– Валери, это что, правда? – тихим, слегка дрожащим голосом спросила Розмари. – Ты и в самом деле убила сто человек? Та ничего не ответила, лишь высоко вздёрнула подбородок. Сестра Джеймса выглядела настолько обескураженной, недоумевающей, что я ей даже посочувствовала. Маги тем временем принялись жарко обсуждать то, свидетелем чему они только что стали. Майкл приблизился к Розмари, и теперь они тихо разговаривали о чём-то, впервые за всё время напрочь позабыв о своих сложных, не выясненных до конца отношениях. Валери стояла одна в стороне, разом отдалившись от всех, но я видела, что Закери и главный Рыцарь не спускают с неё глаз. Алан и Уильям неторопливо направились к дверям, обсуждая что-то своё. – Не могу не спросить, Уильям, – Джеймсу, как и мне, назначенное Чарльзу наказание показалось явно недостаточным. – А не действовала ли Валери с одобрения всего Совета? Признаться, меня смущает, что убийство сотни человек показалось вам столь незначительным событием. Он не старался говорить тихо, и я втянула голову в плечи, ожидая бури. Даже мне, незнакомой с порядками в ковене, было понятно, что Джеймс говорил слишком резко и откровенно. Да и с последним обвинением он явно зашёл слишком далеко. – Не забывайся, Блэквуд, – в наступившей мёртвой тишине холодно процедил Майклсон. Затем он развернулся и вышел из кабинета. Алан быстро подошёл к нам и тихо, насколько позволял его голос, с укоризной, сказал: – Не перегибай палку, Джеймс. Искателей мало кто любил в ковене, но на подобный шаг мы никогда бы не пошли. Мисс Элиза, – обратился он ко мне, – вы вновь нам помогли. Это было всё, что вы хотели рассказать? Не столько увидев, сколько почувствовав, как пристально посмотрел на меня в тот момент Джеймс, я кивнула. – Больше мне нечего добавить. Алан слегка склонил голову на прощание и последовал за Майклсоном. Затем в кабинет вошли ещё двое Рыцарей, и я сразу поняла, что это был конвой для Валери. Колдунья тоже их увидела и подошла к нам с Джеймсом. На мага она смотрела с глубокой тоской в голубых глазах, которую я видела на этом прекрасном лице впервые, и поначалу даже не поверила сама себе – я и представить не могла, что Валери может быть способна на глубокие человеческие чувства. – Прости меня, – тихо сказала она Джеймсу. – Мне и в голову не могло прийти, что ты там окажешься. Клянусь, я не хотела, чтобы так всё сложилось. «А она и в самом деле его любила» – мелькнула у меня удивлённая мысль, пока я наблюдала за этой странной сценой. Джеймс же только устало покачал головой: – Но ты без малейших сожалений испепелила не меньше сотни человек. Я не могу этого понять. У губ Валери появилась на секунду горестная складка, но сразу же исчезла, когда колдунья посмотрела на меня. Печаль мгновенно исчезла с её лица, а ледяные глаза прищурились. – Мы ещё встретимся, – почти нежно пообещала она мне, и я невольно ощутила дрожь – такой чистой злобой сочился её голос. Потом она сделала шаг назад и без сопротивления позволила Рыцарям увести её. – И это всё? – изумлённо подала голос Алисия, которая до этого держалась тише воды ниже травы, провожая колдунью взглядом, а потом посмотрела на Чарльза. – Не будет никакого расследования? Но как так можно? Ведь столько Искателей погибло… Мы не будем в этом разбираться? В голосе девушки звучало настоящее негодование, которое я всецело разделяла. Джеймс в тот момент отошёл к Розмари, и я с интересом прислушалась к словам единственной женщины среди Рыцарей. – Алисия, ты слышала, что сказали Уильям и Алан? – сурово осведомился её начальник. На его лице появилось утомлённое выражение, словно подобные замечания Алисия высказывала не впервые. – Ты хочешь оспорить решение членов Совета? – Но это же не весь Совет, их было всего двое!.. – сбивчиво начала девушка, из-за чего глава Рыцарей выпучил глаза и начал хватать ртом воздух, кипя от возмущения. – Алисия Филипс, что вы себе позволяете?! – Но мы же должны поддерживать порядок и поступать по справедливости! Мы же Рыцари… – А Рыцари подчиняются только Хранителю, – непреклонно отрубил тот, и девушка осеклась, увидев, что