Я в свою очередь выкарабкалась на свежий воздух, не дожидаясь, пока «даму» заметят и откроют ей дверцу. Глубоко вдохнула. Ах, все-таки есть в деревнях какое-то свое очарование… особенно если ты городской житель, приезжающий сюда раз в год по чистой случайности свежим воздухом подышать. Сладко потягиваться я все же не стала, хоть тело, исстрадавшееся в «жигуленке», того и требовало. Потому что волчьи взгляды всех присутствующих, отливающие разными оттенками янтаря, тут же уставились на меня. – Простите, ребят, но футбол и пиво – это в следующий раз. – Чар похлопал по плечу ближайшего «родственника», такого же рослого и широкоплечего детину, как и он сам. – Мы с коллегой – к Василь Иванычу по важному делу. Тут он? И что вообще у вас стряслось? На «коллегу» оборотни прореагировали неоднозначно. Кто-то широко заулыбался, с трудом сдерживая подмигивание. Кто-то, наоборот, напрягся и уставился так, что мне захотелось попятиться и юркнуть обратно в машину. Вместо этого я тряхнула волосами и улыбнулась. Говорят, с собаками главное – не показывать, что ты их боишься. – Ураган был с пару месяцев назад, жуткий. Половину домов порушило, благо без жертв обошлось, хоть пострадавшие и были. Вот приходится теперь заново отстраиваться. Хорошо, что сейчас уже потеплело, кто-то спит снаружи, а до этого ютились все как кильки в бочке по уцелевшим домам. А Василь Иваныч тут, конечно, куда он денется. Он сейчас на дальней стройке, не слышал, наверное, что гости прибыли. Сейчас крикнем. Ждите тут пока, – распорядился самый старший из присутствующих. – А нам пора обратно за работу, до обеда еще час, перевели дух – и хватит! Давайте, лодыри, хватит на девчонку глазеть, можно подумать, своих нету! – Таких – нет! Да, Саби? Слава богу, прежде чем произнести это, Чар все же дождался, пока оборотни скроются с глаз. – Я что-то никак не пойму, точно было распоряжение Князя или ты меня в качестве трофея похвастаться притащил? – А что, одно другое отменяет? – хмыкнул оборотень. – Да ладно, я приобщаю ребят к прекрасному, они же живого суккуба, поди, отродясь не видели! Пока я размышляла, треснуть его за «живого суккуба» или польщенно оценить приобщение к прекрасному, нас наконец почтил своим присутствием уже не единожды упомянутый Василь Иваныч. Он оказался на полголовы выше Чара, на полвека старше и куда шире в плечах. Рукава футболки плотно обтягивали бицепсы, а в движениях сквозила непередаваемая звериная грация, которая свойственна всем оборотням. Только если у Чара это была грация щенка-подростка, то здесь чувствовался матерый зверь, настоящий вожак… Василь Иваныч. Эх… – Рад тебя видеть, Павел. – Он протянул Чару руку для пожатия. Кивнул мне, внимательно задержавшись взглядом на медальоне. – С чем пожаловал? – Поговорить бы. – Голос нашего оборотня прозвучал несколько неуверенно. Но смутило его явно не присутствие старшего, а сложившаяся ситуация: с одной стороны, требовалось выполнить распоряжение начальства, а с другой – мы явно явились в Волковку в самое неподходящее из всех неподходящих времен. Шансы на то, что вожак согласится оторвать свою стаю от строительства, чтобы охранять каких-то чужих людей, до кучи – нужных Братству, таяли с ужасающей быстротой. – Пойдем поговорим, – серьезно кивнул оборотень и повернулся к нам спиной, приглашая следовать за собой. Я с интересом озиралась по сторонам. В волчьей общине мне до сих пор бывать не доводилось. На деле – село как село. Дома кирпичные вперемешку с деревянными, перед ними – палисадники с яркими цветами, позади – огороды и поля. В конце улицы виднелась вывеска магазина, который, кажется, на счастье жителей, не пострадал. Видно, что свой поселок оборотни любили, и, если не брать в кадр руины и развалины, так снимок можно