Девушек воспитывают так, чтобы они не выражали свой гнев открыто. В отличие от мальчиков, им не разрешается физически противостоять своим обидчикам. Вместо этого они ехидничают и дразнятся. Они делают другой девочке пакость, когда звонят ей и сообщают, что планируется вечеринка, но ее туда не пригласили, или подходят к ней и начинают отпускать обидные замечания о ее одежде или фигуре. Они обзываются или выбирают какую-то относительно счастливую девочку и делают ее жизнь невыносимой. Конечно, такая изоляция приносит свои плоды. От обиды девочки-подростки впадают в отчаяние. Как сказала одна из них: «Ты можешь общаться с теми, кто тебя унижает, лишь пока сама не поверишь в то, что с тобой происходит». В средних классах моя одноклассница Пэтти была полноватой и неповоротливой. Ей доставалось больше всех. Девчонки обзывали ее мамонтихой прямо в лицо. Что бы она ни делала, над всем потешались. Как-то раз ее мама принесла в школу красивые красные шарики попкорна на Хеллоуин. Большинство девчонок отказались их есть, хотя при одном взгляде на чашку с этими шариками у них слюнки текли. Они боялись «заразиться» от этих шариков попкорна «мамонтихи». Мои одноклассники часто говорили о заразе, которая исходит от изгоя. Девочки, которых не любили, считались заразными. И если кто-то к ним прикоснулся, то эта зараза немедленно цеплялась и к нему. Много времени в перерывах между уроками уделялось тому, чтобы избавиться от заразы, которую распространяли те, кто кому-то не угодил. Я никогда не играла в эти игры, но ненавидела, когда такую заразу приписывали и мне. Я узнала, что такая забава распространена во многих городах нашей страны. В 1994 году наркотики и алкоголь стали более доступны и получили большее распространение, чем в мои подростковые годы. Однажды в моем колледже была лекция, и тот, кто выступал перед нами, рассказал о своей жизни в маленьком городке штата Небраска в начале 1960-х. Он рассказал, что парни покупали упаковку из шести бутылок пива и ехали выпить их куда-нибудь в субботний вечер, возвращаясь со свидания. После лекции к нему подошла молодая женщина и сказала, что сейчас, в 1990-е, живет в его городке. Он спросил, что там изменилось. Она ответила, что молодежь покупает целые ящики пива, а не упаковки по шесть штук, и что девчонки тоже выпивают. К 1990-м годам большинству подростков предлагали наркотики уже в седьмом классе. На рок-концертах и вечерних сеансах в кино в воздухе вился дымок марихуаны. На трассе орудовали бандиты, в пригородах продавали наркотики. Многие девушки жаловались на сексуальные домогательства в школе. Хотя в средних классах мальчишки тоже дразнились и говорили всякое такое про секс, но все это было иначе. Девочек дразнили, говоря им об оральном сексе и волосках на лобке, о месячных и о том, что видны неприличные части их тела. Те сексуальные домогательства, которым девушки подверглись в 1990-е, были гораздо серьезнее. То, что им говорили, было более обидно, агрессивно и прямолинейно. В 1993 году Американская женская университетская ассоциация провела исследование, результаты которого вышли под названием «Враждебность в коридорах», где говорилось о том, чему подвергались девушки. По данным исследования, 70 % девушек подверглись сексуальным домогательствам, 50 % сообщили, что к ним прикасались с сексуальными намерениями без их позволения в школе. Треть девушек поведали, что о них распространялись слухи сексуального содержания, 0,2 % указали, что их совратили. По данным этого исследования, классы и коридоры наших школ были самыми распространенными местами, где происходили сексуальные домогательства. Многие девушки боялись рассказать об этом, потому что опасались, что домогательства усилятся. Часто такие домогательства были более серьезными, чем просто прикосновения. Обычно такие действия совершали студенты, но некоторые девушки сообщали о приставаниях преподавателей. Чаще всего девушки не рассказывали руководству школ об этих происшествиях, а