лицо начальника приобрело гневный апоплексический оттенок. – И пока Хранителя нет, мы ничего не предпринимаем! Возможно, тебе пора покинуть наши ряды и вернуться в число обычных магов, раз ты всё никак не можешь усвоить эта простую истину? – Нет, сэр, – прошептала Алисия, заметно побледнев. – Простите меня. Я всё поняла. – Хотелось бы, – едко ответил Рыцарь, и девушка покаянно склонила голову, а тот припечатал: – И именно поэтому женщина никогда не станет главой Рыцарей. Слишком медленно до них всё доходит… Он добавил ещё пару уничижительных замечаний о женском поле в целом, на что я только мысленно усмехнулась. Знал бы он, как сильно ошибается… Ведь именно главой Рыцарей Алисия в конце концов и станет. Как же интересно иногда складывается жизнь… Глава 23 Больше нам там делать было нечего. После беседы с Розмари Джеймс вернулся ко мне и сказал, что сейчас мы вернёмся в Лондон. На улице уже стемнело, до города предстояло добираться несколько часов, и я была рада, что мне не придётся возвращаться в одиночку. У большинства магов, как я поняла, были свои комнаты в поместье, и Розмари как раз собиралась остаться здесь ночевать. Договорив с братом, она бросила прощальный взгляд на меня, и мы бы вполне мирно разошлись, если бы в последний момент она не заметила фамильное кольцо Блэквудов на моей руке. После этого она гневным шагом приблизилась к Джеймсу и зашипела ему что-то с удвоенной силой – слов я расслышать не могла, но не сомневалась, что это было что-то крайне нелестное о моей персоне. Впрочем, их диалог не продлился долго: Джеймс тихо, но жёстко осадил сестру, так что та удалилась в полном негодовании, а он подошёл ко мне. Задерживаться в особняке мне не хотелось, и каким-то шестым чувством я угадывала, что Джеймс полностью разделял мои чувства. Перед отъездом мы воспользовались любезным предложением дворецкого и умылись. Я с наслаждением стёрла грязь с лица, радуясь, что за окном уже темно, и в тусклом освещении меня никто не узнает. Слегка приведя себя в порядок, мы вышли на улицу, где было уже по-вечернему холодно, и подошли к карете, когда от неё внезапно отделилась тёмная тень. Я вздрогнула и в неверном свете масляного фонаря, горевшего рядом с кучером, узнала Чарльза. – Я могу чем-то помочь? – с неприкрытым сарказмом осведомился Джеймс. Чарльз слегка улыбнулся, и в тусклых язычках пламени эта улыбка вышла по-настоящему жуткой. – Зря ты со мной связался, Блэквуд, – спокойно сказал он, не пытаясь понизить голос. Впрочем, в этом не было нужды: во дворе мы были одни, не считая кучера Джеймса. – Ты об этом пожалеешь. – Мне интересно, на что ещё ты готов пойти, чтобы стать Хранителем, – Джеймс невесело усмехнулся. – Я тут подумал – что-то в последнее время в Лондоне происходит слишком много пожаров, в которых погибает толпа народу. Это ведь наверняка ты убил Артура. Точнее, убила Валери, но действовала она по твоему приказу. – Сперва найди доказательства, Блэквуд, – безмятежно отозвался Чарльз, пытаясь разглядеть звёзды над головой. Сквозь разошедшиеся к вечеру облака и впрямь проглядывали несколько звёздочек. Потом маг отодвинулся от кареты, у которой стоял, прислонившись, и неторопливо направился к дому. Я проводила его растерянным взглядом и посмотрела на Джеймса, который казался сейчас безгранично уставшим. – Так это из-за него погиб Рассел?! – свистящим шёпотом спросила я. Подобное предположение не приходило мне на ум. – Я не могу знать наверняка, – честно ответил он, наблюдая, как Чарльз скрылся в доме, и дворецкий закрыл за ним дверь. – Но не удивлюсь, если именно так всё и было. Обратно в город мы возвращались в молчании. Мы оба чувствовали себя совершенно вымотанными, выжатыми досуха. Сперва огненный ад в особняке Искателей, потом этот допрос… С ковеном и впрямь сложно иметь дело – уж слишком предвзято он относится ко всем окружающим. И ещё это выборочное наказание – Валери взяли под стражу немедленно только потому, что она была колдуньей, а Чарльз, который явно был замешан в происходящем, отделался, что называется, «лёгким испугом». Но почему Валери так