хоть на первую полосу газет с заголовком: «Российская деревня возрождается!» Внутри дома, куда мы зашли вслед за Василь Иванычем, обстановка ничем не отличалась от среднестатистических городских квартир. Если у печально знакомой мне бабки-пророчицы все вокруг, вплоть до плетеных половичков, отдавало колоритом Древней Руси, то здесь житель городских трущоб не ощутил бы никакого дискомфорта. Чайник – электрический, телевизор – плоский и диван из «Икеи». Усадив нас на этот самый диван напротив телевизора и вручив нам по чашечке чаю, оборотень и поинтересовался во второй раз, чего же нам надобно, гостям дорогим. Внешность я менять не стала, столь откровенно и грубо подлизываться не хотелось, хотя иногда суккубы применяли и такой ход из простого расчета: пусть собеседник и будет знать, что перед ним «искусственный» идеал, это не отменяет того, что смотреть на этот идеал ему будет приятно. Зато я напрягла все остальные доступные мне чувства. А Чар приступил к своей дипломатической миссии: – Василий Иванович, мы к вам прибыли по поручению Вячеслава Станиславовича Волконского, председателя комитета по управлению независимыми агентствами. Вы знаете, что сейчас происходит в столице? – Если ты о вселенском бардаке, который устроило Братство, – то наслышан, наслышан. И как с ним связаны мы? – А слышали ли вы о том, что из-за разрывов в Астрале обычные люди стали обретать всевозможные потусторонние способности? И одновременно с этим кто-то (мы подозреваем, что в этом замешана все та же группировка бывших братьев) стал этих людей похищать. Мы, в свою очередь, пытаемся их выявить и защитить, но для поиска и охраны катастрофически не хватает ресурсов. И комитет подумал, что, возможно, община могла бы оказать помощь в этом деле, ведь оно касается не каких-то междусобойных дел, а благополучия как изнанки, так и обычного мира. Чар умничка, складно вещает. А главное – ни слова про Братство, упоминание которого для оборотней, что девушка в мини-юбке – для сидящих на лавочке старушек. И правильно, меньше знаешь – крепче спишь. Но Василь Иваныч оказался далеким от гуманизма товарищем и ответил, почти не раздумывая: – Прости, Паша, но своя рубашка ближе к телу. Ты сам видишь – у нас сейчас собственных забот хватает, нам некогда заниматься еще и столичными. – Это не столичные заботы! – возмутился Чар. – Это глобальный катаклизм, который, того гляди, и до вас докатится. – Вот как докатится, тогда и будем думать, что с ним делать. Проблемы надо решать по мере их поступления, я предпочитаю придерживаться этого принципа. Мордашка у коллеги сделалась на редкость разочарованная, такая, будто только что сияющий идеал на его глазах вытащил батарейки из нимба, стащил крылья на резиночках, завалился на диван и захрапел. Если бы такая мордашка была состроена в мой адрес, я бы, наверное, купилась и в лепешку бы разбилась, чтобы восстановить утраченное доверие. А вожак и глазом не моргнул. Видимо, строящие печальные щенячьи глазки двухметровые лбы были ему не в новинку. – Ничем не можем помочь. – Василь Иваныч пожал плечами. – А если мы можем? – нашелся Чар. – Отстроить пол-общины… Это какие же деньги нужны! Мы помощь не за просто так просим! Уверен, что, обсудив детально условия с Вячеславом Станиславовичем, вы наверняка придете с устраивающему всех соглашению. Комитету есть что предложить – деньги, услуги… Оборотень едва заметно напрягся, а я с трудом поборола в себе желание вытянуться в настороженную собачью стойку. Тьфу ты, с кем поведешься!.. – Уверен, вам нужна помощь! – не сдавался коллега. Вожак замялся. Даже несуккубу было бы ясно, что внутри его идет ожесточенная борьба между противоречивыми желаниями. Однако длилась она недолго и закончилась полной и безоговорочной победой