просто отказывались идти на учебу. Шарлотта не хотела возвращаться в школу после того, как ее обозвали потаскухой, когда она шла по коридору. Еще одна девушка у меня на приеме пожаловалась, что парни шлепали ее сзади и хватали за грудь, когда она шла к своему шкафчику со школьными принадлежностями. Другая девушка отказывалась ехать на уроки в школьном автобусе, потому что парни изводили ее разговорами о сексе. Музыка, телевизионные передачи, кино и порнография обрушивают на подростков жестокие и бездушные представления о сексуальности. Девушки получают противоречивую информацию о сексе и совершенно теряются. Секс считается и таинством между двумя людьми, освященным Богом, и лучшей оберткой для рекламы лосьона от загара. Если девушки верны себе, они сопротивляются давлению сверстников, которое заставляет их вести себя каким-то определенным образом. Лори, например, знала, что не захочет пить или курить только потому, что ее к этому подталкивают сверстники. У нее было собственное отношение к сексуальности, и она не поддалась бы на провокации, пока сама не была бы к этому готова. Она не желала идти на уступки лишь для того, чтобы завоевать популярность. Она ясно понимала, что в стремлении всем угодить ей пришлось бы слишком многим пожертвовать. А Шарлотта, наоборот, очень стремилась завоевать одобрение окружающих. Она активно вступала в сексуальные отношения с парнями из своей школы. Ее попытки завоевать популярность у парней вышли ей боком. Она принимала решения, исходя не из подлинных своих потребностей, а подстраиваясь под других людей, в особенности под своего парня Мэла. Из-за зависимости от одобрения сверстников Шарлотта постоянно попадала во всякие переделки и совершенно потеряла себя к тому моменту, когда мы с ней впервые встретились. Духовность Многие величайшие идеалистки в истории человечества, например Анна Франк и Жанна д’Арк, были подростками. Именно в этом возрасте девушки активно ищут смысл жизни и постигают устройство вселенной. Часто это период религиозного кризиса и время задавать вопросы: «Что происходит после смерти? В чем смысл страданий?» Некоторые девочки становятся глубоко верующими и могут многим пожертвовать ради этого. А у других случается духовный кризис. В тринадцать лет я была истовой прихожанкой методистской церкви. Потом я прочла рассказ Марка Твена «Визит капитана Стормфилда в рай», который он насмешливо изображает как место, где люди сидят и играют на арфах днями напролет. Эта история послужила для меня толчком к тому, чтобы задуматься о своей вере. В пятнадцать лет я прочла труд Рассела «Отчего я не христианин» и стала спорить со своим священником и друзьями о том, есть Бог или нет. Одна из моих пациенток формально согласилась с тем, что Христос – ее личный спаситель, когда ей было тринадцать. Она посвятила себя христианству и с этой точки зрения оценивала свои поступки день за днем. Она свято верила, что самые важные ее отношения – это отношения с Богом и что самое важное время для нее – то, которое она проводит в молитве. Она стала духовным лидером семьи и упрекала родителей, если те вели себя не по-христиански. Она каждый день руководила младшими братьями и сестрами, читая с ними Библию. Юность – время великого идеализма, многие девушки в этот период начинают интересоваться защитой окружающей среды или заботиться о бедных и больных. Одна подруга Сары в 1990-е годы тратила все карманные деньги на бутерброды для бездомных. Она приносила еду на улицу, где они сидели, узнавала, как у них дела, пока они ели. Скоро она знала каждого бездомного в городе по имени. Еще одна ее подруга изучала консервирование тунца, чтобы убедиться, что эту рыбу выловили сетями, безопасными для дельфинов, и устраивала акции протеста в местных магазинах. Многие девушки становятся вегетарианками в подростковом возрасте. Они любят животных и активно их защищают. Эта идея очень популярна среди девушек, потому что они легко ассоциируют себя с бесправными животными, которые не могут говорить. Одна девушка носила значок, на котором было написано: «Если бы животные заговорили, то нашими голосами». Девушки считают, что они похожи на этих нежных, беззащитных созданий, и со всей энергией и идеализмом встают на их защиту. 