легко позволила себя арестовать? Не попыталась сбежать, напасть на кого-нибудь из окружающих? Явно не из любви к Джеймсу. Учитывая, как легко она сегодня уничтожила столько людей за раз, силы Валери огромны. И она точно не относится к тем людям, которые опускают руки при первом же признаке угрозы. Да, в особняке Искателей у неё было время на подготовку, а сегодня её точно застали врасплох. Но почему она так быстро сдалась? Чем ближе мы подъезжали к Лондону, тем понятнее мне становилось, что из-за огромной усталости молчала только я. Джеймс же выглядел не столько замученным, сколько глубоко погружённым в свои думы, и было очевидно, что эти думы не доставляли ему никакого удовольствия. Вторгаться в его мысли я не стала, надеясь, что он сможет прийти к какому-то решению к концу поездки, но у дверей моей гостиницы стало ясно, что внутреннего спокойствия Джеймс так и не достиг. Однако, несмотря на это, он всё равно вышел вместе со мной из кареты и проводил до двери моей комнаты. Потом дождался, когда я отопру дверь, зажгу внутри свет, и только после этого попрощался и развернулся с чётким намерением удалиться. Этого я допустить не могла. У меня больше не было сил смотреть, как его грызут внутренние терзания, поэтому я решительно схватила мага за руку и утянула в свою комнату. Он так удивился, что беспрепятственно позволил мне это сделать. – Расскажи мне, – просто попросила я, глядя ему в лицо, где под глазами залегли чёрные тени. – Не уверена, что смогу помочь, но хотя бы выслушаю. Какое-то время он рассматривал меня, словно не знал, стоит ли идти на откровенность, а потом мягко высвободил свою руку, которую я продолжала удерживать, и отошёл к окну. – Сегодня я сделал выбор, который полностью перечёркивает то, чему меня учили с младых ногтей. Я отказался от всего, что считал правильным, изменил тем идеалам, в которые верил, и на это у меня ушло каких-то несколько минут. Я растерян. Не могу это осознать и совершенно не представляю, как с этим дальше жить, – признался он, рассматривая пустынную улицу за окном. Я подошла ближе и остановилась за его спиной. – Только благодаря тебе мы до сих пор живы, – тихо сказала я. – Ты не можешь винить себя за это. – Ты не понимаешь! – он оторвался от оконного стекла и повернулся ко мне. Однако смотрел он куда-то мимо меня, и мне показалось, что он неосознанно развернулся на мой голос, хотя меня вовсе не видел, пребывая в собственных тяжёлых думах. – Элиза, я же не просто убил несколько человек! Не просто нарушил закон и теперь опасаюсь справедливой кары! То, что я сделал… – он задумался, подыскивая подходящие слова. – Это как предать всё, во что ты веришь с младенчества! Отмахнуться от всего, что представляло для тебя вечные ценности и непреложные истины! И для меня это настолько очевидно, что я удивлён, как другие этого не заметили! Когда мы приехали в Суррей, я был уверен, что остальные сразу поймут, что я совершил! Был готов, что Дерри сразу прикажет Рыцарям меня схватить, но… Никто ничего не понял. И от этого мне ещё более не по себе. Я не знаю, что должен теперь делать. Уже не думая ни о каких викторианских приличиях, я молча прижалась к нему. Джеймс не обнял меня в ответ, но и не отстранился. – И потом, ты знаешь, что такое чёрная магия? Насколько она противоестественна и насколько уродует того, кто её использует? Я на секунду зажмурилась, думая о том Джеймсе, который остался в двадцать первом веке. Если сейчас он отзывается о чёрной магии с таким отвращением, что же должно с ним произойти, чтобы через сто тридцать лет он сделал её неотъемлемой частью своей жизни? Ответа на этот вопрос у меня не было. Но то, что ничего хорошего, было совершенно ясно. – Мне известно, что такое чёрная магия, – наконец негромко произнесла я. – Мне доводилось видеть её последствия… Но ты же использовал её не для обретения могущества! Даже не для спасения только собственной жизни. Ты спас меня! Не твоя вина, что тебе противостоял противник, превосходивший тебя силами… Он ничего не говорил и не двигался, но мне показалось, что Джеймс слегка пришёл в себя. Не