— Тим, это к тебе. За их спинами показался взмыленный парень в военной форме, которого я прежде никогда не видел. — Бухлина в штаб, срочно! — выпалил он вместо приветствия. Я поскорее проглотил кусок, который до этого жевал, и встал из-за стола. Вот и посидели, называется. Оля вцепилась в порученца с вопросами, но тот лишь отбрыкивался дежурными фразами. Мол, не положено, и всё в таком духе. Не пустили разъярённую девушку и в служебную машину, оказавшуюся престарелым советским УАЗом, тарахтевшим на холостых оборотах. Всё более современное и продвинутое давно уже приказало долго жить, несмотря на все старания автомехаников. Этот же реликт прошлой эпохи чинился при помощи долота, пассатижей и мотка проволоки. В особо тяжелых случаях применялась синяя изолента. — Ты хоть знаешь, кто мой отец⁈ — пошла на крайние меры Оля. — Да, разумеется, — кивнул порученец. — Он и приказал тебя не слушать. Все остаются здесь, кроме Бухлина. Во дворе уже топталась троица боевых магов, окончательно расстроив хозяйку. Если бы не Олег, она точно бы что-нибудь вытворила. От переизбытка эмоций по её рукам начали проскакивать бирюзовые искры, а волосы немного распушились от статического электричества. Хоть аккумулятор от неё подзаряжай. — Оль, не кипятись, — попросил я, садясь в машину. — Со мной всегда так. — Ох, я ему потом скажу пару ласковых… Порученец устроился за рулём и тут же дал по газам, оставив своих коллег приглядывать за ребятами. Некоторые вполне могли рвануть за нами следом. Несколько раз водителю пришлось лавировать и отчаянно сигналить, разгоняя непуганых пешеходов. Отвыкли тут от транспорта, предпочитая ходить прямо по дороге, особенно в слякоть. Странно всё это, зная трепетное отношение Дудникова к собственной дочери. Если у него и существует слабость, то это она. Поначалу я подумал, что всё-таки случился военный переворот и меня хотят снова посадить, но воевода поджидал меня на пороге штаба, в окружении других командиров. Включая оппозиционных, вроде Ермака с Пыльником. Все мужики напряжённо курили. — Если хотели поблагодарить меня, могли бы просто заглянуть к нам на огонёк, — предложил я. — Иди за мной, — хмуро приказал Пересвет, направившись в обход здания. Остальные продолжили коптить небо и тихо переговариваться между собой. Я последовал за Дудниковым и вскоре оказался у входа в местные казематы, возведённые по соседству. Романихе остро не хватало своего Комиссара, и обязанности служителей закона тянули на себе всё те же бывшие военные, составлявшие костяк дружины. Время от времени им требовалось кого-то посадить под замок, вот и возвели рядом апартаменты с решётками и прочими удобствами. В будущем от штаба должен был отпочковаться полноценный полицейский участок, но пока не хватало специалистов. Село хоть и превратилось в настоящий форпост, всё равно уступало своим южным соседям, занимавшим небольшие городки. Здание построили на совесть — с метровыми стенами и кучей огневых точек. На входе нас встретила солидная охрана, сплошь из высокоуровневых бойцов. Я в подобных вещах уже начал разбираться, и оценил заодно уровень безопасности заведения. Но вот смысл экскурсии от меня ускользал. На арест это походило мало, а больше ничего путного в голову не приходило. Самое странное, что за нами никто так и не пошёл. Мы вдвоём преодолели парочку тамбуров и вереницу стальных дверей, ведущих в камеры. Никаких решёток, только небольшие оконца на уровне груди, куда едва тарелка пролезет. По всем стандартам внутри не действовала магия до самого порога, только блокирующие артефакты не торчали на всеобщем обозрении, а прятались где-то в стенах. Умный ход. Отсюда так просто уже не сбежишь. Дудников остановился у ничем не примечательной створки под номером «семнадцать» и отпер замки двумя разными ключами. — Заходи. Я шагнул внутрь и не пожалел. Внутри меня поджидал сюрприз, от которого ёкнуло сердце. На узких нарах сидела Эльга Куклинскас, поджав под себя стройные зелёные ноги. В холодном свете электрических ламп её кожа потускнела, и даже салатовые волосы выглядели уже не так аппетитно. Но я чертовски рад был её снова увидеть. Пусть и в наручниках. Система действительно нарекла её лесной дриадой, да ещё и по имени Инга, без всяких фамилий, как частенько бывает у пришельцев из других миров. Это немного охладило мой пыл. Жаль только, что Пересвет не стал проявлять деликатность и зашёл за мной следом. — Как вы её поймали? — спросил я, не отводя взгляда от пленницы. — Она сама пришла, — хмуро пояснил воевода. — Вроде как парламентёр. Но говорить хочет только с тобой. 