– Спокойно. Если Оксана не принесёт в клювике тысячу-другую, то и маленькой дочке не на что будет купить молоко. Она же в доме главный кормилец. Мужу столько за год не заработать. Вот он и закрыл на это глаза. А сам он обыкновенный неудачник. Куда ни устроится, отовсюду выгоняют, или такие копейки платят – курам на смех. А Оксана пашет как лошадь. И квартиру купила, и машину, и хату нормально обставила. Как тут не закрыть глаза. – А как же они потом спят? – Нормально спят. У них любовь. – Света, а почему твой муж не работает? – А зачем? На нём дети, стирка, уборка. Ему работы хватает. Он у меня раньше инженером был, вроде и получал неплохо. А потом в стране такая неразбериха началась. Кто сумел, тот и перестроился. А мой не смог. Он у меня честный, коммерцией, а проще говоря – спекуляцией, заниматься не может. Вот мне и пришлось выходить на промысел. Сначала одна крутилась по-тихому, а потом познакомилась с Заком. Тут-то всё и закрутилось. Помню, я на первые деньги цветной телевизор купила, так муж от счастья даже заплакал. Радости не было предела. Потом у нас видик появился, потом компьютер – ребёнку в игрушки играть. А через пару лет я квартиру по полной программе упаковала, ни к чему не придерёшься. Мужу говорю, что, мол, фирма у нас такая богатая, ничего для своих сотрудников не жалеет. – А ему не кажется странным, что ты получаешь намного больше, чем человек, работающий в туристическом бизнесе? – Он мне лишних вопросов не задаёт. Да и что их задавать, если я дважды в год вывожу всю семью на Канары. – Получается, твой хорошо пристроился! – Он не пристроился. Он при детях. А с ними знаешь, сколько хлопот? В школу отведи, уроки выучи, горшок вынеси, только успевай поворачиваться. На меня надеяться нечего, я постоянно в разъездах. Месяц назад в Объединённых Эмиратах побывала. Привезла приличные бабки. Как раз на домик в Подмосковье хватило. Хороший домик, кирпичный, навороченный. Муж собирается красивый сад разбить, огород посадить. В общем, осенью начнём потихоньку заниматься. Кстати, а ты как пробилась в нашу группу? – Меня Зак пригласил. Я с ним несколько лет назад работала. – Считай, тебе повезло, подружка. В нашу группу пробиться – всё равно что конкурс красоты выиграть. Бабки-то нормальные платят. Я даже на второго решилась. Правда, и этот вопрос пришлось с Заком обсуждать. Он как зверь рычал: поправишься после родов – уволю. Но я за считаные дни себя в порядок привела. Как только течка кончилась – сразу на работу вышла. Мне всегда хотелось иметь двоих детей. Почему бы и не иметь, если финансовое положение позволяет? – И много ты уже налетала? – Много. В основном на Восток и юг. В Японии была, в Кувейте, в Саудовской Аравии. За десять дней десяточку баксов я всегда сколачивала. А вот Оксана в прошлый раз тридцатку слупила. Умница девка, раскрутила своего миллионера по полной программе. Впрочем, для миллионера разве это деньги? Я рада, что в Грецию летим. Потрудиться там, правда, придётся. Двадцать дней не вылазить из постели – это не каждая выдержит. Да, кстати, Оксана помимо тридцатки приволокла от арабов видеокамеру и классный музыкальный центр. – Послушай, как тебе удаётся столько лет обманывать мужа? – А куда мне деваться? Он же совсем ни на что не способен. Пока я молода, хороша собой, я должна скопить капитал. А затем всё брошу к чертовой матери и займусь семьёй. – Света, а если бы ты встретила обеспеченного мужчину, который позволил бы тебе сидеть дома и заниматься детьми, ты бы всё бросила? – Конечно, – тяжело вздохнула моя собеседница. – Ты даже не представляешь, как мне всё это надоело. Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик. Только где сейчас такого встретишь? Мало-мальски нормальные мужики давным-давно заняты. Остались только недоумки какие-то. Я в этой жизни только на себя надеюсь. Понадеешься на мужика – останешься без штанов. Я отвернулась к иллюминатору и устало закрыла глаза. Судьбы у нас со Светкой разные, но в то же время похожи как две капли воды. Возможно, в этом виноваты мы сами, но, скорее всего, наша дурацкая система, которая заставляет человека выживать, не оставляя ему никакого выбора. Глава 15 В Афинах нас встретил улыбчивый, похожий на скромного клерка парень лет примерно тридцати с небольшим, одетый в светлый, слегка помятый костюм, кажется, из льна – жара в тот день стояла невыносимая, – и без лишних слов, не разрешив даже заглянуть в маленький бар, чтобы попить воды, торопливо препроводил в микроавтобус, за рулем которого сидел пожилой усатый грек в полосатой футболке, прилипшей к потной спине. Попетляв по узким, залитым полуденным солнцем улочкам, мы выехали на пригородное шоссе и вскоре остановились у небольшого уютного на вид двухэтажного отеля, утопающего в тени деревьев. – «Порто Рио», – прочитала я название. – Разве мы здесь будем жить? – Тоже мне, туристка нашлась, – усмехнулась Светлана. – Жить мы будем у клиентов, а здесь только вещи оставим. Правильно я поняла? – повернулась она к «клерку». – Правильно, правильно, – закивал тот, отбирая у нас паспорта. – Отработаете – вернётесь сюда. Бабки получите в аэропорту, перед вылетом. Двадцать кусков, как договаривались. Ну, идите переоденьтесь и спускайтесь в ресторан. Накормили нас вкусно и обильно. Свежая зелень, овощи, мясо на шпажках, холодная минеральная вода, только что выжатый апельсиновый сок. Вина не давали – встреча с клиентами намечалась через два часа. О «смотринах» даже вспоминать не хочется, но для тех, кто интересуется интимными подробностями, всё-таки расскажу: попросили раздеться догола, выстроили в ряд и запустили в комнату заказчиков – как видите, никакой романтики. Больше всего повезло Светлане. Её кавалер хотя и не тянул на Сильвестра Сталлоне, но и на Квазимодо тоже не походил. Мне же досталось такое… Знала бы, не поехала, ей-богу! Но выбирать, однако, не приходилось. Да и камушки, сверкавшие на коротеньких, поросших волосами пальцах, говорили о многом. Грек увёз меня на свою виллу и мочалил до самого утра. Желаний у него было хоть отбавляй. И стоя, и сидя, и в зад, и в рот… А что делать? «Желание клиента для вас закон», – напутствовал нас перед отлётом Зак. Вознаграждение было соответствующим. За несколько дней я слупила пару колечек с бриллиантами, симпатичные серёжки и толстую золотую цепь пятьсот восемьдесят пятой пробы. В Москве эту дребедень можно будет выгодно продать. Самое страшное началось через неделю. Едва проснувшись, грек заставил меня надеть на голое тело белый кружевной фартучек и, вручив веник, приказал подмести пол в его спальне. – Ниже, ниже наклоняйся, – пуская слюни, командовал он, наблюдая за мной жадными глазами. Потом он вскочил и, тряся толстыми телесами, подбежал к резному комоду, который обычно запирал на ключ. В верхнем ящике лежали металлические наручники, плётки и прочие прибамбасы, предназначенные для экстремального секса. Садист, поняла я и испуганно забилась в угол. Грек вытащил из ящика тонкую кожаную плетку и принялся меня избивать. От боли и унижения я закричала, стараясь прикрыть голову и лицо руками. Но это ещё больше раззадорило грека. Он бил меня до тех пор, пока я не потеряла сознание. Очнулась я на кровати и уже без фартука. На животе, плечах, руках вздулись багровые рубцы. Простыня подо мной была мокрой от крови. Грек стоял совершенно голый и громко смеялся, оттягивая не по фигуре длинный пенис. – О нет, нет, только не это, – взмолилась я и попыталась встать. – Лежать, – рявкнул грек и навалился на меня всей тушей. И так повторялось несколько раз. Наконец он устал и, довольный, откинулся на испачканную моей кровью подушку. – Ты хороший девочка. Ты умеешь работать. Возьми полотенце и вытри кровь, иначе я захочу ещё. Запах крови меня возбуждает. Услышав последние слова, я вскочила с кровати и по грудь замоталась в полотенце. Раны были такими глубокими, что полотенце за считаные секунды пропиталось кровью. – Мне больно, больно, – испуганно прошептала я. – Давай трахнемся ещё раз, и я позову к тебе врача. – Но мне плохо. – Ах, плохо, – засмеялся