— Первый вопрос: кто такой Курок? — Он игрок. Завсегдатай игровых клубов, — подвывая, объяснил охранник. — Это не ответ. Фамилия, имя, возраст, внешние данные? — Федоров. Фамилия — Федоров. Возраст — лет тридцать, русский, волосы светлые, соломенные, длинный чуб, глаза карие, рост метр семьдесят, хорошо одевается. — Где его найти? — Не знаю. Сергей толкнул другого охранника, который все время молчал. — Ты говори! — Ничего не скажу. Сергей метнул взгляд на Филиппова, резко толкая упрямого охранника в укрытую мешком голову, велел: — Убить его! — Нет! — взвизгнул трусливый. — Не надо! — Говори ты, — разрешил Сергей. — Найдите Таисью. Русская баба, лет тридцать-тридцать пять, красивая, эффектная, грудь большая, задница. Она всегда тусуется в лотерейном клубе «Амадеус». Она проститутка. Она знает, где бывает Курок. — Хорошо. Успокойся, — опустил ему руку на плечо Сергей, а упрямцу, снова его толкнув в голову, сказал: — А ты дурак! За чужую задницу под пулю свою тупую башку подставляешь. Бык. Бычара. Из-за таких быков и жируют разные. Посмотрев на Демона, Сергей кивнул на выход — идем. Спускаясь по ступеням лестницы вниз, на этот раз светили под ноги дисплеями смартфонов, стараясь не угодить в бомжовские кучи, обильно, словно мины, устилавшие путь. — Демон, ты их отпустишь? — Кого? — Не дурачься. Этих полудурков. — Это ты задаешь глупые вопросы. Не в расход же их пущу! С ними пусть Крольчонок сам разбирается. — Значит, говорливого убьют — тот бык преданный сдаст его. — Обоих убьют. Крольчонок с быдлом не церемонится. Но время у тебя есть, Сережа, сделать свои дела — их отпустят только утром. — Меня это радует. А тебя, Филиппов? — Мне все равно. — Гондон ты. — Не ругайся. — Ладно — презерватив. А гондон — это не ругательство, это сленг, простонародное упрощение. — Ты же не простолюдин. — Почему? Я представитель народа — плоть от плоти. — Ну а я не простолюдин. — Князь, что ли? Филиппов, ты занудный. За таких мужиков девки замуж идут неохотно. — Не напоминай мне о женщинах! Я их ненавижу! — Сменил ориентацию, что ли? — Не трогай ты меня! — А то что будет? — Узнаешь! Я тоже могу ругаться. Тогда посмотрим, кто гондон! — Парни, вы оба гондоны! — заявил Демон и вышел на улицу. — Слава богу, свежий воздух. — Сергей постоял секунду, вентилируя легкие ночным, насыщенным кислородом, воздухом. Бог даст, сегодня отыщут Курка и сдадут Вазелину — пусть рвет жилы из афериста, а там и Крольчонка прижмут. Сергею и выдумывать не требовалось грехи — бандюги сами себя передавят, когда он позволит всему дерьму, так отчаянно укрываемому на дне, всплыть на поверхность. Много он, Сергей Баринов, за свою служебную карьеру видел благополучных бандитских организаций, где «все ровно» и «все по-честному», а на поверку оказывалось, что бандит — всегда бандит, и у него только один кодекс поведения: «На…грей ближнего своего и возрадуйся!» Бандитская философия простая, философия зверей — сбиваются в стаи с сильным вожаком и пресмыкаются перед ним, выполняя любые приказы, «крутые» на стороне, внутри сообщества трусливые, подлые сявки, всегда готовые подставить своего «собрата», равного по положению в банде, всегда готовые свергнуть вожака, которым недовольны, хоть и скрывают это, потому что тот давит, вытирает ноги о них, мешает с грязью, ибо не может иначе — порвут (тут слабину чувствуют сразу!), безжалостно угнетают «младших», а те терпят, ожидая с тайной подлой радостью, когда завалят или посадят кого-нибудь из «старших», чтобы немедленно занять его место… Такое поведение присуще волкам, да и вообще всем псовым, живущим стаями. Ну, и обезьянам, конечно. У кого предки волки, а у кого-то обезьяны (некий Чарльз Дарвин обосновал эту теорию, и ею мы пользуемся уже сто шестьдесят лет). Потому нет удивления, когда появляются такие