— А ты почему не попробуешь? — спросила я девочку. — Да я тут подумала, что мне здесь нравится, и я пока не хочу уходить, — ответила та. Из толпы, окружающей Белонику, раздавались разочарованные возгласы, потом я увидела, как Весень вытянул короткую соломинку. При этом он так странно и удивленно посмотрел на Белку, что сразу стало понятно: жеребьевка не была честной. Весь завтрак я искоса наблюдала за Весенем. Этот бледный тонкий юноша с не слишком приветливым выражением лица казался мне достаточно неприятным. На его фоне даже Лель выглядел вполне благожелательным. Спустившись в кухню, чтобы помочь Морошке унести посуду после завтрака, я завалила ее вопросами. — А чем этот Весень занимается? Какая у него магия? Он правда сможет меня расколдовать? Девчушка только засмеялась, заталкивая грязную посуду в какой-то ящик с крышкой наверху, из-под которой раздавалось плотоядное урчание. Если бы у меня не было вопросов поважнее, я бы обязательно поинтересовалась, что там такое заперто. — Он целитель. Лечит людей, ну или по крайней мере пытается. — Морошка лихо захлопнула крышку и, подпрыгнув, зачем-то уселась сверху. Внутри что-то всхрапнуло и стало пережевывать посуду. — И он сможет мне помочь? — Я с удивлением смотрела, как ящик под ней дрожит и подскакивает. — Вряд ли. Он и с насморком-то справляется через раз. — Ну, тогда есть надежда, — мрачно сказала я. — Обычные доктора с насморком не справляются вовсе. — В любом случае тебе придется иметь дело со всеми тремя. — Ящик перестал ходить ходуном, и Морошка спрыгнула, подняла крышку и достала из его недр абсолютно чистую и, что самое удивительное, целую тарелку. — Сполоснешь в чистой воде? — С кем — с тремя? — спросила я, принимая тарелку и придирчиво разглядывая ее на свету. — С Лелем, Весенем и Ратко — с неразлучной троицей. Час от часу не легче! Именно в этот момент дверь в кухню отворилась и в проеме показался очень бледный и очень раздраженный Весень. — Почему я должен тебя искать? — нервно спросил он, обращаясь, по-видимому, ко мне. — Не отходи от меня сегодня. Что-то подсказывало, что день будет долгим. Глава 7 НЕСЕРЬЕЗНО О ЦЕЛИТЕЛЬСТВЕ — Ну что ты так на нас смотришь? Не собираемся мы ему помогать — пусть все будет честно, — лениво тянул Лель, в картинной позе лежа поперек кресла. — Просто следим, чтобы ты не покусала нашего друга. Мало ли, с Олега действительно станется подкинуть нам лесную кикимору в человеческом обличье. Ратко, уткнувшийся в книгу, фыркнул в ответ, но это был не смешок, а скорее выражение сомнения. Я покосилась на него: уж больно чудно выглядел могучий богатырь с пожелтевшим фолиантом наперевес. — Заткнитесь все! — не выдержал Весень, и я бы его поддержала, если бы могла, потому что репликами о моей мнимой личности они перекидывались уже минут десять. Но так как бледный волшебник продолжал сосредоточенно щупать мой пульс, подавать голос было бы нетактично. Неразлучная троица, как все называли их в этом доме, притащила меня в библиотеку (идти в комнату Весеня я наотрез отказалась, памятуя о приличиях). Будущий лекарь отстранился и посмотрел на меня так, будто я только что съела при нем червяка. — Она абсолютно здорова, — с разочарованием провозгласил он. — Не вижу никаких отклонений. Я с облегчением выдохнула: каким-то образом удалось избежать шокирующего диагноза — старость. Ну что ж, это отличная новость. Можно сэкономить на посещении врачей в ближайшие несколько месяцев. — И зачарованная, и больная — это было бы чересчур, — заметил Лель, рассматривая собственные ногти. — Нет, ты не понял. С ней абсолютно все нормально, как будто это ее естественная форма! Разговор велся так, словно меня не было в комнате, поэтому я радостно хлопала глазами и не встревала. Мою радость оборвал Ратко: — Может быть, она уже давно в этом облике и привыкла? — Богатырь повернулся ко мне: — Давно ты так