаю, лишь бы это наконец прекратилось! Я не знала, сколько времени провела в подземелье. Мне казалось, что минуло несколько недель, дни сменялись ночами, хотя на самом деле прошло едва ли больше пары часов. Связанные над головой руки давным-давно занемели, так что я не чувствовала больше ни их, ни боли от многочисленных порезов, которые теперь щедро украшали всё моё тело. Этот садист Гровер специально не пытался ранить меня сколько-нибудь тяжело или заняться настоящим членовредительством – желая «растянуть удовольствие», чтобы жертва не потеряла сознание от слишком сильной боли или кровопотери. В первый миг, когда я поняла, что тех пыток, которые показывают в фильмах ужасов, не предвидится, то слегка воспряла духом, но через час ноющей боли, которая постепенно усиливалась вместе с количеством порезов, я начала жалеть, что не могу потерять сознание и на время отключиться. Ещё через полчаса чувствительность наконец-то притупилась, и вместо отдельных вспышек боль слилась в один сплошной ком, от которого не было спасения. Под конец я уже даже не вскрикивала, только вздрагивала, когда колдун наносил очередной удар. На меня накатила чудовищная слабость, и сознание наконец-то начало уплывать. Ноги подогнулись, и теперь я безвольно висела на верёвках, свесив голову на грудь. Не знаю, что было тому причиной – общее перенапряжение после похищения и пыток, или же начала сказываться кровопотеря – но сил сопротивляться апатии больше не было. Гровер и сам заметил, что я ослабла и почти перестала реагировать на происходящее. Полумёртвой я ему уже была не так интересна, да и он уже достаточно развлёкся за мой счёт – не могу сказать, что сорвала голос от воплей, но накричалась я за это время достаточно. И колдун любезно решил закончить начатое, снова встав прямо передо мной. Голову я не поднимала, но почувствовала, как мне в шею упёрлось лезвие ножа. Затем голос, который за эти часы я успела возненавидеть, почти нежно осведомился: – Есть предпочтения? В горло или… – тут я почувствовала, как лезвие пропало, но в следующий миг его приставили к груди, – …в сердце? Мне по большому счёту было уже всё равно, я только хотела, чтобы это поскорее закончилось. Похоже, маги всё же ошиблись, и убьют меня прямо сейчас. Не совсем так я представляла себе свою жизнь в девятнадцатом веке, но изменить что-либо уже не смогу. Ну и ладно… Лишь бы эта боль уже наконец-то ушла…