Затолкать Пашу на собственную кровать оказалось делом непростым, учитывая его могучую комплекцию. Пока пыхтел, Ромашка успела вдоволь наплакаться и немного успокоилась. Моё появление её почти не удивило — в отличие от остальных, она прислушалась к рассказу Шланга с Гоблином. Вот только нашу долгожданную встречу омрачил братишка, который едва не продырявил себе голову из табельного оружия. Что-то не складывается у меня со старыми знакомыми… Теперь же бывший десантник мирно спал, будто великовозрастный младенец. А у меня назрел ряд вопросов к его сестре. — По-другому никак, — призналась Полина, подавив запоздалый всхлип. — Если их не усыпить, они так и будут себя гробить, до самого конца. Я уже всё перепробовала, но этот чёртов психоз не проходит! — Значит, всё-таки заклятье, — кивнул я. — Ещё симптомы есть? — Кроме помутнения рассудка, никаких, — передёрнула она плечами. — Адреналин повышен в несколько раз, при этом реакции заторможенные. Извини, у меня нет опыта в таких вопросах. Возможно, настоящий врач справился бы лучше… — Ты умница, выиграла нам время, — подбодрил я её, приобняв за плечи. — Не кори себя. Она вздрогнула и поспешно отодвинулась. — Мне нужно переодеться. — Беги. Я пропустил её к выходу из комнаты, а сам принялся изучать разрисованную карту Романихи на стене. Вряд ли Паша просто хотел заменить скучноватые обои от нечего делать. Он не поленился дорисовать на распечатке все новостройки, скрупулёзно перенеся едва ли не каждое строение в округе. А вот что означали многочисленные разноцветные линии, опутывавшие село, оставалось для меня загадкой. Я смог опознать лишь крепостные стены, представленные тёмно-коричневой штриховкой. За них прочие пометки почти не выходили. Ещё повсюду были буквы, совпадавшие по цвету с линиями. Больше всего это смахивало на работу доморощенного детектива, но окончательно подтвердить мои догадки могла только Полина, вернувшаяся через несколько минут. Девушка умылась и причесала волосы, а ещё сменила халатик на джинсовые брюки с майкой, которые ещё больше подчёркивали её окончательно оформившиеся достоинства. Да уж, это не та девчонка, что ухаживала за больными беженцами — у неё даже лицо изменилось, как будто она повзрослела разом на несколько лет. Ну, раз ей в подобном комфортнее, то не мне судить. Я вообще в одних шорах гоняю. — Это треки пациентов, — пояснила она, увидев меня рядом с картой. — Когда стало ясно, что эпидемия распространяется не от прямых контактов, мы стали восстанавливать их перемещения перед срывом. Но у нас тут все топчутся на одном месте, так что идея не выстрелила. Зато комендантский час неожиданно сработал — сходить с ума стали гораздо реже. Иначе даже не знаю, как бы я со всем этим справилась. Паша всё не сдавался и после каждого случая продолжал ходить по родственникам и прочим свидетелям. Вот и доходился… Полина сделала над собой заметное усилие, чтобы вновь не раскиснуть. Однозначно, выросла наша Ромашка из горшка. Некоторые и в тридцать ведут себя хуже детей. — Раз его накрыло, он всё-таки что-то нашёл, — сделал я очевидный вывод. — Ты хочешь тоже стать таким? — сердито фыркнула она. — Ну, хотя бы высплюсь, если что. А вообще, у меня есть парочка мыслей на этот счёт. Для начала попробуй дать ему немного алкоголя. Олегу помогло, хотя он больше на замороченного был похож. — Они здесь? — вскинулась юная целительница. — Вернулись⁈ — Конечно, — невесело ухмыльнулся я, разведя руки в стороны. — Кто бы меня без них сюда пустил. Сама видишь, на кого я нынче похож. На рассказ о наших недавних похождениях ушло минут десять. Ромашка внимательно меня слушала, не перебивая, пока я не добрался до столкновения с более продвинутыми версиями «зелёных человечков». — Ты видел… — охнула Ромашка, закрыв ладошками рот. — Да, мы с Элей уже встречались. Пообщаться, разве что, не успели. Оля её располовинила к чёртовой бабушке. — Не нужно с ней разговаривать! — замахала руками Полина. — Она не та! Вот ты остался человеком, хоть и позеленел, а она нет! — Разберусь как-нибудь… Наш разговор прервал переливчатый звонок, заголосивший где-то в прихожей. Возле