Впрочем, я бы всё равно не волновался. Раз сначала говорят, значит, вполне можно договориться. Свой ход они сделали, помогли с этим случаем в РУОП, и ускорили выдачу стволов. Сейчас скажут, что нужно им. — В общем, что у нас? — размеренно сказал майор, взял со стола коробок спичек и потряс. — Подполковник Ремезов передал, что вас можно поставить в курс дела, да и мы ещё помним ту историю с оружием, я сам ей занимался. Ну и кроме того, на этом настаивали Павел Андреич и Семён Андреич. Ведь они там, у себя, далеко от наших краёв, а вы, их деловой партнёр, здесь, с нами. Можно сказать, представляете интересы фирмы, пока нет другого представителя. Он упомянул нашего главного безопасника всей фирмы, которого я лично ещё не знал, и его зама Белоглазова. Да, Ремезов упоминал, что говорил с ними, и сам Белоглазов тоже. Жду дальше, всё это подготовка к главному. Майор запрягает медленно, а потом начнёт переходить к сути. — Да и лучше вам знать, — он навис над столом. — Чтобы понимали, в чём масштаб дела, ведь ваше участие тоже желательно. И пусть лучше оно будет осмысленным, раз за вас поручились такие люди. А то мало ли. — Понял, — я кивнул. — У нас регион особый, — продолжил Кузьмичёв. — Территория почти как во Франции, а народу живёт меньше, чем в Красноярске. Много колоний и бывших заключённых, много людей, связанных с криминалом или просто имеющих знакомых в этой сфере. Но раз уж у нас есть на примете такие люди, которые не связаны с одним человеком, но находятся в его зоне интересов, мы хотел это взаимовыгодно использовать. Ну и мы своих друзей не забываем, после развала их осталось не так уж и много. Хитрит, майор, говорит не всё. Я ждал, внимательно слушая. Надо понять, почему он осторожничает, а не требует от нас содействия. Возможно, и правда думает, что лучше поставить меня в курс, чем недоговорить, из-за чего всё может сорваться. Возможно, дело связано с терроризмом, ну или снова торговля оружием, иначе ФСБ не стало бы этим заниматься. — И кто этот человек? — спросил я. — Про которого вы говорите? — Крупный авторитет областного значения, и не только в Читинской области, а ещё в Бурятии и в Иркутске. Иван Захаров, вор в законе по кличке Захар. Слыхали про такого? — И не раз. Говорят, он мирил у нас в городе две крупные ОПГ, но не вышло. И какие-то покушения были. Больше ничего особенного. — Дело связано с воровством в особо крупных размерах, и с вывозом украденного за рубеж. Я кивнул, не комментируя. Кузьмичёв продолжал, крутя карандаш. Говорит, не как другие знакомые мне комитетчики, хотя я знал не очень многих. Они часто рубили фразы, конкретики было больше, хотя и говорили они меньше. Этот же, наоборот, говорил много, и даже внешне больше походил на бизнесмена, чем на комитетчика. Хотя у них всегда были разные. Да и молод он ещё, ему около тридцати пяти. Вряд ли он долго служил в КГБ, если вообще успел туда попасть. Впрочем, может, для меня это и лучше, проще договориться. — В общем, если вкратце, — он откашлялся. — Не так давно со складов Братского Алюминиевого завода был вывезен целый состав продукции, алюминий высокой чистоты, в чушках, то есть, слитках. Захар разбирается в промышленности и на территориях, которые считает своими, часто облагает предприятия данью натурой. Обычной братве такое редко по зубам, но Захар достаточно влиятелен для этого, а ещё у него хорошие знакомые. — Вроде же недавно говорили, что какой-то состав перехватили на станции. По новостям даже показывали. — Верно, — Кузьмичёв кивнул. — Но Захар договорился кое с кем, и нагло продолжил. Хотя эта находка и огласка сорвали ему схему, он хотел наладить поставку алюминия в Китай на поток. Так что сейчас он просто хочет продать состав, чтобы окупить затраты, потом займётся другим… например, комбинатом неподалёку отсюда, который хочет открыться. Говорят, его юристы уже интересовались этим в администрации губернатора. Он многозначительно посмотрел на меня. Не хватало бы на комбинате этого Захара. И не просто вора, а ещё и в законе. Хотя я таких никогда в живую не видел. — А ФСБ занимается такими делами? — спросил я. — Это достаточно крупное дело для нас. Ну и помимо алюминия он может вывозить кое-что ещё, что вывозить из страны запрещено, потому что… запрещено. — Понятно. Тут не спрашиваю. Может, распродаёт сложное оборудование, оружие, секреты, тут может быть что угодно. Будто мало ему алюминия, Лёня говорил, что целый состав можно загнать за один или два миллиона долларов, а этот состав явно был не один. — За это хорошо платят китайцы, — майор вздохнул. — Будто они все мало вывезли за кордон во время развала, вот