Адаму захотелось сказать: «Ганси, не дави». Бензопила, сидевшая на ладони у Ронана, начала кричать. Пронзительное, исступленное карканье наполнило воздух. Как будто в мире ничего не было, кроме этих безумных криков. Казалось невероятным, что маленькое существо может так шуметь. Ной поднял голову. Его широко раскрытые глаза выглядели как обычно. Вид у парня был испуганный. Ронан накрыл ладонью головку Бензопилы, чтобы она успокоилась. Ной произнес: – Я не хочу об этом говорить. Плечи он поднял до ушей и в целом теперь походил на Ноя, которого они всегда знали. Ной, который никогда не вызывал сомнений в том, что он один из них. Что он живой. – Так, – сказал Ганси. И повторил: – Так. Чего бы ты хотел? – Я бы хотел… – начал Ной и замолчал, как всегда, попятившись в свою комнату. Адам подумал: при жизни Ной вел себя так же или это было следствием того, что он умер и теперь пытался поддерживать обычный разговор? Ронан и Адам одновременно взглянули на Ганси. Казалось, они ничего не могли сделать или сказать. Даже Ронан как будто притих и втянул колючки. Пока они не выяснили, каковы правила, он тоже не рвался выяснять, насколько потусторонней может оказаться реакция Ноя, если его спровоцировать. Оторвав взгляд от остальных, Ганси позвал: – Ной! Дверной проем был пуст. Встав на пороге, Ронан толкнул дверь. Комната Ноя была чистой и нетронутой, на постели явно никто не спал. Мир гудел вокруг Адама, внезапно наполнившись разнообразными перспективами, причем не только приятными. Ему казалось, что он спит. Ни на что нельзя было положиться, предварительно не ощупав. Ронан начал ругаться, длинно, грязно и продолжительно, даже не прерываясь, чтобы набрать воздуху. Ганси потеребил нижнюю губу и спросил у Адама: – Что происходит? Адам ответил: – Нас посещает привидение. 30 То, что Ной умер, встревожило Блу сильнее, чем она сама думала. Из разговоров с полицией выяснилось, что он никогда и не был живым, во всяком случае на памяти Блу, но все-таки ей, как ни странно, стало от этого грустно. После того как они обнаружили его тело, Ной отчетливо начал вести себя иначе на Монмутской фабрике. Он как будто перестал показываться целиком: Ганси слышал голос Ноя на парковке, Блу видела его тень на тротуаре, когда шла на Монмутскую фабрику, Ронан находил на себе царапины. Ной всегда был привидением, но теперь он еще и вел себя соответственно. – Может быть, – предположил Адам, – это потому что полицейские убрали его тело с силовой линии. Блу продолжала думать про череп с вдавленным лицом, про Ноя, которого стало мутить при виде «Мустанга». Его не рвало на самом деле. Он просто проделывал определенные действия, потому что был мертвым. Ей хотелось найти виновника и убедиться, что он будет гнить в тюремной камере до конца жизни. Блу так погрузилась в горести Ноя, что чуть не забыла о намеченном на пятницу обыске в комнате Нив. Калла, очевидно, догадалась, что Блу чем-то отвлечена, поскольку оставила для нее на холодильнике нахальную записку, которую Блу обнаружила перед школой: «БЛУ! НЕ ЗАБУДЬ, СЕГОДНЯ МЫ СМОТРИМ КИНО». Сняв с дверцы липкую бумажку, Блу сунула ее в рюкзак. – Блу, – сказала Нив. Та подскочила так высоко, насколько способен человек, и развернулась в прыжке. Нив сидела за кухонным столом, с чашкой чая и книжкой. На ней была кремовая блузка того же цвета, что и занавески на окне. – Я тебя не видела! – выдохнула Блу. Бумажка в рюкзаке буквально жгла ей спину. Нив кротко улыбнулась и положила книгу обложкой на стол. – Я почти не видела тебя на неделе. – Я… гуляла… с друзьями… – в промежутках между словами Блу приказывала себе перестать пробуждать подозрения. – Я слышала про Ганси, – произнесла Нив. – И сказала Море, что вставать между вами неблагоразумно. Вам, очевидно, суждено встретиться. – О. А. Спасибо. – Ты, кажется, взволнована, – заметила Нив. Своей красивой рукой она похлопала по сиденью стула рядом с собой. – Хочешь, я что-нибудь сделаю для тебя? Загляну в будущее? – Спасибо, но я не могу… мне пора в школу, – быстро сказала Блу. Она задумалась, предложила ли Нив это по доброте, а может быть, со своеобразным психологическим расчетом, поскольку знала о планах Блу и Каллы. В любом случае Блу вовсе не хотела, чтобы Нив заглядывала в ее будущее. Схватив вещи в охапку и направившись к двери, она небрежно помахала через плечо. Но Блу сделала лишь несколько шагов, когда Нив окликнула ее: – Ты ищешь бога. А ты никогда не думала, что есть и другие силы? Блу застыла в дверях. Она повернула голову, хотя и не встала полностью лицом к Нив. – О, я вовсе не любопытствую, – продолжала женщина. – То, что ты делаешь, достаточно велико, чтобы я могла это заметить, даже пока смотрю на что-нибудь другое. Теперь Блу развернулась к ней. Кроткое выражение лица Нив не изменилось; она по-прежнему сидела, держа кружку. – Цифры для меня несложны, – сказала Нив. – Вообще-то они появились первыми. Я всегда умела доставать их прямо из воздуха. Важные даты. Телефонные номера. Это – самое простое. Но и смерть тоже. Я чувствую, когда кто-то прикоснулся к ней. Блу стиснула лямки рюкзака. Мора и ее подруги были странными, да, но они сознавали свою странность. Они сами знали, когда говорили нечто стремное. А у Нив этот фильтр, кажется, не работал. Наконец Блу ответила: – Он умер уже давно. Нив пожала плечами. – Прежде чем эта история закончится, будут новые покойники. Блу, потеряв дар речи, медленно покачала головой. – Я просто предупреждаю тебя, – сказала Нив. – Где бог, там всегда легион бесов. 31 В первые Адам не радовался выходному. Пятница обычно была расписана по минутам, поэтому Ганси неохотно поехал к родителям, на запоздалое празднование дня рождения матери, Ронан угрюмо пил, не выходя из комнаты, а Адам, в отсутствие Ганси, занимался за его столом. В обычной школе, как всегда, шли уроки, но он надеялся, что Блу придет, когда освободится. Монмутская фабрика как будто угнетала его, когда в зале никого не было. Отчасти Адаму хотелось вытащить Ронана из комнаты, чтобы тот составил ему компанию, но он понимал, что Ронан, на свой непривлекательный лад, бессловесно скорбит по Ною. Поэтому Адам остался за столом – он делал задание по латыни и понимал, что свет, лившийся в окна, почему-то не озаряет половицы так ярко, как обычно. Тени двигались и словно липли. Адам чуял запах мяты на столе Ганси, но также ощущал и запах Ноя – смесь дезодоранта, мыла и пота. – Ной, – сказал Адам, обращаясь к пустой квартире. – Ты здесь? Или ходишь за Ганси? Ответа не было. Он посмотрел в тетрадку. Латинские глаголы казались бессмысленными. Выдуманный язык.