Глава 41 Мартынов остановился, чуть проехав за светофор. И пальцем указал на улицу: — Вон она. Виталий Леонидович и сам увидал Ирру, он вышел из машины и пошёл к ней. Видок у неё был так себе, космы то ли засаленные, то ли мокрые, нечёсаные. Это существо и так было уродливым, а сейчас его уродство просто бросалось в глаза. А ещё от неё воняло потом и кошками. «Дура, могла бы принять нормальный вид, чтобы прохожие на неё внимания не обращали. Но ей, безмозглой, лень». Её дурацкий медведь был грязен, она его, кажется, не раз роняла на мокрый асфальт. — Ну, порадуйте меня, милочка. Ирра разевает рот, сипит что-то. Он качает головой. Ему не хочется быть с ней грубым, но он не понимает её: — Не понял, ты взяла след? Говори по-человечески. Она снова разевает рот, шипит, шипит, помогает себе руками, пытается что-то ему пояснить. Теперь он начинает понимать. — А, след обрывается здесь? Ирра кивает. — Почему? Она показывает ему, как прячет что-то в карман. — Червь спрятался. Нет. Ирра качает головой. И что-то шипит. — Что? — спрашивает Виталий Леонидович, он начинает раздражаться и наклоняется к ней пониже, чтобы лучше слышать. — Эщщ, — шипит существо. — А! Вещь! Вещь? — он понял. — Это не сам червь, это вещь червя? Ирра кивает: да, так и есть. — Кто-то до этого места донёс его вещь, а потом спрятал её куда-то, и больше запаха нет? Она кивает два раз подряд. — Ясно, — Роэ лезет в карман за телефоном. Он знает, что делать. Ну, во всяком случае, в каком ему направлении теперь работать. Вещь. Вещь, которая воняет гарью, которую червь приволок оттуда. Что это может быть? Конечно, что-то ценное. Он находит в списке нужное имя: Фисюк. И сразу делает вызов. На том конце долго не отвечают, Роэ улыбается, он знает, что этот подонок специально не отвечает на вызов. Тянет время, а может и вообще не взять, сказав потом, что был не у телефона. Ничего, ничего, Виталий Леонидович ему это припомнит. Но тут связь установилась. — Алло, — говорит Роэ, — петербуржская интеллигенция? — Это я, — отвечает Фисюк-старший. — У меня для вас, Виталий Леонидович, пока ничего нет. Я работаю над вашей проблемой. — Молодец, работай, работай, а пока скажи-ка мне, есть ли кто-нибудь из коллекционеров, нумизматов или знахарей, который работают с артефактами на улице Новорощинской или на Рощинской? — Рощинская — Новорощинская? — кажется, Жан Карлович Фисюк не знает, где эти улицы. — Это между «Электросилой» и Лиговским. — А… А, ну, понял. Там есть один человечек, сейчас точно скажу адрес. Подождите, Виталий Леонидович. Роэман ждёт, и через минуту Фисюк снова «на проводе»: — Заставская, двадцать четыре. Жёлтенький домик, трёхэтажный, кажется. Вход с улицы. Дверь на домофоне. Коля Ковальков. Это тип острожный, незнакомым не откроет. — Барыга? Или лекарь? — спрашивает Роэ. — Не лекарь, скупщик краденого, не брезгует ничем, покупает всё, кроме телефонов, — велосипеды, одежду, всё, что угодно, работает с наркоманами, с барыгами, с ворами. — Квартира? — интересуется Виталий Леонидович. Жан Карлович Фисюк диктует ему номер квартиры и сообщает: — Если повспоминать, у меня ещё пара адресов будет, на Лиговском один тип есть, ещё на Верейской улице один мутный человек. — Всех, всех вспоминай, а я пока этого Колю Ковалькова отработаю, — говорит Роэ и, не прощаясь, прерывает связь. Он не прячет телефон, Ирра и Мартышка смотрят на него в ожидании, но он на них внимания не обращает. Виталий Леонидович находит нужное имя. «Лёлик». Сразу запускает вызов. И когда на том конце отзываются, просто говорит три слова: — Ты мне нужен. — Я на совещании, — почти шепчут ему в ответ. Но Роэ это не останавливает, плевать ему на всякие совещания: — Дело срочное. — Понял, — звучит из телефона, — где вы? — Заставская, двадцать четыре. — Далеко. По пробкам буду через час. — Жду. Он отключил телефон и пошёл к машине. Мартынов уже сел за руль, а Ирра осталась стоять. Она смотрела на Виталия Леонидовича: я всё сделала, что тебе ещё нужно? Он сразу понял её взгляд: — Нет. Я тебя не отпускаю, ты мне ещё нужна. Конечно, теперь она смотрела на него с ненавистью, но это его не пугало. Да, со всей этой нечистью нельзя забывать о безопасности, но бояться их тем более было нельзя: — В машину, я сказал. Ирра покрепче взяла медведя и, всё ещё глядя на Роэ с ненавистью, пошла к машине. Мартышка вернулся в машину. — Нужная квартира вон в той парадной. Отсюда нужно отъехать, мы тут на виду. Он был прав. Виталий Леонидович локтем толкнул Ирру: — Зайди в парадную, узнай, дома ли хозяева, сколько их, вещь червя там или нет. Ирра молча вылезла из машины, пошла к нужной двери, встала около неё, стала ждать. Мартынов перегнал свой «гелик» чуть дальше от дома и, повернувшись к Роэ, спросил: — Чего ждём? — Человека, — коротко ответил Виталий Леонидович. — Мусора твоего, что ли? — уточнил Мартышка. На этот вопрос Роэ ему не ответил. Он пытался разглядеть, что делает Ирра. — Слышь, Роэ, пока время терпит, может, пожру схожу, жрать охота. Виталию Леонидовичу и самому хотелось есть, но он мог терпеть голод, если надо будет, хоть неделю, хоть две. «И этот потерпит». Он так и не ответил, и Гена Мартынов, подождав несколько секунд и поняв, что ответа не будет, отвернулся к рулю.