гордости над желанием спасти свою шкуру чужими руками. – Извини, Паш. Нам нужны только сильные рабочие руки. А чужаков мы здесь, сам знаешь, не любим. Особенно если они будут хозяйничать на нашей территории, пока все самые сильные члены стаи будут в городе. – Василий Иванович!.. – Разговор окончен. Меня ждут дела. – Вожак поднялся. – Я провожу вас до машины. Да уж, более тонко сообщить: «Вы мне надоели, убирайтесь подобру-поздорову», – было бы сложно. – Вы как-то странно молчаливы для суккуба, – с внезапным подозрением обратился ко мне Василь Иваныч на полпути. – Даже не попытались меня убедить вашими хвалеными методами. Я с достоинством проигнорировала как пляшущую на его губах ухмылку, так и возмущенный взгляд Чара, сообразившего, что я и впрямь не оказала ему всяческой поддержки и не произвела убойный суккубий артиллерийский залп. Нет, дорогой друг, моего калибра для этого типа недостаточно. Ну… по крайней мере, в пару выстрелов его точно не уронишь к моим прекрасным ногам. – Я просто рационально оцениваю баррикады противника, – улыбнулась я обоим. – Однако вы позволите нам навестить вас еще разок, если вдруг у нас появятся новые аргументы в обсуждении этого вопроса? – Павлу мы всегда рады, – не стал отпираться оборотень, решив, что никто не запретит дуракам тратить кучу времени и бензина, чтобы мотаться туда-сюда. – Вот и славненько. Вот и чудненько, – пробормотала я себе под нос. Покинули Волковку мы под стук топоров и молотков, громыхание «жигуленка» и недовольное сопение и пыхтение Чара, обиженного на Василь Иваныча, меня и весь белый свет, который почему-то не внял его нечеловеческому, в прямом смысле, обаянию. У меня же была тема для обсуждения, и достаточно животрепещущая, но я решила дождаться, пока оборотень отпыхтится. А заодно – выезда на ровную дорогу. Еще не хватало, повествуя, прикусить язык. – Саби, с каких пор ты так легко сдаешься?! – Коллега не выдержал первым, стоило колесам машины коснуться дорогого сердцу любого горожанина асфальта. Ах вот почему он сопел! Тоже язык прикусить боялся. – Я своими глазами видел, как ты налогового инспектора из Братства уболтала, а у тех вообще нет ни души, ни сердца, ни чувства прекрасного. – Ты же сам запретил мне идти на крайние меры. – Я невинно хлопнула ресницами. – Можем, конечно, вернуться, но тогда с Крисом ты будешь объясняться сам. И вообще, вместо того, чтобы кидаться в меня беспочвенными обвинениями, мог бы поинтересоваться, что поможет нам завоевать расположение твоего Василь Иваныча на раз-два-три. – Он не мой, – проворчал оборотень, приосанившись. Чару очень нравилось считать себя «свободным волком», неподвластным законам стаи. – А ты, уплетая конфеты так, будто тебя не кормят, еще и умудрилась что-то выведать? Малая, я тобой горжусь. Я уже давно стала специалистом по профилактическим подзатыльникам, но этот особенно удался. Чар, попытавшись уклониться, ткнулся носом в руль и огласил округу громким пароходным гудком. – Ладно, хватит шутки шутить. – Коллега скорчил скорбную мину Князя, в очередной раз разочарованного нашими детскими выходками. – Выкладывай давай. Что за страшные секреты есть у Василь Иваныча? – Значит, так. В черном-черном лесу стоит черная-черная избушка. В этой черной-черной избушке есть… – Саби!!! – Тьфу на тебя. Нам все равно до города еще пилить и пилить, нет бы дал поразвлекаться… Ладно. В общем, был момент, когда Василий Иванович очень хотел попросить нас об одной крайне деликатной услуге. И желание это было сильным, но, к сожалению, гордость взяла верх, и он его поборол. – И что за услуга? – Надо вытрясти «Волчий коготь» из Лешки Башмачника, – торжественно озвучила я. – Чего-о-о? – озадаченно протянул оборотень. – Я думала, ты знаешь! – Я покосилась на коллегу