калитки переминалось сразу трое посетителей в гражданской одежде. Увидев их через окно, Ромашка принялась спешно собираться. — Мне нужно на работу, — затараторила она, протянув мне ключи. — Чувствуй себя как дома. Заглянешь в мою комнату — убью. У нас есть гостевая, располагайся там. — А что с Пашей? — Пусть пока тут лежит. У нас всё равно все места переполнены. Мне ещё до вечера потом бегать, обновлять им сон. — Ничего, скоро всё закончится, — обнадёжил я её напоследок. — Дудников хочет лично навестить тех, кто навёл эту порчу. Теперь мы знаем, где они сидят, так что много времени это не займёт. — Спасибо! — Она коротко меня обняла, ткнувшись носом в плечо. — Ты очень вовремя вернулся. Даже не знаю, чтобы я без тебя… Посетители за калиткой всё больше нервничали, переминаясь с ноги на ногу, поэтому юной целительнице пришлось поспешить к ним, прихватив ключи брата. Вот так, с утра пораньше, у меня уже появилось собственное жильё. В просторной гостиной могла разместиться целая семья, без особого стеснения. Помимо сразу трёх кресло-кроватей там имелся ещё и просторный диван, раскладывавшийся в полноценную двухспалку. Шкафы тоже были в наличии, но учитывая мои скудные пожитки, умещавшиеся в рюкзаке, я не стал их даже открывать. После слов Ромашки так и подмывало заглянуть к ней одним глазком, хотя раньше мне бы это и в голову бы не пришло. Ох уж эти женские манипуляции… В итоге я себя успешно переборол и вернулся к созерцанию самодельной карты. Теперь с её разбором стало значительно легче. Паша не заморачивался полноценными подписями, ограничившись лишь инициалами. Они-то меня и смутили поначалу. Теперь же на них я не обращал никакого внимания — какая разница, кто именно там ходил? Главное — это статистика. В принципе, ход мысли у ребят был верным. Даже если жителей кто-то намеренно заражает безумием, он не может делать это где угодно. Хотя всех новоприбывших уже по нескольку раз проверили, вычисляя диверсанта. Того же мага крови, заражавшего людей по ночам, здесь быстро бы вывели на чистую воду. Скорее всего, действует какой-то Проклятый предмет, спрятанный делегатами где-то в Романихе. Неизвестно, что именно его активирует, но наверняка жертва должна находиться поблизости. Поэтому частичное ограничение перемещений дало результаты. Жаль, что запереть всех по домам не выйдет — поселению быстро настанет конец. Увы, сейчас не те времена, чтобы всем сидеть на карантине. Жаль, что Паша не нанёс свой собственный маршрут напоследок, но вычислить его оказалось не так уж и трудно. Мне даже не понадобилось опрашивать кучу свидетелей — карта всё поведала сама. Я прикинул маршрут от точки к точке, после чего тоже покинул дом. Однако сразу отправиться в обход не вышло — на пороге меня уже поджидал Гоблин с целлофановым пакетом из супермаркета. — Дарова, Сдвиг! Тута это… Шмотки для тебя. — Зачем? — Приказ Александра Васильевича, — раздался голос Шланга неподалёку. — Вы уж не серчайте, но ваш внешний вид может смутить некоторых жителей. — Блин, точно! Я об этом совсем не подумал, собравшись разгуливать по Романихе в одних коротких шортах. Так что подгон от Дудникова пришёлся весьма кстати. В пакете обнаружился комплект камуфляжной формы, которую носили местные сталкеры, а так же кепка с балаклавой из лёгкой ткани. В таком облачении солнечные лучи уже не впитаешь, зато у местных не возникнет желания проверить меня на огнеупорность. Большинство военных были уже в курсе моего преображения, но помимо них хватало ополченцев и прочих горячих голов. Да обычных жителей лучше не пугать. Открытыми оставались только глаза, но и для них нашлись довольно стильные солнцезащитные очки — «авиаторы». Нацепив их, я окончательно превратился в одного из разведчиков, на которого никто не обратит внимания. Гоблин вызвался побыть сопровождающим на всякий пожарный случай, только с его патологической везучестью поиски могли окончиться ничем. Баловня судьбы уже привлекали в качестве детектора, и за несколько дней он впустую исходил всё село вдоль и поперёк, так и не поймав проклятия. Его вообще бесполезно отправлять на поиски чего-то, не похожего