Элла отстраняется, чтобы получше меня рассмотреть. Ее глаза такие яркие, прекрасные. И крайне озабоченные. – Это Кенджи. Еле сдерживаю порыв гнева, столь сильный, что вполне возможен инсульт. У меня кружится голова. – Что он здесь забыл? – умудряюсь выдавить я. – Как, черт возьми, он узнал, где нас найти? Элла закусывает губу. – Мы взяли с собой Амира и Оливье. – Ясно. Ну, конечно. Мы взяли дополнительную охрану, а значит, наша прогулка отмечена в общественном бюллетене службы безопасности. Элла кивает, подтверждая мою мысль. – Он разыскал меня перед самым отъездом. Переживал, хотел узнать, почему мы возвращаемся в старые регулируемые земли. Пытаюсь что-то сказать, вслух поразиться неспособности Кенджи делать простые выводы, несмотря на обилие явных подсказок… но Элла поднимает палец. – Я рассказала, – признается она, – что мы искали новые костюмы, и напомнила, что пока эти центры снабжения – единственное, где можно найти еду, одежду и… – Она делает неопределенный жест, хмурится, – все, что надо. Не важно. Он сказал, что попытается нас здесь найти. Сказал, что хочет помочь. Я делаю удивленные глаза. Чувствую, грядет еще один удар. – Он сказал, что хочет помочь? Она кивает. – Поразительно. – У меня заходили желваки. – И смешно одновременно, ведь он уже так сильно помог… вот прошлой ночью так старался, так старался, что испортил мне пиджак, а тебе платье. И теперь нам приходится покупать одежду в обычном… – я оглядываюсь, обвожу все вокруг рукой, – магазине, причем ровно в день нашего бракосочетания. – Аарон, – шепчет она. И снова подходит на шаг ближе. Кладет мне руку на грудь. – Он очень переживает. – А ты? – спрашиваю я, изучая ее лицо, ее чувства. – Разве ты не переживаешь? Алия с Уинстоном расстарались, создали такую красоту специально для тебя… – Мне все равно, – пожимает она плечами. – Всего лишь платье. – Твое свадебное платье. – Голос меня подводит. Она вздыхает. Поворачивается и расстегивает огромный портплед, висящий на крючке у нее над головой. – Ты не должен видеть. – С этими словами она вытаскивает метры тюля из сумки. – Мне кажется, для тебя это значит больше, чем для меня, поэтому… – Она поворачивается ко мне, улыбаясь. – Я разрешу тебе помочь выбрать то, что на мне будет сегодня ночью. Вспомнив об этом, я почти издаю стон. Ночная свадьба. Кто, черт возьми, женится по ночам? Несчастные бедолаги. Неудачники. Хотя мы, я полагаю, пополнили их стройные ряды. Вместо того чтобы перенести весь праздник, мы лишь сдвинули его на несколько часов, чтобы купить новую одежду. Ну ладно, у меня костюм есть. К тому же не столь он и важен. А вот ее платье… Кенджи испортил ее платье за ночь до нашей свадьбы. Чудовище. Я его прибью. – Нельзя, – произносит Элла, продолжая вытаскивать из сумки метры ткани. – По-моему, вслух я ничего такого не говорил. – Не говорил, – признается она, – зато подумал. И очень искренне. Его нельзя убивать. Ни сейчас, ни потом. Я тяжело вздыхаю. Она все еще пытается достать платье на свет божий. – Прости, любовь моя, но если все это… – Я киваю на портплед, в котором взорвался тюль, – для одного платья, боюсь, я уже знаю свой ответ. Она прекращает тянуть ткань. И поворачивается с широко раскрытыми глазами. – Тебе не нравится? Ты же еще не видел! – Я видел достаточно, чтобы понять: что бы это ни было, это точно не платье. Тут какие-то слои полиэстера, сшитые случайным образом. – Я разминаю ткань меж пальцев. – А в этом магазине не найдется шелка? Может, стоит обратиться к швее? – Здесь нет швеи. – Но ведь это магазин одежды, – говорю я, выворачиваю наизнанку корсаж и хмурюсь при виде строчек. – Здесь точно должна быть швея. Не суперпрофи, конечно… – Эти платья пошили на фабрике, – отвечает Элла. – В основном на станках. Я выпрямляюсь. – Знаешь, у большинства людей обычно нет личных портных, готовых прибежать по первому зову, – говорит она с улыбкой на губах. – Нам приходилось покупать уже готовую одежду. Сшитую заранее. Ужасного кроя. – Да, – выдавливаю я, чувствуя себя дураком. – Конечно. Прости меня. Очень милое платье. Наверное, надо подождать, пока ты его примеришь. Я поспешил с выводом. По какой-то причине такой ответ только усугубляет ситуацию. Застонав, она бросает на меня взгляд человека, потерпевшего полный крах, и пытается уместиться в крохотном кресле. У меня падает сердце. – Оно и правда ужасно. – Опустив голову, Элла закрывает лицо руками. В дверь снова застучали. – Сэр? Тот джентльмен, похоже, очень сильно хочет… – Никакой он не джентльмен, – резко отвечаю я. – Пусть подождет. Секундное колебание, а потом следует тихий ответ: – Конечно, сэр. – Аарон. Мне не нужно смотреть ей в глаза, я и так понимаю, что моя грубость ей не понравилась. Владельцы центра специально закрыли весь магазин и были к нам невыносимо добры. Я веду себя ужасно, знаю. Однако ничего не могу с этим поделать. – Аарон. – Сегодня день нашей свадьбы. – Я не в силах поднять взгляд. – Кенджи испортил нам праздник. Испортил нам свадьбу. Элла вподнимается. Чувствую, ее отчаяние тает. Изменяется. Ерзает, натыкаясь на уныние, счастье, надежду, страх и наконец… Смирение. Одно из самых неподобающих чувств в радостный, как предполагается, день. Смирение хуже отчаяния. Намного хуже. Мой гнев крепнет. – Ничего он не испортил, – в конце концов возражает она. – У нас еще все получится. – Ты права. – Я заключаю ее в объятия. – Конечно, ты права. Мелочи не имеют значения. – Но это же моя свадьба, – напоминает она. – А надеть мне нечего. – Точно. – Я целую ее в макушку. – Я его прибью. Внезапно кто-то начинает барабанить в дверь. Напрягаюсь, потом разворачиваюсь кругом. – Эй, ребята? – Снова стук. – Знаю, вы на меня сильно злитесь, но, клянусь, у меня хорошие новости. Я все улажу. Я хочу загладить свою вину. У меня почти слетает с языка язвительный ответ, однако Элла тянет меня за руку, одним движением заставляя промолчать. Она смотрит на меня, и в ее глазах читается: Дай ему шанс. В теле поселяется гнев, плечи проседают под его тяжестью. Неохотно отхожу в сторону; пусть сама разбирается с этим идиотом так, как ей угодно. В конце концов, это ее свадьба. Элла подходит к двери, выкрашенной кипенно-белой краской. Тыкает в нее указательным пальцем и говорит: – Надеюсь, это что-то важное, Кенджи, иначе Уорнер тебя прикончит. А я помогу.