1960-е годы были временем оптимизма и идеализма. Движение в защиту гражданских прав было сильным, экономика процветала, и мир открывал множество возможностей. Многие девушки признались, что мечтали бы жить в это время. Гораздо труднее было быть идеалистом и оптимистом в 1990-е. Девушки, верные себе, находили духовную опору. Они стремились сделать мир лучше. Те, кто шел на поводу у своего ложного «Я», часто с цинизмом относились к мысли, что можно сделать этот мир лучше. Они во всем разочаровались. Только познав что-то большее, чем собственное эго, они находили в себе силы бросить вызов культуре и спасать планету. Юность – это время перемен. Все виды развития – физиологическое, эмоциональное, интеллектуальное, академическое, общественное – происходят одновременно. Юность – наиболее значимое время для женщин, и принятые ими решения оказывают влияние на всю оставшуюся жизнь. Конечно, эти выводы применимы не ко всем девушкам. У некоторых из них трудное детство, и в начальной школе им нелегко. А другие девочки, благополучные и защищенные, легко проходят годы учебы в средних классах школы. Проблемы переживаются с разной остротой и в разные периоды времени – от девяти до шестнадцати лет. Вот еще о чем хочется предупредить: многое из того, что мне известно, я узнала от старшеклассниц. Я слышала о том, что происходило в средних классах, когда «срок годности» этих событий уже истек. Когда девочки учатся в средних классах, им трудно сформулировать свои запутанные мысли. А взрослым они совсем не доверяют. Эти девочки оказались в центре урагана, потеряв связь с окружающим миром. Такие девочки, как Лори, которым больше всех повезло, в состоянии справиться с серьезными трудностями, оставаясь самими собой. Но все девочки страдают и чувствуют, что сбились с толку. Никому не удается полностью справиться с болезненными и запутанными проблемами, которые возникают в этот период жизни. Всем известно, как мучаются их подруги, как их подталкивают к мысли, что непременно нужно быть красивой, и какие подстерегают опасности, связанные с женственностью. Всем приходится пожертвовать цельностью личности, чтобы их любили. Как Офелии, им грозит во всем этом утонуть. В 1994 году девушки оказались в большой беде. На прием к психотерапевту они приходили беременными, заразившись венерическими заболеваниями, с алкогольной и наркотической зависимостью и с проблемами по учебе. С родителями они держались неприветливо, не слушались их и постоянно конфликтовали с ними. В период между 1994 и 2007 годом душевное состояние девушек существенно улучшилось практически во всех смыслах. Судя по их рассказам, они стали счастливее, увереннее, их жизнь стала более стабильной. Взаимоотношения улучшились, а в школах искренне поощряют интерес учениц к математике и точным наукам. Наркомания и алкоголизм, степень депрессии, уровень противоправного и криминального поведения резко пошли на спад. А затем, после изобретения айфона, показатели душевного здоровья девушек резко снизились. Сегодняшние девушки более послушны и лучше ведут себя. Они больше любят своих родителей и открыто выражают свою привязанность к ним, физически и словесно. Но все равно у нас складывается ощущение, что в 1994 году девушки были счастливее. Их проблемы лежали на поверхности, и их можно было легко заметить и обсудить. Они страдали от более реальных психотравм, но и выздоравливали быстрее. В целом ряде случаев эти испытания помогали им окрепнуть. Они научились радоваться жизни и активно исследовали окружающий мир с друзьями, развивая навыки общения. Многие из них покидали дом вполне самостоятельными. Сегодня девушки сидят одни у себя в комнате в видеочатах и со смартфоном. Они зависят от родителей