знаю, что ему помогло – мои слова или объятия, но на меня он посмотрел уже более трезвым взглядом. Впрочем, напряжение так и не исчезло, и я заподозрила, что дело было не только в чёрной магии. – Что ещё тебя тревожит? Он слабо усмехнулся тому, с какой лёгкостью я догадалась о его мыслях. – Я разочарован в ковене. Всю жизнь я был абсолютно уверен, что именно мы – маги – умнее всех остальных и живём правильнее всех, с чёткой структурой и организацией, которая поможет нам удачно существовать среди обычных людей. Этим мы в выгодную сторону отличаемся от Путешественников и тёмных, которые вовсе одиночки. Нас с Розмари так с детства воспитывали. Но неужели то, что мы видели сегодня, – правильно?.. Вместо ответа я прижалась к нему крепче. Даже представить не могу, что Джеймс сейчас испытывал – ведь в один день все его убеждения, весь привычный мир оказались разрушены, и приложил к этому руку как он сам, так и люди, которым он доверял. – А на самом деле у нас точно такая же грызня за власть, как и везде, – продолжил он, и устало махнул рукой. – Ну, ты сама видела – пока Хранителя нет, никаких взвешенных, справедливых решений можно не ждать. Десять человек недавно убили, среди них были два мага нашего ковена – и мы ничего не делаем. С Чарльзом вовсе ничего не будет, и Совет просто закроет глаза на уничтожение целого сообщества – только потому, что Искатели начали нам угрожать, а открыто высказаться за то, чтобы как-то избавиться от них, ни у кого не хватило духа. Полагаю, в глубине души Уильям рад, что именно так всё обернулось… Теперь Чарльз отделался предупреждением, и всю ответственность предстоит нести одной лишь Валери. Я не говорю, что на ней нет вины, но именно ей придётся за всё отвечать только потому, что она стала тёмной. Даже Алан не пожелал ничего исправить, а ведь он всегда был самым мудрым из всех нас… – Ты не мог ничего поделать, – тихо заметила я. – Мы сделали всё, что было в наших силах. Он наконец-то взглянул мне в глаза. Тяжёлые мысли словно сделали его старше, и сейчас Джеймс выглядел именно как тот тёмный маг, которого я встретила в две тысячи пятнадцатом. Так с этого всё началось? Как раз об этом он говорил мне, когда сказал, что их взгляды с ковеном «на многие вещи слишком сильно расходятся»? – Ты не рассказала обо мне Совету, – вдруг сказал он, пытливо всматриваясь мне в лицо. Я вспомнила, что шляпа так и осталась валяться на полу кареты, что мы стоим слишком близко друг к другу, но отстраняться не стала. Джеймс же был по-прежнему так поглощён своими мыслями, что не замечал моего сходства с пропавшей супругой. А может, он просто настолько ей не интересовался, что даже черты её лица не отложились у него в памяти. – Хотя, обвиняя Валери, ты точно верила, что поступаешь правильно. Я сразу поняла, о чём он, и мысли об Элизабет Барнс разом вылетели у меня из головы. – Она убила сто человек просто так, а ты – лишь нескольких, которые всё равно бы погибли, и сделал это, чтобы спасти нас. Не сравнивай себя с Валери! – Она – одна или вместе с Чарльзом – убила их не просто так, а чтобы уберечь ковен. Чтобы обычные люди не узнали о нас, – возразил он и болезненно поморщился. – Жестоко, но действенно. И чем я получаюсь лучше? Почему ты всё равно заступаешься за меня? – Не пытайся переубедить меня, – велела я, в волнении запуская руку себе в волосы и запоздало вспоминая, что на мне парик. Пришлось с преувеличенной осторожностью извлекать пальцы обратно. – Там, после взрыва, ты сказал мне, что принял решение – пожертвовать несколькими людьми, чтобы спасти нас. И я тоже приняла решение, как ты и велел, – я не буду осуждать тебя и уж тем более сдавать Совету. Джеймс схватил меня за подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза, и я добавила: – Ты снова спас мою жизнь сегодня, а я тебя так и не поблагодарила. Спасибо. Он выдавил из себя горький смешок, но я уже и сама поняла, что, по сути, благодарила его за убийство нескольких человек. Решив, что сейчас Джеймс снова уйдёт в самобичевание, я уже хотела что-то сказать, чтобы отвлечь его, но он неожиданно произнёс: