Тебя ведь предупреждали, глупенькая! Теперь мы с тобой такую карусель устроим, что это место станет и твоей пыточной камерой. Я уже знаю, как нужно действовать, и не буду тратить попусту времени. Присылай хоть несколько подручных сразу, тебе это не поможет… С удовлетворённой улыбкой я держался до последнего удара сердца, наслаждаясь световым шоу. С такими дырками мне мог помочь только целитель, либо зелёная поляна под солнечным небом. Ничего этого, увы, здесь не было, зато имелось в наличии роскошное зрелище превращение топора в маленькую звезду. Даже боль меня не мучала до самого конца, когда перед глазами сгустилась темнота. Вполне обычная, не несущая угрозы. Забытьё продлилось долю мгновения, и я как всегда проснулся заново. Только не на диване, а почему-то в кровати. Но тело на автомате всё равно вскочило на ноги, скинув с меня тонкое одеяло в цветочек. Тут уже пришлось брать организм под жёсткий контроль, ибо во-первых, из ближайшего окна ко мне пробивались солнечные лучи, подсвечивая мелкие пылинки в воздухе, а во-вторых — я был полностью голым. — Ой! Моё стремительное пробуждение напугало лежащую в той же кровати девушку. Она вздрогнула и потянулась в мою сторону сияющими руками. Помня, что будет от прикосновения ладошек, я сиганул к противоположной стене, разрывая дистанцию. Руки против воли зашарили по сторонам в поисках чего-нибудь светящегося. — Не надо меня усыплять! — Точно? — скептически уточнила Ромашка. Одеяло от моего рывка упало на пол, и обнаружилось, что целительница тоже не вполне одета, мягко говоря. Спохватившись, я прикрылся первой попавшейся тряпкой, оказавшейся её рубашкой. — Ладно, почти верю, — кивнула девушка с ехидной усмешкой. — Ты в порядке? — Нет. Но убиваться от этого не буду. Обещаю. Слова давались мне с трудом, несмотря на все тренировки. Спасибо хоть не рычал, иначе принудительная кома мне была бы обеспечена. Я замотал головой, приводя путающиеся мысли в порядок. Очень хотелось рвануть по привычному маршруту собирать всё светящееся, хотя в этом вряд ли была необходимость. Похоже, карусель мести откладывалась. Меня выплюнуло обратно в обычный мир, с магией и единственной жизнью. Даже немного обидно… — Так, давай по порядку. Что произошло? — А ты не помнишь? — удивилась девушка. После чего подтянула одеяло с пола и завернулась в него до подбородка — Нет. Сколько я был в отключке? — Два дня. Я вернулась домой и увидела тебя в луже крови. На тебе живого места не было, сплошные дырки, я еле успела всё залатать! Три сферы сожгла, до сих пор руки трясёт. Не знаю, как ты умудрился так себя изуродовать… — Это не я. — Дом был заперт, вообще-то, — совсем по-взрослому вздохнула целительница. — Внутрь никто не заходил. Я решила, что ты тоже обезумел. — Нет, это меня та тварь приголубила, напоследок. — Что ещё за тварь? — Которая доводила остальных, — принялся рассказывать я, с трудом подбирая слова. — Думаю, какой-то вредный дух или ещё что-нибудь потустороннее. Он запирал жертву во сне и доводил её бесконечными пытками, пока та не будет мечтать лишь о том, чтобы поскорее свести счёты с жизнью. Поверь, методы у него крайне эффективные, там даже система толком не работала. Но я её, похоже, сам довёл до ручки. — То есть, остальные тоже выздоровели? — обрадовалась Полина. — Понятия не имею, нужно проверять. Зато я точно знаю, где сидела эта проклятая мина. На кладбище, прямо у недостроенной часовни. Нужно будет на всякий случай огородить это место. — Уже не нужно, — успокоила меня девушка. — Она позавчера сгорела дотла, вместе с одним из наших жрецов. От него даже пепла не нашли. — Там же голый кирпич был! — удивился я. — Чему там гореть? — Чёрт его знает. От неё ничего не осталось. Все подумали, что это спящая аномалия сработала. — А кто именно погиб? — Касьян, ты его не помнишь… — Бывший айтишник, — кивнул я. — Давно он у вас? — С зимы, кажется, — пожала плечами Ромашка. — Думаешь, это его рук дело? — Возможно. Он ведь должен был там крутиться, а сам не заболел. Сердце почти успокоилось, а вместе с ним стали подозрительно