гораздо дольше и менее самостоятельны. У подростков меньше возможностей решать проблемы и заботиться о себе. Они всегда или проводят время с родителями, или общаются по смартфону с теми, кто находится очень далеко. В общем, у родителей более близкие взаимоотношения с дочерями, но старшие часто не понимают своих детей, потому что у них нет доступа к тому, что с ними происходит в интернете. Свою роль они видят в том, чтобы помочь им адаптироваться к быстро изменяющейся культуре, но не понимают, как это сделать. Никто из нас не знает, что будет дальше и как к этому подготовиться. Развитие подростков в 2019 году замедлилось по сравнению с 1959-м или 1994-м. Многие девушки остаются финансово зависимыми от родителей до двадцатилетнего возраста. Работать двадцатилетние женщины начинают позже, замуж выходят около тридцати или позже, если это вообще происходит. Родители часто считают, что должны опекать девушек и после того, как они окончат школу. Бейли, одна из тех, с кем мы проводили интервью для этого издания книги, работает психологом в летнем лагере на северо-востоке Америки. Там девочки осваивают навыки альпинизма, учатся ориентироваться на местности в дикой природе и прыгать с тарзанки с обрыва. Девочки посещают занятия по самопознанию и повышению самооценки с помощью медитации, ведут дневники достижений и развивают уверенность в себе. Как психолог Бейли утверждает, что девушки в этом лагере с каждым днем становились сильнее и более уверенными в себе. Они понимали, что значит действовать сообща как единая и сплоченная команда. Особенно после того, как они все вместе проходили очередное испытание, например сплав на байдарках по горной речке, они испытывали душевный подъем. Бейли вспомнился один замечательный день, когда девушки успешно совершили восхождение на вершину горы. Они устали, но были в восторге. Но когда они вернулись в автобус после окончания похода, то сразу же вытащили свои смартфоны. Их единство как группы тотчас улетучилось, а когда они прочли сообщения у себя в телефонах, то помрачнели. Всего за несколько секунд испарилась их безудержная радость, и девушки утратили только что приобретенную уверенность в себе. Еще она вспомнила, как однажды днем девушки из ее лагеря отправились в поход и распевали песни. Они видели бурого медведя и плескались в водопаде. Все так расслабились, а потом Бейли отправила их по комнатам, чтобы они забрали купальники. Им нужно было вернуться через несколько минут. Все девушки проверили сообщения в своих смартфонах, пока были одни, и через пять минут их настроение кардинально изменилось. Одна девушка расплакалась из-за сообщения, которое ей отправили родители. Другую втянули в ссору, написав ей множество негативных комментариев, и девочки из ее школы, которые с ней враждовали, удалили ее из друзей. Еще одна девочка узнала, что друг лайкнул откровенную фотографию ее лучшей подруги, которую та разместила у себя на страничке, и она задумалась, что бы это значило. Другая никак не могла понять, что за эмодзи ей отправили и зачем. Девушкам нравилось в этом лагере среди дикой природы. Дома вся их жизнь была расписана по часам и некогда было дух перевести. А тут у них было много свободного времени, чтобы поговорить друг с другом и выспаться. Они были весь день на свежем воздухе, собирались у костра под звездами. Они работали в командах и помогали друг другу развиваться и учиться чему-то новому. Бейли хотелось, чтобы в этом лагере совсем не было бы места всяким гаджетам. Но она объяснила, что этого трудно добиться. Некоторым родителям хотелось постоянно иметь возможность в любое время выходить на связь с дочерями, и они настаивали, чтобы у девушек всегда были под рукой смартфоны. Другие родители поддерживали запрет на смартфоны. Большинство девушек заявили, что не поехали бы в лагерь, если бы им запретили брать с собой смартфоны. Из-за интернета все аспекты развития, связанные со взаимоотношениями и взрослением, изменились. Когда девушки сидят в интернете, они не работают, не читают книги, не учатся, не общаются с родными или соседями, не занимаются спортом и не размышляют о собственной жизни. И они не погружены в окружающий мир, не преодолевают многие реальные жизненные трудности. Сегодняшние девушки переживают те же взлеты и падения в области эмоциональной жизни, что и девушки в 1994 году. Их чувства трудно выразить, и они еще только учатся справляться со стрессами. Когда Грейси не могла найти свою туфельку, она кричала маме: «На помощь! Глобальная катастрофа! Я потеряла туфельку и опаздываю!» А потом находила ее и со смехом кричала: «Кризис разрешен». Одна моя очаровательная тринадцатилетняя соседка сказала: «Я уже двадцать раз выходила из себя на этой неделе, а на дворе всего лишь понедельник». Из-за гормональных изменений, физиологического созревания, того, что происходит в средней школе, и множества трудностей, с которыми сталкиваются тринадцатилетние, жизнь насыщена яркими, драматическими переживаниями, как в опере. Постоянный поток новостей из айфонов и айпадов добавляет остроты жизни. В книге «Поколение Интернет» говорится, что девушки меньше учатся и читают по сравнению с тем, что было в 1960-х и в 1994 году. Как сказала нам Кендел из нашей фокус-группы: «Девушки черпают информацию из “Твиттера” и “Снэпчата”, что далеко от идеала, учитывая, сколько там всяких интересных приманок, по которым можно кликать. Среди моих знакомых нет никого, кто читает газеты или смотрит новости по телевизору». Джада пошутила, что она не читает, а учится в «университете Гугл». Конечно, если главный учитель для девушек – социальные сети, то качество образования резко падает. Вот еще один почти такой же важный фактор. Доказано, что постоянное использование социальных сетей значительно сокращает продолжительность концентрации внимания. Девушки учатся мыслить и действовать мгновенно, за доли секунды. Это стимулирует импульсивность и гиперактивность. А это диаметрально противоположно тому, на что мы надеемся по мере их взросления, – терпению, настойчивости и умению контролировать свои импульсы. Девушки-подростки постоянно в контакте со своими сверстниками, но 96 % таких контактов происходят посредством гаджетов. В период между 2009 и 2015 годом количество подростков, которые ежедневно проводят время с друзьями, сократилось на 40 %. Теперь маловероятно, что подростки пойдут по магазинам или с друзьями в кино, и они редко общаются с друзьями лично. Фактически это поколение подростков реже ходит на вечеринки, чем предыдущие поколения. Когда подростки не собираются вместе, это облегчает жизнь родителям, но молодежь утрачивает способность формировать навыки общения, обсуждать свои чувства и трудности и делиться опытом друг с другом. Они не делятся опытом разрешения конфликтов и не учатся разрешать их. Юность – это время развивать навыки построения отношений, которые нам потребуются, когда мы повзрослеем. А в «Твиттере» или в «Инстаграме» этого не происходит. Хотя девушки не общаются лично, влияние подростков друг на друга возросло как никогда. Они постоянно выражают одобрение или неодобрение в режиме 24/7. Взаимоотношения в интернете – это слабая замена реальному общению с друзьями, родными и соседями. Эти взаимоотношения менее стабильны, более импульсивны, в них меньше места сопереживанию. Травля существовала во все времена, но сейчас девушки сталкиваются с более жестоким и оскорбительным поведением в интернете по сравнению с тем, что происходит при непосредственном общении. Гораздо проще выразить ненависть по отношению к кому-либо, если не надо смотреть ему в глаза. Гораздо выше вероятность, что девушки проявят жестокость по отношению к сверстницам или учителям, общаясь в сети. Одна из участниц нашей фокус-группы сказала мне: «У нас есть специальная страничка, чтобы выразить ненависть к учителям, где ученики пишут ужасные вещи. Я тоже это сначала делала, а потом решила, что больше не хочу». Вся эта травля в режиме онлайн и бессмысленный треп еще больше унижают девушек и способствуют снижению их самооценки, уверенности в себе и способности к сопереживанию. В обзоре семидесяти двух исследований, проведенных в Университете Миннесоты с 1972 по 2009 год, авторы приходят к заключению, что подростки и студенты колледжа младшего возраста стали на 40 % менее склонны к сочувствию по сравнению с 1979 годом. Проводя время перед экраном компьютера или смартфона, они разучиваются доверять другим людям и ощущают, что их предали. В сущности, чем больше времени девушки проводят перед экраном гаджетов, тем больше они впадают в депрессию. В 2019 году лучший способ оказать поддержку подросткам со стороны родителей заключается в том, чтобы помочь им общаться друг с другом лично: заниматься спортом, принимать участие в театральных постановках или в других мероприятиях, где происходят живые встречи с людьми. Родители могут подать подросткам идею участвовать в пижамных и танцевальных вечеринках или кулинарных встречах, это может быть что угодно, лишь бы подростки учились действовать сообща и разговаривать друг с другом. Взаимопомощь среди сверстников – пример того, как важно общаться друг с другом лично. Давая советы или поддерживая в учебе, подростки помогают друг другу говорить по душам. Они могут развиваться и взрослеть, участвуя в общественной работе, где вместе с другими людьми будут двигаться к общей цели. Хорошая новость заключается в том, что девушки расцветают, когда у них появляется возможность искреннего общения: поговорить с кем-то, почитать или заняться творчеством. Когда они общаются с окружающими или познают себя, то рассказывают, какое это для них великое счастье и как они развиваются эмоционально, как вливаются в общество. У них появляется чувство сострадания к другим, они лучше понимают себя и более уверены в собственных способностях. По данным, полученным в нашей фокус-группе и во время интервью, девушки получают удовольствие от разговоров по душам и от возможности подумать, кто же они такие на самом деле. Если им дать шанс развиваться и учиться, то они с удовольствием изучают и самих себя, и окружающий мир. Все девушки-подростки – эгоцентрики, а социальные сети усиливают это свойство, но при личном осмысленном контакте с людьми молодые девушки быстро учатся размышлять и обретают представления о нравственности. Мы, взрослые, в состоянии помочь им по-настоящему влиться в окружающий мир, трудиться с пользой для дела и заводить друзей разных возрастов. Глава 4. Тогда и теперь. 1959–2019 годы В детстве я была такой же, как Кейси. У нее были такие же длинные русые волосы, голубые глаза и неуклюжее, плоское тело, как и у меня, – мы могли бы быть родственницами. Мы обе с удовольствием гуляли по лесу и плакали, читая стихи. Она хотела побывать в музее холокоста и стать участником Корпуса мира. Она предпочитала книги нарядам, и ей было наплевать на деньги. Она любила родителей, хотя они и разводились в то время и у них не хватало сил заботиться о ней. В школе она была стеснительной, старательно училась и умела хорошо слушать. Но мне было пятнадцать в 1963 году, а Кейси – в 1993-м. В ее возрасте я еще ни разу ни с кем не целовалась. А ее привели ко мне на прием, потому что Кейси стала жертвой сексуального насилия. Скрестив руки на коленях и низко опустив голову, она шепотом рассказала, что с ней случилось. Ее пригласила на вечеринку девочка, с которой она вместе учила в классе алгебру, а родителей пригласившей в тот день не было в городе. Предполагалось, что к ней просто придет подруга в гости, но вместо этого она организовала целую вечеринку. В распоряжении ребят были джакузи и бар с алкогольными напитками. Кейси приняла приглашение, но решила, что сразу же уйдет, если вечеринка выйдет за границы дозволенного. Она честно рассказала маме о планах, только не упомянула, что родителей той девочки не будет дома. А ее мама так была занята своим разводом, что больше у нее ничего не спросила. Сначала вечеринка была более-менее ничего, играла громкая музыка, были слышны рискованные шуточки. Кейси была рада, что пришла. Один парень, с которым она познакомилась в школьном кафетерии, пригласил ее потанцевать, а парень из группы поддержки спортивной команды спросил, не пойдет ли она с ним в кино. Но с одиннадцати вечера все стали ко всем приставать и все напились. Кого-то вырвало, кто-то занимался сексом. Один парень сшиб со стола настольную лампу, а другой пнул стену и пробил в ней дыру. Кейси захотелось домой. Она потихоньку проскользнула в спальню на втором этаже, чтобы забрать пальто, и не заметила, как за ней увязался какой-то парень. Он знал, как ее зовут, и захотел с ней поцеловаться. Она отрицательно помотала головой и стала искать свое пальто в груде чужой одежды на постели. Этот парень подкрался к ней сзади и запустил руки ей под блузку. Она велела ему прекратить и попыталась оттолкнуть. И все произошло очень быстро. Он схватил ее и обозвал потаскухой. Она изо всех сил пыталась вырваться, но он прижал ее и зажал рот рукой. Она сопротивлялась, но он был мускулистый и слишком пьяный, потому не почувствовал, как она отбивалась. Внизу никто ничего не услышал, потому что громко играла музыка. Через десять минут все было кончено. Кейси позвонила маме и попросила забрать ее домой. Она стояла, дрожа, на улице, пока мама не приехала. Кейси рассказала ей, что произошло, и они поплакали вместе. Потом позвонили папе и в полицию и поехали в ближайшую больницу. Кейси осмотрели, и ее проконсультировал специалист по кризисным ситуациям. Через две недели Кейси сидела у меня на приеме, обратившись за психотерапевтической помощью после изнасилования, а также потому, что ее стали травить в школе. Парня, который напал на нее, отстранили от тренировок на время судебного разбирательства. А его друзья срывали зло на Кейси, считая, что это она во всем виновата. Другие ребята считали, что она сама его раззадорила, что сама напросилась, раз пришла на ту вечеринку. Кейси открыла мне глаза на самое главное: то, что происходило с девушками в 1993 году, отличалось от происходившего со мной и моими друзьями в 1960-е. Для того чтобы работать с девушками 1990-х годов, мне нужно было изучить новый для меня мир. Требовалось расстаться с собственными представлениями о том, в каком мире они живут, и посмотреть на их жизненные ситуации новыми глазами. Сначала нужно было научиться многому у них, прежде чем оказывать им помощь. Юность я провела в маленьком городке с населением в четыреста человек, моя мама работала врачом, а папа продавал зерно и выращивал свиней. Я целыми днями каталась на велосипеде, плавала, читала, играла на фортепиано и пила с друзьями лимонад, который продавался в аптеке. У меня были самые разнообразные зверюшки: детеныши койота, которых мы спасли от браконьеров, черепашки, которых мы подобрали на шоссе, птички, которых смыло весенним ливнем с деревьев, мышки, которых вытащили из норок собаки, змеи и кролики, которых мы ловили в полях за городом. У меня было одиннадцать тетушек и тридцать двоюродных братьев и сестер, которые часто нас навещали, оставаясь надолго. Женщины готовили и нянчились с младенцами, мужчины играли на улице, закидывая подковы на вкопанные в землю палки, и ловили рыбу. По вечерам мы все вместе играли в карты. Мой дедушка декламировал короткие юмористические стихотворения лимерики[14] и показывал карточные фокусы. Главным развлечением была беседа. Мы с двоюродными братьями и сестрами рассказывали друг другу истории о своих семьях и городах, сравнивая, кто как живет. Те из двоюродных, кто был старше, поражали младших невероятной мудростью. Дети сидели и слушали рассказы взрослых и их разговоры о политике. Одно из самых приятных воспоминаний – как я засыпаю под смех и разговоры, доносящиеся из соседней комнаты. Такого понятия, как средства массовой информации, мы и не знали. В первый раз я увидела телевизор, когда мне было шесть лет, и я спряталась от страха за