и продолжают. В общем… это есть такое подозрение, которое мы прорабатываем. Он замолчал и кашлянул в платок. Я налил немного воды и отпил, ожидая, когда он продолжит. — Контакты на границе у Захара есть, — сказал Кузьмичёв. — Но он решил обезопаситься и воспользоваться помощью местных ОПГ, у которых есть связи на таможне, чтобы выйти сухим из воды в случае проблем. Они бы вывезли всё грузовиками. Много рейсов, займёт много времени, несколько недель или месяцев, зато никто не поймёт. Грузовики с цветметом каждый день пересекают границу. — Вы знаете всю их операцию лучше их, — произнёс я. — Это наша работа, — он глянул на меня. — Если подытожить, его сдал другой авторитет, не такой крупный, зато с амбициями. И сдал не нам. Если бы состав поехал в Китай напрямую, ну или на грузовиках, их бы на самой границе тормознули коллеги из ФПС… Я немного напряг память. Это ещё кто такие? — Пограничники, — тут же пояснил Кузьмичёв. А, понял, это Федеральная Пограничная Служба, тогда же это была отдельная структура. Это потом всех пограничников передадут в ФСБ, но уже намного позже, лет через пять. Так, зато я удивляюсь уже меньше. Структуры соперничают, а мои знакомые хотят опередить коллег и сорвать куш сами. Разумнее помочь знакомым, хотя бы по той причине, что они-то никуда не денутся, в отличие от конкурентов. Но Кузьмичёв не торопился с объяснениями, а я сам не бежал вперёд тепловоза, предлагая помощь. Пусть договаривает, раз у нас пошёл разговор. Мало ли что им нужно. — Значит, кто-то сдал, — произнёс я с усмешкой. — А ещё говорят про понятия. — Понятий в их бизнесе нет, — Кузьмичёв хмыкнул. — Да и те, кто говорит про понятия больше остальных, чаще ими крутят. Им важнее власть и деньги. Я в молодости повидал всех этих коронованных законников, так что вижу их насквозь. — Тут я с вами не спорю, — согласился я, наливая ещё воды. — А этого нового тоже повяжут? — Всему своё время. Но он сдал пограничникам, а не нам. Но мы уже подключились в дело, так что их опередим, — он хитро улыбнулся. — Грубо говоря, местные авторитеты ОПГ «Пивзавод», прекрасно вам известные, узнали, что именно хочет перевезти Захар. И это дороже, чем груз алюминия, но Захар об этом промолчал. — Обманул их. Или кинул. — Второе. В общем, я к тому, что пивзаводские знают, что Захар использует алюминий, как прикрытие для своей основной сделки. И им это не нравится. Возможно, ФСБ сами намекнули им, используя своего информатора, думал я. Но снова промолчал, ожидая, что будет дальше. Ждём, майор расслабился, уже говорил охотнее. — Могут ему, как говорится, предъявить, — майор ФСБ поднялся и подошёл к окну, где стоял кактус, и потыкал землю. — Но тогда Захар просто возьмёт их в долю. Зато выяснилось, что в банде неглупые люди, и они понимают, что за участие в этом их размажут. — И что, они хотят соскочить? — недоверчиво спросил я. — Чтобы Крюков добровольно отказался от заработка? — Он оказался более дальновидным, чем мы думали, и понимает, чем это ему грозит. Обычно бандиты его уровня со временем чувствуют безнаказанность и наглеют, но этот осторожный. В любом случае, он ищет способ отказаться от сделки, но так, чтобы к нему не было вопросов. Ведь за Захаром стоят влиятельные люди. — Ну и пусть сдаст в транспортную милицию, — я пожал плечами. — Их начальство один раз уже вернули груз вору, так что веры им нет. Мы возьмём груз сами на нужном нам месте, и таким образом, чтобы Захар не отмазался. Формально, он не связан с грузом, доказательств нет, но над этим мы работаем. В прошлый раз, насколько я знаю, пивзавод пытался спровоцировать покушение на Захара силами другой банды, но не сработало. Хотя это бы нам всё усложнило. Неужели, там вывозят действительно что-то такое серьёзное, что даже сильное для этих мест ОПГ решило осторожничать. Но пока всё ещё слишком мутно, чтобы судить об этом. — В любом случае, — Кузьмичёв вернулся за стол. — Пока они ещё не знают, что на границе засада, но скоро мы им это вбросим, и они начнут искать другие варианты. Вот им и понадобится куда-то всё перевезти. — И я знаю куда вы хотите, — сказал я. — Ещё некий майор Богатов, вы про него знаете, давал наводку, чтобы прятать там оружие. — Верно, но Захар про это не знает, если только слухи. Да и он сам заниматься этим не будет, ведь он хочет быть чистеньким. Территория там огромная, закрытая, но грузовики никого не удивят, раз идёт восстановление. Так что компаньоны Захара выйдут на вас с предложением о сотрудничестве. Само собой, они не знают о нашем с вами разговоре, и не будут знать, что мы с вами заодно. Всё же должно быть правдоподобным. — Значит, придут