быстро блекнуть все воспоминания о пережитом. Как будто это случилось не только что, а месяц назад. Может, даже два. Хотя желание поскорее взять в руки фонарик никуда не делось. Эта привычка со мной ещё надолго, похоже. — Ладно, тут более-менее ясно, — выдохнул я. — А что я у тебя делаю? — Заклятье постоянно спадало, — загадочно улыбнулась девушка. — Приходилось за тобой приглядывать. — В таком виде? — Я вообще-то всегда так сплю! А твоя одежда превратилась в лохмотья, её пришлось сжечь. — Всю⁈ Не сорваться на крик стоило мне огромных трудов и почти получилось. Хотя Полина всё равно вздрогнула. — Не беспокойся, мы не трогали вещи, — с явным укором произнесла она. — Амулет твой в порядке. Я сделал пару выдохов, после чего пояснил: — Там ещё брелок был, в виде карандаша. Металлический такой. — Не видела, прости. Мы все карманы проверили. — Он был в ячейке на ремне. — От него только клочья остались… Уже не обращая внимания на собственную наготу я рванул в гостиную. Там натянул на себя запасные шорты и принялся спешно обыскивать комнату, в которой просыпался не одну тысячу раз. Вскоре ко мне присоединилась одевшаяся Ромашка. Мой стартовый диван утащили на задний двор сушиться, но даже там не нашлось ни следа от филактерии. Я всегда её носил с собой, и даже в зацикленном мирке она была при мне. Как талисман, не дававший окончательно сойти с ума. А теперь брелок исчез, будто сквозь землю провалился. — Никто отсюда ничего не трогал, — заверила меня Полина. — Я сама тут убиралась. Полдня твою кровь оттирала. Не люблю, когда по дому посторонние шастают. Даже Дудникова не пустила. — А санитары? — Ребята при мне Пашу обработали, а с тобой я сама возилась. — Спасибо тебе, Ромашка, — вздохнул я. — Вечно ты меня выручаешь, а мне всё некогда. Больше точно никто не заходил? Девушка наморщила лоб. — Только всякие паникёры, которые чихнут лишний раз, и сразу ко мне. Охрана обычно таких разворачивает, если ничего серьёзного. Оля с Олегом раз десять прибегали, и всё. А, ещё какая-то бабулька заглянула. Тоже интересовалась, как ты там. — Бабулька? — напрягся я. — Ну да, — кивнула целительница, тряхнув светлой чёлкой. — Говорила чудно, будто с дальнего хутора. Сказала, что ты ей здорово помог в своё время. Посоветовала тебя на свет положить, чтобы поправлялся скорее. У меня как раз кровать у окна стоит, так что пришлось потесниться. Но тебе и правда помогло! — Ты её до этого хоть раз здесь видела? — Ну, вроде бы нет… У нас много народу живёт, всех не запомнишь. Ещё и новые приходят время от времени. — И тебя это не насторожило? — А чего тут такого, — непонимающе нахмурилась Ромашка. — Тебя здесь до сих пор многие добрым словом поминают. Не говоря уже про ушастиков… А то, что ты вернулся с того света, давно уже не секрет. У нас новости по деревне разлетаются моментально. Разумеется, я спросила, как её зовут, я ж не тупая. Баба Надя, припоминаешь такую? — Вроде того… 107 — А ты точно не полено, братишка? — уточнила Оля, толкнув меня острым локтем в бок. — Знаешь, до меня тут внезапно дошло, что все выражения с деревьями какие-то негативные. Дать дуба, бревно в постели, тупой как пробка… — По-моему ты немного перепила, — со вздохом констатировал я. — Как на счёт «стройная как берёзка»? — Это про баб, дубина ты стоеросовая! — яростно отмахнулась она, едва не облив меня вином из стакана. — А я про тебя говорю! Обложился светильниками своими и сидишь тут, как старый пень. Трухлявый. — А что мне делать? Олег к мангалу не подпускает. — Да какой к лешему мангал⁈ Вон там Полинка одна скучает, скоро свалит отсюда. Иди поговори с ней, Буратино ты наш! Насколько я мог судить, скучающей Ромашка не выглядела. И сидела она вовсе не в одиночестве, а общалась с Варварой Иванюто, которая заглянула к нам на огонёк вместе с мужем. Кстати, то самое дерево, что я им подарил на свадьбу, до сих пор цвело как сумасшедшее. Его пришлось посадить во дворе, чтобы все окрестные пчёлы не долбились в окна. А вот кадка из переплавленного электрума до сих пор стояла на почётном месте, с обычным фикусом.