люди, не способные нормально жить в нормальном обществе, которым нужна строгая иерархия — банда, где безжалостный главарь подавляет и приказывает. Люди стремятся в такие организации. Не все, но многие — преступную философию не истребить. Она выходит из древней сущности. Так жили пещерные люди, убивающие дубинами пожиратели сырой плоти, так жили древние «цивилизации» рабовладельцев — погрязая в изощренной роскоши и удивительном искусстве, были зверскими по сути, страшными, жестокими. Такими были наши князья с бандами-дружинами, которыми собирали дань с окрестных племен. Пришли девяностые, и сотни тысяч советских мужчин вдруг разом «озверели», сбились в жестокие банды и тоже стали собирать дань, убивая непокорных. И вот он, «золотой» двадцать первый век, и двадцать лет этого века, считай, пролетели, как мгновение, и нанотехнологии, и смартфоны, и видеоэффекты такие умопомрачительные и уже не удивляющие, и ракеты на ядерных двигателях, способные летать бесконечно долго на любые расстояния, и боевые лазеры, и гиперзвуковые системы, и частные космические компании, и печать органов на принтерах, и на Марсе уже растут грибы тоннами (завезли заразу с Земли), и… и… и… И неистребимая звериная философия, сбивающая в банды десятки и сотни мужчин и женщин, тысячные мафиозные организации, страшным спрутом оплетающие целые государства… Цивилизация не оказывает никакого влияния на внутреннее зло, обитающее в душах! — Сережа! — ласково позвал Демон. — Очнись! — Да я думаю. — О чем? О тех уродах? Не стоит на них тратить свою мыслительную энергию. — Я не о них. Так… Погрузившись в «десятку», помчали к лотерейному клубу «Амадеус». Филиппов был прилично одет, ко всему ни Сергей, ни Демон не могли светиться, поэтому Сашке велели проникнуть в игровой зал под видом игрока (Сергей выдал три тысячи рублей на симуляцию игры — минимальная ставка была двести рублей, и на сто граммов коньяка в баре). Филиппов просто обязан был обнаружить в «Амадеусе» упомянутую охранником Таисью и вывести ее к машине. — Как я ее выведу? — задал тупой вопрос Сашка. — Очаруй. Пригласи к себе, ха-ха. Не забывай — она шлюха, намекни, что быстренько полюбишь ее в этой машине и, не скупясь, расплатишься. Вздыхая, Филиппов ушел в клуб. — Что он узнал о степных? — вдруг спросил Демон. — О степных?! — Сергей совсем забыл, что он отправлял Филиппова к «языку» в группировку Паши Степного — так считал Демон, а значит, и Вазелин, требовалось быстро и правдиво солгать. — Ничего. Он не нашел своего парня. Была как раз разборка. Помнишь, у завода? — Кто он? — Не скажу. — Почему? — Демон смотрел куда-то вдаль, словно был отрешен и его не интересовал ответ Сергея. Но Сергей знал, что Демон ждет ответа и обдумает его как следует. Сергей постарался успокоиться — надо вести себя уверенно, тогда любую ложь легко выдать за правду. — Как ты любишь говорить — закрытая информация. — От нас? Почему? — После расследования гибели Игрока я рассчитываю вести другие дела, и моя неболтливая репутация — гарантия моего процветания. Про себя Сергей подумал: «И гарантия моей жизни». На эту тираду Демон никак не отозвался. Ожидание закончилось быстро — двери клуба распахнулись, и дурака Филиппова на пинках вышибли с крыльца в пыль. Сергей хрюкнул. За что идиота выкинули охранники? Скорее всего, Филиппов, увидев Таисью, прямо на весь зал заорал о желании с ней совокупиться и расплатиться, да еще схватил за сиськи. В приличных местах так не поступают. Выйдя из машины, Сергей с минуту смотрел на стоящего на карачках Филиппова. — Достойная поза. Филиппов виновато опустил голову. — Она там? — Да. — Деньги разменял? — Да. — Давай все сюда и шуруй в машину. Открывая двери клуба, Сергей услышал, как Демон весело осклабился, встречая Филиппова: — Привет, Саня, давно не виделись!