к нам, — произнёс я, потирая подбородок. — Да, с вами договорятся на месте, что вы их пропускаете на территорию комбината, якобы за деньги. Приходят грузовики с самым важным, вы их видите, звоните нам, сдаёте их официально и всё. Схема выявлена, мы арестовываем всех причастных на своей территории, берём горячими и не делим… в общем, план таков, а детали мы обсудим. Хотят взять сами, не подключая милицию сверх необходимого, а заодно обскакать коллег из другой службы. Но в этом плане мне многое не понравилось. — Нас тоже арестовать? — я криво усмехнулся. — Ну что вы? Мы используем всё, чтобы взять Захара, потому что у нас наконец-то будет тот самый груз, который он возит в составе. Мы поэтому не забираем его из вагона, чтобы было что показывать. Когда груз предъявят компаньонам как доказательство того, что Захар всех кинул с таким серьёзным делом, они сами его сдадут и все схемы тоже. На этом всё, — он развёл руками. — Ему конец. — Да, — я вздохнул. — Вот только одно вы не учли. — И что же? Он уставился на меня, недовольный, что его план, о котором он так долго рассказывал, кому-то не понравился. И если начал он хорошо, то потом все объяснения пошли наперекосяк. Ну ещё бы, не будут же он учитывать всё, ведь то, что произойдёт потом, майора не интересуют. Рискует-то не он. — С предъявами потом лично ко мне придут, — сказал я серьёзным и спокойным голосом. — Захар отправит людей, или кто-то другой, кто в этом замешан. Вор в законе и за решёткой не теряет влияния, наоборот, там у них много власти. Да даже не в этом дело. Договорюсь с братвой сейчас на незаконное дело, буду повязан с ними навсегда. — Что вы имеете в виду? — он только-только снял очки, чтобы протереть, но вернул их на нос. — Если договорились один раз, они придут в следующий, — я посмотрел на майора. — А я не смогу отказаться, раз уже соглашался. Я же дал знать, что готов играть по их правилам. Сейчас я независим, но если соглашусь на незаконную сделку — независимость будет потеряна. — Поясните, — Кузьмичёв внимательно смотрел на меня. — У нас были совместные… скажем так, операции. Но что самое главное — мне приходилось сильно крутиться, зато я остался без долгов перед ними. Наоборот, всё выходило таким образом, что это они оставались должны мне. Но если возьмусь за совместное с ними дело, это всё пойдёт насмарку. Они будут выходить на меня или моих людей, чтобы провернуть сделку или сделать что-то ещё. Будут использовать комбинат для своих делишек или моих парней для своих разборок. И потом я ещё отправлюсь под суд как сообщник. Он помотал головой, не соглашаясь, но я закончил: — Да и кроме этого, Крюкову и остальным нужно будет сохранить лицо. Кого они завалят, раз операция сорвалась? Конечно, же своего партнёра, который настучал чекистам. Не будут же они признаваться, что сами были рады такому исходу? И не будут же они говорить, что приходили из ФСБ, сказали им идти ко мне, чтобы я сдал груз? Такие дела решают на месте, и очень быстро. Причём решают так, чтобы не потерять авторитет и влияние. Кузьмичёв задумался, поднялся и похлопал по карманам пиджака. Из левого достал пачку ЛМ и закурил. Вид у него стал нервный. — Вы же не думаете, что мы такие тупые? — спросил он. — Конечно, мы и это предусмотрели. Если кто-то наедет, всего один звонок и… — Если меня будут расстреливать из автомата, я позвонить не успею, — сказал я. — А за такое должна быть ответка. В итоге, у нас два исхода, где меня или валят, или моя контора становится повязанной с пивзаводом. — Отказываетесь? — он нахмурил брови, внимательно глядя на меня. — Служба безопасности комбината согласилась на дело. И вообще, суть в том, что… — Я не отказываюсь, я рассматриваю приемлемые варианты, — спокойно сказал я. — Время такое, что если что-то не учтёшь, разберутся быстро. Но если подставить комбинат, на него насядут. А если братва поймёт, что там хорошее место для сделок, их оттуда потом не выкуришь. Пусть одна операция сорвалась, получится другая. Тем более, если не говорить вам. Та территория для них должна быть закрытой, а любые поползновения жёстко пресекаться. Сразу. Я допил воду из стакана и отодвинул его подальше. — Вы же уже работали с Крюковым по поводу его покушения, — сказал Кузьмичёв. — Мы про это в курсе. Разве тут вы не остались повязаны? — Я вытаскивал своего человека, а попутно прикрыл Крюкова, в итоге это он остался моим должником, а не я его. Если бы вышло иначе, пивзавод с меня бы не слез, использовали бы мою фирму по полной как прикрытие для своей пехоты. А заодно бы крышевали комбинат. — Вряд ли бы у них вышло, — произнёс он, дёрнув уголком рта.