От этих мыслей во мне поднимает рыло какая-то поросячья, животная злость. Не зная, как вытащить ее из себя, из моего же нутра, я деревянным шагом иду прочь от дома. Странной процессией, с доисторическим камнем наперевес за мной топают «Три ко». — Квест окончен, сын мой? — спрашивает Валентин. Перед внутренним взором мелькает картинка: Диана в лососёвой форме показывает «Fuck». — Нет, — отвечаю я. Оглядываюсь на спящий дом Вероники Игоревны и повторяю: — Нет! — Хочешь, чтобы тебе еще кто-то угрожал? Диана бесцветным голосом говорит мне в ухо: «Иди на хер». — Тихо. «Иди на хер». «Иди на хер». — Прости? — Валь, блин! — Я понимаю, что он не отстанет и фальшиво улыбаюсь. — Ты думаешь, я хочу ей помочь. Правильно? Ну, так мне фиолетово на все эти долги и угрозы. Я хочу ее лично, глядя в глаза, послать. Сон восьмой Изнанка Мой палец утыкается в плексиглас, под которым прячется расписание, и с мерзким скрипом движется влево. Вуаля, 9 «Б» Дианы. В первую тройку ее пыток затесались география (каб. 25), МХК (каб. 31) и и, та-да-дам, ОБЖ (каб. 12). Уникальные экземпляры в коллекции дисциплин, которые вызывают рвотные позывы и желание посетить логопеда. Боже правый, какая разница, на что ориентируется мировая черная металлургия или чем иконопись Рублева отличается от очередной другой иконописи? КАК это пригодится в жизни??? Ладно, кабинет географии. Здесь окна дребезжат от ветра, а на фоне штормового неба вырисовывается пара милах — высокая и низкая. Девятиклашкам явно не до черной металлургии: пока остальной класс проходит диспансеризацию, эта парочка репетирует что-то околотеатрально-стихотворное на немецком языке. Дылда, сияя макияжем панк-принцессы, уверяет, будто Диана на уроках 9 «Б» не появлялась с неделю; лохматая коротышка молча строит мне глазки. Улыбайся им. Улыбайся! Я вежливо благодарю актрис и под лязг немецких стихов топаю на общагу. Сей предмет ведет Богиня, которая: А) чудо как похожа на лепрекона (за оригиналом отсылаю вас к одноименному фильму ужасов 1993 года); Б) фонтанирует перлами; В) дает странные доклады — типа, «Польза и вред мастурбации» (это писал Валентин, если вдруг). Говоря о перлах, я не преувеличил: Богиня несет такую хрень, что Валентин в «Почтампе» создал отдельную страничку. Заходите, там полно мемов, видюх и фразочек в духе «Жвачка — это доминанта, которая идёт в мозг». Вот и сейчас, подходя к двери, я слышу, как голос Богини монотонно зачитывает: — «… обожает роскошь, у них плохие манеры, и нет никакого уважения к авторитетам, они высказывают неуважение к старшим, слоняются без дела и постоянно сплетничают». Я вынуждена это читать, не надо на меня так смотреть. «Они все время спорят с родителями, они постоянно… — Богиня прерывается на секунду, когда я заглядываю в кабинет, и тут же продолжает: — они постоянно вмешиваются в разговоры и привлекают к себе внимание…». Симонова хихикает. Богиня непонимающе оглядывается и, ведя указательным пальцем по бумаге, заканчивает цитату: — «Они прожорливы и тиранят учителей». Кто нам скажет, про кого это? — Да про Артура! — предлагает Валентин, и по рядам пробегает смех. Я с трудом прячу улыбку и демонстративно хлопаю Валентину. — Это была фраза о молодежи. — Богиня слюнявит палец, перелистывает страницу учебника, прочищает горло. — Понимаете? О молодежи. Кто может рассказать, чью фразу я цитировала? — Сократ? — предлагает Олеся. — Домкрат, — шепчет Коваль. Из противоположных концов класса сыплются варианты: — Ленин! — Бальзак! — Петр Первый? — Папаня мой, — снова шутит Коваль. Олеся хрюкает. — Сорян? Можно? — спрашиваю я, когда изображать фонарный столб надоедает. — Нельзя? Учитывая, количества бреда на общаге, я не шибко расстроюсь, если меня выгонят за стотысячное опоздание. Наверное. Не знаю. Богиня бросает взгляд поверх очков и тоном мудрого старца вопрошает: — Ну, вечно опаздывающий, кого я процитировала? — Эээ… — Ты ещё сам не знаешь, но, скажешь — поймёшь. Я чувствую, что мои брови ползут вверх. — Вы процитировали кого-то, кто определяет качество человека по возрасту. Что недалеко ушло от определения качества человека по цвету кожу и национальности, то есть, от газовых камер, воплей «зиг хайль» и расовой сегрегации. Валентин падает лицом на парту. — Трибуну Арсеньеву! — предлагает Симонова. Мисерва вторит: — Дайте две! — Тю-тю-тю. — Богиня победно оглядывает класс и с хитрецой сообщает: — Это сказал Аристотель! Напишите большими буквами в тетрадях: «ЭТО СКАЗАЛ АРИСТОТЕЛЬ». — Ариспопель, — шепчет Коваль. — Простите, — спрашивает Олеся Богиню, — Александра Александровна, откуда у вас информация, что это сказал Аристотель? — Я знаю все, везде, — отвечает Богиня и небрежным взмахом руки отметает любые возражения. Так и не дождавшись разрешения войти, я топаю к своей парте. Дверные петли душераздирающе скрипят, по окнам ударяют порывы ветра. Кланяются березы, и по улице проносится снежный вихрь. Я бухаюсь за парту, где корявая надпись заверяет меня, что «Любовь — это роза в куче навоза». На соседнем стуле вздрагивает Сырок: бормочет под нос «млымбрлм» и тут же опять засыпает. Подняв рюкзак, я вытряхиваю содержимое из зубастой пасти. На столешницу шлепается тетрадка-скоросшиватель с танком Т-34, следом падает-цокает трехцветная ручка. Прекрасно. Ниндзя-«Артур» готов. Вроде… Вы смотрели тот фильм, где герой предлагал сложить свою жизнь в рюкзак и так пройтись? Подумайте: в нем бы лежали не только все ваши штаны, труселя и футболки, но и друзья, близкие; воспоминания. Далеко бы вы дошли с таким грузом? Не то чтобы мой рюкзак сильно отличался бы от вашего (кроме зубастой морды — мой бы закусал ваш до смерти, хе-хе), но что-то есть в этом прекрасное — когда вокруг лишь необходимый минимум. Ну подумайте сами: мы каждый день выбрасываем разнокалиберное барахло — из рюкзаков, карманов и шкафов, из мусорок и холодильников — но все одно непреодолимо тонем. Тонем в вещах, тонем в мыслях — увязаем, будто в болоте, и покупаем, и выбрасываем, и добавляем новых «друзей», и ищем новые впечатления, и снова покупаем-выбрасываем-добавляем, не замечая, как спирает грудь от диванов, пустяковых эмоций и бессмысленных контактов, когда действительно нужные вещи и нужных людей можно перечесть по пальцам. Зачем?