грек. – Ничего, потерпишь, за такие деньги можно потерпеть. Сейчас я поколочу тебя железным прутиком, а ты покричи погромче. Мне нравятся женские крики. Они возбуждают даже больше, чем вид крови. – Грек встал с кровати и выразительно посмотрел на комод. – Видишь тот ящичек? Он там лежит. – Из открытого рта, как у безумного, потекли слюни. Чёрные глазки навыкате быстро заморгали. – На нём сохранилась кровь твоей предшественницы. Она была покрепче тебя. Нет, только не это… Я не вынесу истязаний, я умру… В изголовье кровати, на широкой полке, предназначенной для всяких мелочей, стояла красивая статуэтка из мрамора. Стройная, хорошо развитая девушка в лёгкой коротенькой тунике, накинутой на обнажённое тело. Длинные ноги перетянуты ремешками сандалий. За спиной колчан со стрелами. В руках – лук. Лицо воительницы. Амазонка… Это судьба! Схватив статуэтку обеими руками, я размахнулась и, прикусив губу до крови, с силой опустила её на уродливую голову своего мучителя. Получай, ублюдок! На тебе, на, на! За первым ударом последовал второй, за вторым – третий. Движимая злостью и обидой, я не могла остановиться, хотя понимала прекрасно, что грек уже мёртв. Остекленевшие чёрные глаза безразлично смотрели в потолок. Волосы, слипшиеся от крови, торчали в разные стороны, как иголки у старого ежа. Толстый язык вывалился из раскрытого рта. Пенис торчал по-прежнему. Наверное, это протез… Господи, о чём это я? В доме полно прислуги. У ворот – вооружённая охрана. Теперь мне не выбраться отсюда, не выбраться никогда. Макс… Как же ты далеко. Макс… Ладно, не время ещё раскисать. Надо бы одеться для порядка. Больно-то как… Кровь, везде кровь… Трусики, бриджи, топ… Голова как кружится… Сумочка, моя сумочка… Что это в ней? Кольца? Серёжки? Не нужны они мне, не возьму… Забирай обратно своё добро, садист чёртов! Высыпав содержимое сумочки на грудь мёртвого грека, я собрала последние силы, на подгибающихся ногах вышла из спальни и потеряла сознание. Карета «скорой помощи» доставила меня в тюремный лазарет. Зарешёченное окно не оставляло ни малейшей надежды на побег. Впрочем, мечтать о побеге было бы глупо. Паспорта нет, из одежды одна рубашка с проставленным на ней крупным фиолетовым номером: 478. Я – убийца. Убийца… Слово-то какое зловещее… Ничего, надо привыкать… Греческие законы я, конечно, не знаю, но, думаю, выбор невелик. Пожизненное – раз, вышка – два. Вот и весь сказ. Я бы, наверное, предпочла второе. Зачем мне, спрашивается, жить? Макса я не увижу никогда и даже не смогу услышать по телефону его голос. Ладно уж, пусть сажают на электрический стул. Было бы словом с кем перекинуться на прощанье… На соседней кровати под капельницей лежала молодая девушка. Курносый нос, волосы русые, как у меня. Нет, она не гречанка, это определённо. Но кто? Русская? Полячка? Она-то сюда как загремела? Размышления мои прервала вошедшая в палату медсестра. Ну и мымра! Специально, что ли, таких в тюрьму набирают? Посмотрев на меня, мымра удовлетворённо кивнула и, растянув тонкие губы в жалкое подобие улыбки, сделала кому-то приглашающий жест. Так, начинается, невольно подобралась я. Следователя, наверное, прислали. А может, консул пришёл? Вместо консула, распространяя запах дорогих сигарет и хорошего одеколона, в палату вошли двое мужчин. Один из них в полицейской форме, другой – в штатском. Прежде всего мне подсунули какие-то бумаги, и я, не читая, подписала их. Удовлетворённо хмыкнув, полицейский положил их в кожаную папку и сел на придвинутый мымрой стул. – Нам удалось предположительно установить вашу фамилию, имя и отчество, – на ломаном русском языке сказал мужчина в штатском. – Хотелось бы уточнить дополнительно цель вашего визита. Опустив глаза, я промолчала. – Известно ли вам, кого именно вы убили? – продолжил допрос переводчик. Мымра и ему предложила сесть. – Конечно, известно, – криво ухмыльнулась я. – Сексуального извращенца. Переводчик что-то сказал полицейскому, и тот записал это в свой блокнот. – Какие у вас были отношения? – вновь спросил переводчик.