маешься? — Олег сказал не отвечать на вопросы. — Я скрестила руки на груди. — Бьюсь об заклад, тебя зачаровали не просто так, а за что-то конкретное, — не обиделся великан. — За упрямство, например. — Ее прокляли! — вскричал Весень, и взгляд его блеклых глаз вдруг зажегся каким-то странным неистовством. — Тебя же прокляли, так? — Не скажу. — Я попыталась отодвинуться, слишком уж пугающим было оживление на прежде бесстрастном лице. — Не в твоих интересах упираться, девочка. Чем больше мы будем знать, тем быстрее снимем чары. — Странный юноша начинал раздражаться. И я тоже. — У меня есть имя. И Олег запретил мне говорить что-то еще. — Так все упирается в Олега? — непонятно спросил Ратко. — Только представьте на секунду, что задача на самом деле в том, чтобы заставить ее говорить и при этом не попасться Олегу. — Мудришь, — коротко бросил Лель. И я выдохнула, потому что с меня хватило и одной порции салата, развязывающего язык. — Ладно, — Весень вдруг встал, — займусь более тщательной проверкой после. — После чего? — После пациентов, — пояснил Ратко. — Ну, малютка, хочешь с нами прогуляться? Конечно же я хотела! Может быть, эта троица забудется да и сболтнет при мне чего-нибудь лишнего. Северяне были не сильны в географических названиях. Калиновая улица, на которой стоял дом волшебников, находилась за Калиновым мостом, перекинутым через реку Калиновую. Вот по нему-то мы и шли в направлении центра города. И добрую половину перехода Весень бросал на меня сердитые взгляды, потому что я в своих нелепых валенках изрядно тормозила троих парней. — Если ты еще раз на меня так взглянешь, я попрошусь на ручки, — прокомментировала я после очередного взгляда. То, что из уст старушки воспринималось бы как легкое подтрунивание, в устах девочки прозвучало довольно злобно. — Ратко понесет — это он тебя позвал. — Весень отвернулся. — А и понесу! — откликнулся более легкий на характер богатырь. — Что мне такая былинка? На одном плече поместится — не заметишь. Худосочный целитель насупился еще больше. Сразу стало ясно, кто тут душа компании, а кто хмурый озабоченный подросток, разобиженный на весь мир. — Ратко, а Ратко, подсоби бабонькам! — словно в подтверждение моих мыслей крикнула нам с берега румяная молодка с закатанными по локоть рукавами (и как только не мерзнет?). Голос был игривый, глаза — черные, блестящие. — Хотели белье полоскать, а прорубь промерзла. Пока Игнатка с топором прибежит… — А что мне за это будет? — Ратко упер кулачищи в бока. — А мы тебе портки постираем! Хоть сейчас сымай! Над берегом понесся дружный бабий хохот, но богатырь даже глазом не моргнул. — Ты ко мне в комнату приходи за ними, тогда сниму. — Волшебник уже шел с моста к реке. Я сделала несколько шагов вслед за ним — интересно было, о какой помощи идет речь. Ратко спустился к самой воде, покрытой толстой коркой льда, присел, потрогал шершавую поверхность, а потом втянул в себя воздух и резко выдохнул. Сначала вокруг его ладони, а потом все дальше и дальше лед начал чернеть, трескаться, выпуская на свободу скованную реку. Скоро у той части берега, где стоял богатырь, образовалась огромная темная полынья, а над нею повалил белый пар. — Ну хватит, хватит, расстарался! — закричала женщина. — Ты нам сейчас здесь уху сваришь, мужикам незачем будет на рыбалку ходить! — Смотрите пальцы не поморозьте, хозяюшки, — добродушно улыбнулся Ратко. — Ой, спасибо! Спасибо, касатик! — хором заголосили восторженные бабы и поспешили к реке со своим бельем. Я лишь передернула плечами под тяжелой шубой: все этим северянам нипочем. — Ратко, а Ратко! — не успокаивалась резвая молодуха. — Пойдешь вечером на игрища? — А в честь чего это? Середина недели же. — Так Солнцеворот сегодня, неужто забыл? — Забыл. — Волшебник недоуменно почесал затылок, затем смачно хрустнул суставами пальцев. — Приду, как не прийти! Разомнусь!