108 Теперь я в полной мере осознал, что чувствовали ребята при нашей новой встрече. Вроде бы уже смирился с потерей близкого человека, а он бах — сидит перед тобой. Пусть и слегка зелёный, но всё-таки живой… — Это всё ещё ты? — И да и нет, — улыбнулась мне дриада. Правда улыбка вышла слишком дежурной, совсем не свойственной моей Эле. Так улыбаются неторопливому посетителю перед закрытием. — Потом наворкуетесь, голубки африканские, — проявил орнитологические познания Дудников. — Давайте по существу. Я выполнил твоё условие, Тимофей здесь. — Я всего лишь посланница, — пожала она плечами. — Говорить он будет не со мной. И не здесь. — А в газетку тебе кое-что не завернуть⁈ — рявкнул воевода, теряя терпение. — Не волнуйтесь, Александр Васильевич, мы выполним все свои обещания, — спокойно кивнула пленница. — Мы ценим ваше сотрудничество. — Вот смотрю на тебя, и тошно становится, — с горечью признался Дудников. — Во что тебя превратили… В принципе, я был с ним солидарен. Эстонка вела себя слишком спокойно и отстранённо, а от привычной язвительности осталась лишь бледная тень. Ещё и это имя дурацкое… — Перемирие продлится неделю, никаких нападений с нашей стороны не будет, — продолжила та, как ни в чём не бывало. — За это время Тим должен завершить переговоры. Я проведу его до нужного места. Однако такое предложение Дудникова не устроило совершенно. — Слушай, бортпроводница хренова! Тимофей замечательный парень, спору нет, но он не уполномочен решать такие вопросы. — Вы тем более не можете этого делать — заявила дриада. — Вы всего лишь корм, и весь вопрос — чей именно. После чего она повернулась ко мне, нарочито поправив скованными руками растрёпанные волосы. — Я буду ждать тебя на нашем месте до завтрашнего вечера. Приходи один и не опаздывай, если хочешь сберечь всех этих людей. До встречи! Едва договорив прощание, девушка резко завалилась назад, стукнувшись затылком о стену. Пересвет с чертыханьем бросился к ней, но было уже поздно — из её виска торчал тоненький древесный шип, до этого прятавшийся где-то в волосах. По застывшему лицу заструилась тонкая ниточка крови, цвета морской волны. — Твою мать, — разочарованно выдохнул воевода. — И ведь обыскивали… Раньше я мечтал хотя бы попрощаться с Эльгой, но моё желание приняло какую-то слишком извращённую форму. Уже в очередной раз мне пришлось наблюдать, как моя бывшая девушка превращается в золу. А я ничего не могу с этим поделать. Словно и не выбирался из зацикленного кошмара… — Итак, где это самое «ваше» место? — спросил Дудников, когда мы покинули тюрьму и вышли на свежий воздух. — Точно не знаю, — пришлось мне признаться. — У нас было не очень много времени, чтобы обзавестись подобным. — Думай. Пересвет вернулся в штаб, где нас уже ждали, и рассказал командирам о разговоре с посланницей леса. Мужчин эта информация не особо воодушевила, и на меня стали поглядывать ещё строже. — Саш, ты же понимаешь, что это авантюра чистой воды, посылать его одного? — уточнил Пыльник. — Да и что он там наговорит? — поддержал его кто-то из внутренней охраны. — У нас тут уже бегают одни, с большой «Пи» на лбу. — Димыч, как своячница? — внезапно поинтересовался у него Дудников. — Спасибо, лучше, — немного опешив, ответил мужчина. — Жена нарадоваться не может, та её узнавать стала, как очухалась… — Это не мне спасибо, а ему, — отрезал воевода. — Да и зверолюдей тех он тоже спас, грохнув химеролога и его шайку. У него на острове дочка осталась, а вы мнётесь, как гимназистки на панели! — Ты предлагаешь туда скакать с шашкой наголо, поверив «зелёным» на слово? — скривился Ермак. — Чтобы мы потом к пепелищу вернулись, как Евпатий Коловрат? — То есть ты настолько в нашу оборону не веришь? — обиделся тот самый командир, у которого очнулась своячница. — Мы и пару тысяч спокойно отобьём. — А если их припрётся больше? — Сожжём всех. — А если… —…то бабушка стала бы дедушкой! — Ага, и переехала бы в Тайланд! Однако разгореться спору во всю силу не дал Дудников, громко хлопнув ладонью по столу, за которым мы сидели. — Так! Развели тут восточный базар! У нас сейчас сложилась оптимальная ситуация. Упустим инициативу — продолжим огребать со всех сторон, как раньше. Вопрос с «малиновцами» нужно решить, пока они ещё чего не выкинули. Точка. Ермак, берёшь всё быстроходное и выдвигаешься сегодня же к чкаловским. Они обещали подогнать спецсредства ради такого дела. Потом нас нагонишь. Пыль, Димыч, на вас сборы и оборона. А то некоторые из ополчения уже наверное забыли, когда в последний раз на стене стояли. Если Шайтан вернётся, его тоже берите в оборот. Раз он ходит в самоволки один, группы с сегодняшнего дня у него нет. Вопросы? — Спецсредства, говоришь… — задумчиво поскрёб подбородок Ермак. — А сработает ли? — На гражданских точно, остальных возьмём на себя.