на выпивку. Мне же требовался совершенно противоположный результат. Безумием меня не напугать, после отсидки в санатории имени Кирсанкого, а найти источник заразы нужно как можно скорее. Карательная экспедиция отправится в путь не раньше следующей недели, а может, ещё позже. Сейчас угроза номер один исходит из леса, и она гораздо существеннее, чем помешательство людей. Оно же не массовое, в конце концов. А вот набеги «вернувшихся» происходят всё чаще, несмотря на все усилия военных и сталкеров. Я прекрасно видел, с каким недовольством остальные командиры соглашались с Дудниковым на проведение спецоперации. С их точки зрения, это неоправданная авантюра, которая может очень дорого обойтись Романихе. И как не печально такое признавать, в их рассуждениях присутствовало рациональное зерно. Некоторые орды «зелёных» уже достигали тысячи особей, и это явно не предел. В таких количествах они уже представляют существенную угрозу, а с поддержкой лесных монстров и разумных бойцов, вроде дриад, опасность повышается многократно. Это уже вполне сравнимо с демоническими налётами, только исчадия Хаоса и в лучшие свои времена не пускались в набег два-три раза в неделю. Даже им требовалось время, чтобы накопить численность. Весь вопрос заключается в том, пойдут ли оппозиционеры на прямую конфронтацию, или будут пытаться уговорить Пересвета повременить с карательной акцией. Даже если у него получится организовать вылазку и усидеть на месте главнокомандующего, далеко не факт, что здесь сразу же всё утихнет. Симптомы помешательства во многом не совпадают, и за ними могут стоять совершенно разные явления. В слепой покорности островитян скорее всего замешан сам Профессор, являвшийся мощным ментатом, но здесь он не появлялся. Зато отметились Шмель с Карой, которая при мне обездвижила несколько десятков людей и гномов, включая меня. Не стоит забывать, что жертвами недуга стала почти вся верхушка Романихи, за исключением Дудникова. Тот если и покидал свой штаб, то ради очередной вылазки за стены. А вот прочие члены Совета постоянно циркулировали по населённому пункту, работая с населением. Даже Пифия участвовала в общественной деятельности, чего уж говорить об остальных. С мотивом диверсии всё предельно ясно — чем больше будет у местных проблем, тем меньше сил останется на поиск и нейтрализацию беспокойных соседей. Если так прикинуть по карте, Романиха находится ближе всех к Тёплому. И при этом село остаётся одним из самых сильных сообществ выживших. Сюда стекались люди со всей области, а всякие банды наоборот — обходили это место стороной. Некоторые всё же отваживались на противостояние, но быстро об этом жалели. Даже с учётом «коматозников» в строю оставалось ещё порядочно народу. Пара сотен человек — это не так уж много для Романихи, а вот для Ромашки — перебор. Она не единственная здешняя целительница, но лишь ей под силу надолго усыплять буйных. Остальные тоже едва справляются с уходом, а самые первые пациенты скоро начнут умирать по вполне естественным причинам. На всех не хватало оборудования, да и человеческий организм не приспособлен к подобному. Так что искать проклятье самостоятельно всё-таки имело смысл. Особенно, учитывая мою «специфику». Я наскоро переоблачился и покинул дом Гусевых. Гоблин со Шлангом отправились по своим делам, зато снаружи скучала новая пара постовых, успевших смениться. Выходит, они тут круглосуточно дежурят. Пашина «заслуга», не иначе, ведь именно ему поручили безопасность больничного сектора. На первый взгляд это откровенный перебор, но с другой стороны — на его сестре тут многое держится. Такой специалист всегда под угрозой. Хотя лично я бы так жить не хотел. Поэтому твёрдо решил обзавестись личным жильём в ближайшее время. Хватит скитаться по гостям, как бедный родственник. Верну Пелагею, и сразу же займусь этим вопросом всерьёз. Наверняка для отца-одиночки есть какие-нибудь льготы… Сам обход прошёл без пришествий. Некоторые прохожие удивлённо косились на меня, но большинству не было никакого дела до одинокого разведчика в маске и очках. Село жило своей жизнью, несмотря на странную «эпидемию» и