— Детский проект уже закрыт, значит, информация не секретная. Хочу понять стиль Хавьера — он ведь один из проверяемых. Значит, дети в конце концов вернулись к родителям. — Не все… Трех, особенно понятливых, перевезли в Приозерск. — Теперь студия там? — А это уже закрытая информация. Наконец приехали в один из тихих микрорайонов из кирпичных пятиэтажек, выстроенных квадратами. Оставив машину, поднялись в квартиру. Обычный притон бичей — облезлые стены, драный линолеум, на тесной кухне самодельная мебель, выкраденная из дачных домиков. Избитый Тополев сидел на табуретке, опустив голову. Его сторожили два мускулистых амбала. Увидев Демона и сыщиков, они молча ушли в зал, оставив «следователей» наедине с пойманным. — Ха, парень, ты крупно попал! — Демон задергал плечами и поднял вверх палец. — Мы не шутим, но мы добрые. — Он оглянулся на Сергея и Филиппова, усмехнулся, вдруг схватил рукой Тополева за немытые вихры, вздернул его голову. — Смотри на них, хмырь! Расскажи, почему убил Болта? Тополев мерзко сквасил разбитый рот, собираясь заплакать. Сергею стало до отвращения противно. — Я, это… убил его. — Не стони, сука. — Дима, не ругайся, — остановил Демона Сергей. — А ты не ной, не в детсаду. Убил — значит, убил. Не ты, так другой убил бы его. Козлов рано или поздно убивают. Глаза Тополева наполнились смыслом. Он понял, что сможет выкарабкаться из дерьма, в которое попал. — Расскажи, — велел Сергей. Тополев вздохнул, перевел дух. Демон отпустил его волосы, отошел на шаг назад. Тополев опасливо скосил взгляд в его сторону, потом посмотрел на сыщиков и залпом, почти визгливо, заговорил: — Я с ним сошелся случайно. На лавке во дворе поболтали, решили выпить. Пузырь выпили, пошли к нам домой. Там была моя мамаша. Выпили еще пузырь на троих. Болт стал лапать мать. Я сказал, чтобы прекратил. Тогда он озлился и послал меня — он захотел дать ей в рот, а мне велел пойти и найти денег на еще одну бутылку самопала. Я возмутился, полез драться. Он меня избил. Сначала в лицо кулаками, потом ногами в живот, спину. Бил сильно. Я зажался в угол, а Болт стянул с себя штаны и пошел к матери. — Тополев не выдержал и захныкал, торопливо смахивая выступившие слезы. — Гад. Убил его сразу. Когда я встал, он уже имел ее — загнул и орал от радости. Я схватил нож с пола — мы пили, постелив на пол газеты, а ножом резали хлеб. Убил его. — Что мать? — Материться стала, ушла умываться в ванную. Я убежал. Тополев отер грязной ладонью сопли. Филиппов многозначительно молчал, курил, стряхивал пепел красивым движением пальцев на батарею. Сергей развернулся и пошел прочь из квартиры — ему очень хотелось как можно скорее переговорить с дядькой Филиппова капитаном Апостоловым. Демон кивнул амбалам на Тополева: — Выкиньте гада, откуда взяли. Пусть менты сами его ищут. Из микрорайона поехали в центр. Демон был спокоен, крутил баранку, переключал скорости, но магнитофон молчал, не изрыгая из динамиков отвратительные выкрики под звук барабанов. — Смерть Болта тоже не укладывается в цепочку, которую ты пытался собрать, отталкиваясь от мести Крючковой своему мужу, — сказал он Сергею. — Значит, эта версия закрыта, и мы можем теперь переговорить с Таней Крючковой о Косте Игроке, — согласился Сергей. — Будем прорабатывать названные боссом кандидатуры на проверку. Маус, Вася Белый, теперь Хавьер… — Вася тебе ясно указал на Шотландца. Сергей поморщился — если начать возиться с Шотландцем, всплывет информация о шалаве, которую звали Женя, — это не входило в его планы. Совсем не входило. — Шотландца оставим на потом… Мы едем в детсад, где снимается «Спартак»? — Они уже не в детсаду — площадки меняют чаще перчаток. Приехали на гравийный карьер — он был прямо в городской черте — вокруг росли тополя и сосны. Рядом с высоченными кучами наваленного экскаватором гравия стояли белые трейлеры, три джипа «ниссан» и два автобуса. Высились осветительные прожектора на треногах, тянулись электрические кабели, под навесами сидели на складных стульчиках суетливые киношники. Сергей определил в спесивом ухоженном цыгане в затемненных очках пресловутого Хавьера. Хавьер повернул лицо в его сторону. Блестящие на жарком весеннем солнце очки скрывали выражение глаз Хавьера, но Сергей знал, что его