диван, потому что меня напугали ковбойские пистолеты из кинофильма. Мне было восемь лет, когда мы купили черно-белый телевизор, который показывал нечеткое изображение одного-единственного канала, а большую часть дня транслировали только тестовую таблицу. В раннем подростковом возрасте я посмотрела «Клуб Микки-Мауса», музыкальную телепередачу American Bandstand и шоу Эда Салливана. Мне не разрешали смотреть детективы про Перри Мейсона и «Револьверный дым», потому что мои родители считали, что они содержат слишком много сцен насилия. У нас в городке был один кинотеатр, где каждую неделю крутили новый фильм. Владельцем был добропорядочный семьянин, который тщательно выбирал фильмы для показа. Его жена продавала нам подсоленный попкорн, леденцы из ириса «Тутси Роллз» и кока-колу. Дети ходили в кино в субботу днем и большую часть времени переглядывались друг с другом или хихикали с друзьями. В начале 1960-х годов были очень популярны грамзаписи фирмы RPM Records. Я слушала сентиментальные песни братьев Эверли, Роя Орбисона и Элвиса Пресли. Моей любимой песней была Surrender Элвиса Пресли – от нее у меня мурашки по коже бежали, и она наполняла меня странным томлением, которое сложно было описать словами. Мои родители запрещали мне слушать хит Бобби Дарина Multiplication, потому что он содержал весьма недвусмысленные намеки. Я научилась танцевать твист, который считался весьма рискованным. В моем окружении презирали деньги и неумеренное стремление к потребительству. Некоторые люди были более обеспеченными, чем другие, но считалось дурным тоном бравировать достатком. Все мы покупали продукты в гастрономе «У Теобальда» и «Рексол», а одежду заказывали по каталогам «Сирс» и JCPennеy. Только у вдовы хозяина ранчо, страдавшей от астмы, был единственный в округе кондиционер. Потратить все деньги можно было только в ресторане Dairy King и в бильярдной. После школы я работала в маминой клинике: стерилизовала шприцы и резиновые перчатки, пересчитывала таблетки. Заработанные деньги откладывала на учебу в колледже. К старшим классам большинство подарков, которые я получала (качественный фарфор, сумки, словарь и наволочки с ручной вышивкой), я откладывала себе на приданое. Но министерству здравоохранения пришлось опубликовать доклад о курении, а сигареты продавались везде. В молодежном клубе методистской церкви мы смотрели фильмы о деградации тех, кто курит или употребляет алкоголь или марихуану. В особенности женщин изображали падшими и угробившими свое здоровье из-за выпивки. После просмотра таких фильмов мы подписывали клятву никогда не выпивать и не курить марихуану. И я эту клятву не нарушила, пока не поступила в колледж. Толстой прекрасно знал, что во все времена были и счастливые, и несчастливые семьи. В 1950-е годы несчастье было делом сугубо личным и не афишировалось. Развод был делом редким и считался позором. Ни у кого из моих друзей родители не развелись. Любые страдания держались в секрете. Случались и рукоприкладство, и сексуальные преступления, но об этом никто не знал. Дети и женщины в неблагополучных семьях страдали молча. Если у кого-то жизнь не складывалась, искать помощи было негде. Отец моей подруги Сьюзи повесился в подвале своего дома. Она неделю не ходила в школу, а когда снова появилась, мы обращались с ней так, словно ничего не произошло. Впервые мы с ней поговорили об этом на двадцать пятой годовщине окончания школы. Случалась и жестокость. Алкоголиков и страдавших зависимостями людей стыдили, а помощи им не оказывали. Умственно отсталых и физически неполноценных дразнили. Тогда действовал закон о зеленой реке, в соответствии с которым всех нежелательных личностей – чужаков, торговцев наркотиками и людей иного цвета кожи – держали за пределами города. Большинство матерей были домохозяйками. Когда дети приходили домой из школы, то их встречали выпечкой и молоком. Женщины могли быть несчастны из-за такой жизни, услуживая мужу, детям и обществу, но дети не знали об этом.