постоянные набеги. Люди шли по своим делам, общались и работали. Вроде бы всё то же самое, что и на острове, но здесь ни у кого не ощущалось заторможенности, даже у старух, что сплетничали на лавочке: — Никитична, чегось така смурная? — Да кошкодевка опять молока налакалась, тудыть её! На продажу которое! Уж десять раз пожалела, что приютили ушастую… — А ты на рынок её пошли, пущай сама торгует. Она у тебя в самом соку, телом не обижена. Мужики налетят, враз всё расхватают. — Так молоко ж, того… Порченное. — Вот деревня! Так ещё быстрее купят, с руками оторвут. — Прости Господи, вот извращуги! Пойду, бидоны приготовлю… Я едва сдержался, чтобы не заржать в голос, и прошёл мимо предприимчивых бабулек. Помимо людей здесь действительно встречалось немало представителей других рас. Это не Тёплый с его нетерпимостью к другим разумным существам. И не только. Однажды меня едва не сбило с ног нечто лохматое, размером с упитанного медведя. По окрасу будто волк, с тёмными подпалинами на боках. Высунув язык, он убегал от шустрой девочки с поводком в руках, которая кричала ему вслед: — Беляшик, стой! Кому говорю! Но тот продолжал весело улепётывать, будоража всех собак в округе. Несколько раз мне повстречались черноволосые зверолюды с заплетёнными в косички гривами. Многие помогали селянам по хозяйству, работая за десятерых. Они сменили набедренные повязки на обычную рабочую одежду, и выглядели вполне цивилизовано. Только вот на лбу у всех без исключения, включая детей, красовалась огромная буква «П», нанесённая тушью. При этом никто в них пальцем не тыкал, и не смеялся. Видимо, с моей подачи сформировалась целая субкультура. К счастью, они меня не узнали, а я не стал их окликать. Потом точно не отвяжутся, а мне попутчики не нужны. Особенно сейчас. Самые очевидные места скопления людей, вроде столовой или местного кабака, я отмёл сразу. Там циркулирует слишком много народу, и жертв вышло бы гораздо больше. Для диверсии довольно перспективное место, хотя руководство села там практически не появлялось. Тот же Сосновский был закоренелым домоседом, да и остальные частенько трапезничали у него. А вот местный храм пришлось посетить. Из-за отсутствия отца Сергия службы вёл молодой жрец — бывший айтишник, который без лишних вопросов провёл для меня короткую экскурсию по зданию. Заодно рассказал, что сам частенько благословляет прихожан на сопротивление различным проклятьям. Увы, это не особо помогало, но парень всё равно старался накладывать на всех «баффы». Вторым в списке популярных мест была Управа. Бывшая школа и по совместительству дом Сосновского, ставшая административным центром села после самоустранения прошлой администрации. Глава Совета отдал под это дело первый этаж, и там до сих пор трудилась парочка его помощников. Меня зарегистрировали по новой, включив в разведывательную группу «Твиксов», но больше ничем помочь не могли. Хотя кое-что мне всё-таки удалось нарыть. Призрак супруги Сосновского пропал вскоре после того, как его подкосило, оставив всех без вкусных пирогов и прочего. Многие решили, что её просто больше ничего не удерживало в нашем мире, но для меня это было слишком подозрительным. Поэтому следующим пунктом моего паломничества стало кладбище, расположенное на отшибе. Там мне пришлось испытать воистину странные чувства, глядя на собственную могилу. Мой прах захоронили рядом с Элей, водрузив вместо надгробия тот самый «Анальгин», с которым я в своё время отбивался от упырей и вурдалаков. Серебряный топор частично погрузили в бетон, но он до сих пор не потерял своего блеска. Деревянная табличка из лакированного дуба гласила, что здесь покоится Тимофей «Сдвиг» Бухлин. Верный друг и отчаянный псих. Как мило! Судя по эпитафии, писали её «Твиксы», потерявшие последнего соратника. А вот от места погребения Эстонки почти ничего не осталось. Почти всё пространство занимал пузатый ствол дерева, похожего на баобаб, с громадной трещиной посередине. Внутри было пусто, как в барабане, а само растение засохло до скрипа. Я несколько секунд силился его опознать, пока меня не осенило, заодно пробив холодным потом.