изучают внимательно. У Демона в кармане запиликал сотовый телефон. Он отозвался на звонок, вслушался, тут же построжал. — Это босс. Посекретничайте, парни, в сторонке, мне надо кое-что ему сказать. Базар не для ваших ушей. Сергей с Филипповым послушно отошли. — Сашка, надо срочно связаться с Апостоловым. Ты слышал про детское порно? Они воровали детей, измывались над ними. — Сергей с ненавистью метнул взгляд на Хавьера. Тот пил кофе из белого пластикового стаканчика, то и дело посматривая в их сторону. — Апостолов и Колька Оленшайнц полгода назад вели это дело, пока его не забрал следственный комитет. Ты слышал — трое еще у них. Бедные родители… — Сергей, это же явная ловушка. Проверка для нас на вшивость — настучим мы или нет. — Вполне возможно. — Ясно как божий день. Демон закинул наживку. Он говорил — у них есть информатор в органах. Мы сообщим о словах Демона, это мгновенно всплывет, и нам отрежут головы. — Мы сообщим не кому попало. Не боись, твой дядя тебя любит, рисковать твоей шкурой напрасно не станет. Пусть Апостолов сообщит, кого из детей не нашли. Мы здесь копнем, нащупаем притон, и хап! Всю студию под корень! — Если сдавать, то всю организацию Вазелина, а не одну порностудию. Иначе нам смерть. Демон закончил телефонный разговор и шел к ним. Сергей улыбнулся Филиппову, но сказал жестко: — Мы уничтожим их всех. Или частями, или сразу, но всех. — Ты сумасшедший, — поразился Сашка. — Ты помнишь, отчего я стал им! — Помню. Тем более удивительно, что Вазелин тебя не узнал. — Он меня раньше никогда не видел. Ты думаешь, я бы стал искать, кто убил его подонка, если бы не мечтал отомстить?! Я их всех выведу на чистую воду — взорву мафию изнутри! — О чем спор? — улыбаясь во весь рот, подошел Демон. Сергей сощурил глаза, но тут же расслабился. — О том, что главный здесь я и я решаю, какую версию вести первой, а какую не следует рассматривать вообще! — Нет, Сергей, ты не прав. Босс велел работать по разным направлениям. Твой помощник может копаться по своему плану. Это Сергею и требовалось — услать Сашку с глаз надсмотрщиков, чтобы связаться с Апостоловым. — Ну, иди! Пошел! — с притворной злобой сказал он Филиппову. Тот хмыкнул и пошел прочь. — Может, его подбросить? Машин много, я скажу парням, — предложил Демон. — На автобусе доберется. — А что у него? — У него есть обязанный ему парень в банде Степного. — Ого! Так, может быть… — Вот и пусть он… Я еще не говорил с Крючковой и не видел глаз Хавьера. — Ха-ха. Тебе нужно видеть его глаза? Хм, кстати, у него взгляд неприятный. Сергей в последний раз посмотрел на карабкавшегося по гравию Филиппова и пошел вслед за Демоном к навесу, где сидели режиссер, операторы, звуковики и другие представители киношных профессий. Тут же стоял улыбающийся Спартак. Он был в шлеме, кожаном панцире, алой накидке и в спортивном трико. Как понял Сергей, перед камерой он скинет трико, выставив на обозрение свое «римское достоинство». — Хо, привет звездам! — полез обниматься к Спартаку счастливый Демон. Спартак плыл в улыбке. — Привет, парень! Хавьер сделал вид, что прибытие «следователя» его не касалось. Он поднес ко рту мегафон и прорычал: — Мотор! Начали! Операторы включили видеокамеры. Девка-ассистентка щелкнула черной доской с номером сцены и дубля: — Сцена десять, дубль один! Из автобуса с завешанными окнами попрыгали девахи в прозрачных накидках, совершенно не скрывавших их прелестей, и, противно визжа, заметались перед гравийной кучей. Их прыщавые белые ягодицы производили отталкивающее впечатление. Следом из автобуса выбежали четверо парней-азербайджанцев. Они были в черных футболках, талии стягивали широкие штангистские ремни, в кучерявых волосах торчали рожки. Ноги их от природы покрывала приличная шерсть. Все они были без плавок и абсолютно готовы к «подвигам». Девки заметались активнее. Парни, рыча и ругаясь по-азербайджански, кинулись их ловить. Сергей догадался, что снимают сцену насилия фавнов над нимфами. При чем здесь Спартак, было пока не ясно. Девки-нимфы покричали еще пару секунд, потом послушно сбились в кучу, фавны начали их выдергивать из круга и ставить в позу. Когда все нимфы встали в известную всем дамам позу ровно по очерченной кем-то по гравию линии, фавны принялись за дело.