неодобрительно. – Он очень хотел вернуть эту вещь, пока остальные члены стаи не узнали, что она исчезла. И хотел вывернуть этого самого Лешку наизнанку за то, что тот его обманул и не вернул артефакт, даже когда он пришел с деньгами. – Артефакт? – переспросил Чар. – Артефакт… нет, я знаю, что в стае хранится какая-то ценная вещичка непонятного назначения, вроде как больше ритуального. Но понятия не имею, кто такой этот Лешка, что ему нужно и почему артефакт мог оказаться у него. Зачем Василь Иванычу отдавать вещь кому-то, чтобы потом ее выкупать? – Ломбард, – подсказала я. – Когда срочно нужны деньги, и в очень крупных размерах. Банки с полпинка бешеную сумму не выдадут. – И зачем ему беше… – Чар осекся. – Ураган! Восстановление деревни идет полным ходом, и давненько. Значит, Василь Иваныч, чтобы в срочном порядке найти деньги, сдал некоему Лешке реликвию, а когда пошел ее забирать, получил от ворот поворот? Но почему он сам не потребует от этого типа соблюдения условий сделки? Я пожала плечами, хотя ответ знала с точностью до девяноста девяти процентов. – Один не справляется. Видимо, у Лешки хорошая охрана. А позвать на это дело стаю мешает гордость. Считай вожак, а профукал главную ценность, пусть и на благое дело. Нет, однажды-то он им, наверное, признается, и пойдут они дружно выбивать окна и зубы, но пока он еще не теряет надежду решить проблему своими силами. Чар покачал головой. – А нас-то почему все же не попросил? – Если признаться своим, то весть о том, что вожак крупно проштрафился, останется только среди своих. Оборотни сор из избы не выносят. А иначе новость по всему миру разлетится. Ну, по крайней мере, он так думает. – Ну, дальше «ТЧК» это никуда не уйдет, – решительно произнес оборотень, и вид у него сделался гордый и супергеройский. Да уж, сколько волка ни корми, он все в лес смотрит. Сколько бы Чар ни кичился своей независимостью, а все-таки где-то в глубине души он все равно там, со стаей, которой сейчас нужна помощь. И я уверена на сто процентов: даже если бы нам не нужно было уговорить Василь Иваныча оказать услугу Братству, если бы тот позвонил и сам попросил о помощи, Пашка бросил бы все на свете… ну, за исключением нас. Мы все-таки тоже в своем роде стая. И, пока оборотень жал на газ, заставляя «жигуленок» мчаться все быстрее, я залезла в телефон. Стоит покопаться, наверняка, на «Полнолунии» найдется какая-то информация о том, кто такой этот Лешка Башмачник, где его искать и чего бояться. Нашелся он на удивление легко. Вернее, я надеялась, что нашелся. В базе данных он значился как Алексей Михайлович Башмаков. Строчкой ниже было указано: «Редкие амулеты, ценные артефакты, скупка и продажа, ссуды под залог». И адрес. Даже как-то слишком просто. Хотя вряд ли Василь Иваныч выходил на него какими-то тайными тропами. Скорее всего, как и я, просто открыл список торговцев и владельцев ломбардов, полистал первые анкеты и выбрал наугад. Отзывы о работе уважаемого Алексея Михайловича были многочисленные и самые что ни на есть радужные. Настолько радужные, что я даже засомневалась, правильно ли определила личность нашего похитителя волчьих ценностей. Для верности я пролистала список целиком, благо фильтр «редкие артефакты» оставил от сотен имен всего пару десятков, но больше никого подходящего под определение «Лешка Башмачник» не нашла. Раз уж все равно на «Полнолунии», заглянула заодно и на страничку «ТЧК». Правда, и там, помимо воззваний к нашей совести и рассудку и требований освободить несчастное беззащитное существо, заключенное в клетку, губящую все живое, от некого Ильи Фирсова с зеленой аватаркой, ничего интересного не обнаружилось. Илья-Илья, опять он все перепутал. Это клетка беззащитная, а Дашка губит все: и живое, и мертвое.